И вот тут меня как током дернуло. «Подарил мне крест и СВОЮ СУТАНУ». Облачение! То самое облачение, в котором был фрей Хуан, когда его ранили! Облачение, принадлежащее самому Торквемаде! КЛЮЧ!!!

Быть может, еще не всё потеряно?..

8 октября. Насколько я помню, ровно через четыре дня Колумб должен открыть Америку. Официальная дата ее открытия – вроде как 12 октября 1492 года. А на корабле между тем тихая паника. Даже штурман де ла Роса не смотрит на Колумба, и в глазах его недоверие. Владимир Ильич пытался организовать что-то вроде разъяснительного мероприятия, дескать, не волнуйтесь, товарищи!.. Но его не стал слушать даже Джованни Джоппа, цвет лица которого всё ближе к цвету его несчастной говорящей жабы. А вчера я слышал, как штурман Висенте Пинсон и Колумб говорили в каюте о том, что координаты кораблей – на сто лиг западнее предполагаемого Сипанго. Так они называют Японию. Карта у них, конечно, подгуляла, но у меня был соблазн войти в каюту и сказать, что через четыре дня мы наткнемся на первый остров Карибского архипелага. Удержался. Сегодня я – рулевой. Целая ночь для размышлений. Пишу прямо на румпеле при свете кормового фонаря.

Не вылезает из головы то обстоятельство, КАК Колян Ковалев попал из Древнего Египта в Древнюю Русь. Провалился через несколько временных пластов. Я вот что думаю… Наш мир в своем пространственно-временном измерении подобен некоему яблоку, по поверхности которого ползают, скажем, некие черви. Для них нет других путей, как лишь по кожуре яблока. И нашлось несколько червей, которые вгрызлись в яблоко, найдя новые пути. Вот так и мы нарушаем временные пласты, как черви портят яблочную мякоть. В то время как червь Женя Афанасьев и червь Владимир Ильич Ленин прогрызли одну червоточину, другие червячки шустрят в другой червоточине… И выходит, что рано или поздно червоточины воссоединятся в результате преступной деятельности червячков… Ведь, нечаянно убив какого-то египтянина и нарушив тем самым причинно-следственную связь во временном потоке, Колян Ковалев вылетел из эпохи Древнего Египта – его просто отторгли! Но оказался он не где-нибудь в произвольном месте, а именно в той эпохе, которую посетили мы, – в Древней Руси. И никакой случайности тут нет. Значит, между эпохами, куда проникают гости из будущего, устанавливается некая прямая связь и…

Дух захватывает. Значит, если я нарушу какое-то важное звено здесь, в этом времени, меня вышвырнет… туда, где могут находиться мои друзья?.. Нет, конечно, старик Эйнштейн посмеялся бы над моими наивными выкладками, но посмотрел бы я, как этот самый Эйнштейн рассуждал бы, стоя за румпелем Колумбовой «Санта-Марии» и глядя в неведомое черное пространство перед бушпритом! Думать!

10 октября. Два дня до открытия Америки. Говорил с нашим вождем мирового пролетариата насчет «червоточин». Не исключаю, что Владимир Ильич принял всё это за не очень смешную шутку. Он, кажется, уже готовится переквалифицироваться из этих самых вождей пролетариата в вождя индейцев. Я даже предложил ему на выбор несколько имен: Лысая Голова, Указующая Рука и Светлый Путь. Юмора он не понял, хотя недавно блеснул: научил нескольких люмпенов, которых Колумб за буйство посадил под арест в трюм, играть в домино. За неимением костей понаделали деревянных доминошек, натыкали там нужное количество дырок, и теперь из трюма идет такой грохот, как будто там проламывают борта. По сути, такая постановка вопроса почти правильна. Действительно – колотят доминошками по днищу трюма и орут при этом «рыба» на самом что ни на есть русском языке: «Ррррибья!» Ай да Ильич, всегда думал, что он затейник, но чтобы до такой степени!! Впрочем, обеспечение досуга трудящихся тоже должно входить в первоочередные задачи партии и правительства!..

Сегодня слышал на шкафуте очередной перл в исполнении кого-то из команды:

– Скоро провалимся прямо в преисподнюю! Давно пора грохнуть этого Колумба!

Я даже остановился, услышав это. Нет, не то чтобы меня поразили слова касательно преисподней. Просто они озвучили ту мысль, которая мучает меня вот уже третий день.

Перебирал, ЧТО может выбросить нас с Владимиром Ильичом в другую эпоху, туда, где мы могли бы встретить дионов и уже с ними вернуться домой. И пришел к выводу, что нужно совершить нечто серьезное, чтобы нас отторгла эпоха… настолько серьезное, что… Словом, я видел только один способ выбраться отсюда. Нужен серьезный сдвиг причинно-следственных связей, временной парадокс… в общем, я должен сделать то, чего не должно было произойти. Да! Колумб! Если он… если его…

11 октября. Убить Колумба? Выбросить его за борт? И?..

12 сентября. Завтра… сегодня ночью. Проклятые уроды в трюме, грохот доминошек, вопли «ррибья», а я…

(На этом дневник Жени Афанасьева, который он вел на борту каравеллы «Санта-Мария», заканчивается.)

– Земля-а-а-а-а!!!

Крикнув это, матрос от радости свалился с мачты и сломал себе шею. Так королева сэкономила десять тысяч мараведи, а Колумб (Колумб ли?) открыл Америку.

Владимир Ильич Ленин так же, как и весь экипаж «Санта-Марии», пробудился от этого вопля. Неподалеку на своем корабельном сундуке лежал боцман Аранда, пепельно-зеленый со вчерашнего перепоя. Штурман де ла Роса уже натягивал обувь, а вот гамак Жени Афанасьева был пуст, несмотря на очень ранний час. Владимир Ильич вылез из-под одеяла и стал натягивать матросскую робу. Он вышел на палубу. К своему удивлению, он не застал здесь ни Колумба, ни Жени Афанасьева, которые вообще-то всегда были в первых рядах.

– А где товарищ Колумб? – спросил он у Висенте Пинсона.

Последний не ответил, так как руководил спуском шлюпки.

Владимир Ильич поднял глаза и увидел, что «Санта-Мария» на всех парусах входит в бухту удивительной красоты. Бухта была окаймлена широкой полосой светло-серебристого песка, за которой щедро поднимался лесной массив. Никогда еще Владимиру Ильичу не приходилось видеть такого леса. Пальмы, оплетенные лианами с лиловыми, красными и белыми цветами, горделиво вздымали свои кроны. Громадные сосны, каких Владимиру Ильичу Ленину не приходилось видеть даже в Шушенском, перемежались какими-то похожими на вязы деревьями, на которых, однако же, росли плоды, похожие на тыквы. Когда «Санта-Мария», выбрав место для стоянки, стала спускать якоря, лязг якорных цепей спугнул целые тучи птиц самых фантастических расцветок. Товарищ Ульянов откинул назад голову с величественно сияющей на солнце Нового Света лысиной и горделиво созерцал превосходное это зрелище. Об Афанасьеве он уже забыл. Да и о Колумбе тоже.

Вода в бухте была настолько прозрачна, что можно было видеть дно, обманчиво близкое, хотя по тому, насколько были выбраны вглубь якорные цепи, до него было не менее десяти метров. Бухта буквально кишела рыбой, и было видно, как целые косяки макрели, угрей и других рыб, названий которых прибывшие испанцы не знали, шныряли вокруг каравеллы, а жирный тунец пронырнул прямо под шлюпкой, ударив хвостом по воде и подняв тучу брызг. Товарищу Ленину повезло: он попал в первую шлюпку и, следовательно, получил шанс ПЕРВЫМ ступить на земли Нового Света. Упустить такой шанс он не мог. Взрезая девственно гладкую поверхность бухты, первая шлюпка пошла к берегу. Гребцы, среди которых был и Джованни Джоппа, и многострадальный Мануэль Грегорио, гребли слаженно и усердно. Всем хотелось попасть в этот земной рай, которого они наконец достигли, беспрестанно ожидая при этом ада. На носу шлюпки сидел похмельный штурман и держался рукой за горло, не в силах видеть своего отражения в кристально чистой воде. В первый раз в жизни ему было стыдно.

Наконец лодка мягко врезалась носом в песок. В этот момент из лесных зарослей вышли несколько смуглых мужчин, практически голых, если не считать обильных татуировок и перьев в густых иссиня-черных волосах. Владимир Ильич, опередив Висенте Пинсона, первым спрыгнул со шлюпки и воскликнул:

– Здравствуйте, товарищи индейцы! Хотелось бы побеседовать с вами, батеньки, о том, как не стоит поддаваться проискам злобных американских империалистов! Ах, да вы же еще о них ничего не знаете! Тогда очень вовремя указать вам на то, что примерно через три-четыре столетия чудовищная машина империализма и колониализма…