Ориэлла опустилась на колени рядом с юношей. Ей хотелось отругать его, поколотить, закатить истерику, но она не могла. Когда волшебница увидела его, дрожащего, с посиневшими губами, в мокрой и рваной одежде, в синяках, то радость от того, что он жив, поглотила любой гнев. Однако тот жуткий страх за него еще не прошел окончательно, и Ориэлла видела перед собой не лицо Анвара, а холодное и безжизненное лицо Форрала, поверженного Призраком.

Ориэлла, чувствуя, что дрожат руки, решила подавить страх перед новой утратой с помощью напускной живости.

— Я понимаю тебя, — сказала она Анвару. — Мне не следовало забывать о сокрушительной мощи Жезла. Я помню, что испытала в Диаммаре, когда город вокруг меня стал превращаться в руины.

Анвар удивленно посмотрел на нее:

— Но ты же была не виновата. Я уверен, это сработало древнее заклинание Драконов.

— Может, и так, — уступила Ориэлла, — Но я хочу сказать, что в любом случае не смогла бы тогда предотвратить это разрушение, и то, что произошло сегодня, — моя ошибка, Анвар. После того, как ты однажды уже воспользовался Жезлом в пустыне, я думала, ты в состоянии справиться с ним, но, видимо, тогда сила его нашла выход в битве. А когда эта лавина унесла тебя, Анвар… О Боги, я подумала…

Анвар обнял ее за плечи, и Ориэлла поняла, что выдала себя.

— А Шиа сказала, что я сам дурак, — проворчал он. — Зачем корить себя? Ты доверила мне Жезл, но ты и предупредила меня, так в чем же твоя вина? Кстати, этот Жезл, по-моему, спас мне жизнь. Похоже, его сила уберегла меня от самого худшего. Я помню, как быстро я катился… Благодарение Богам, самая опасная часть лавины прошла прежде, чем я начал падать, иначе я погиб бы наверняка. — Анвар вздрогнул и зажмурился.

Ориэлла и думать об этом не хотела.

— Пошли, — сказала она. — Нечего сидеть тут и мерзнуть. Тебе надо переодеться во что-нибудь сухое, и пора идти дальше. Наша единственная надежда выжить сегодня ночью — это суметь добраться до башни прежде, чем стемнеет. — Волшебница помогла магу встать на ноги и, взяв у него Жезл Земли, не оглядываясь, осторожно пошла наверх, туда, где Элизар с товарищами вели по тропе лошадей.

Растерявшись от такой неожиданной перемены и даже слегка обиженный этим, Анвар выругался.

— Боги свидетели, — признался он, — никак не пойму, что она за человек.

Хотя он говорил сам с собой, ему ответила Шиа.

— А я ее вполне понимаю.

— Значит, ты умеешь читать у нее в душе, чтоб мне провалиться! — пробормотал Анвар и заковылял за девушкой. Безутешный Элизар говорил с Ориэллой:

— Мы потеряли еще одного коня, госпожа. Он поскользнулся, и я не смог удержать его.

— Бедняга сломал ногу, — тихо сказал Язур. — Мы должны положить конец его страданиям. — Он вздохнул.

— Ты не виноват, — утешила она его. — На таком спуске этого следовало ожидать. Ты молодец, что собрал хотя бы остальных.

— Что верно, то верно, — мрачно заметил Язур, кивая на изнуренных животных, и Анвар увидел, что одна из лошадей старается не наступать ногой на землю, а у другой разбито колено. — Мы потеряли бы и их, если бы не этот здоровяк Боан. Он сумел удержать лошадей, когда те начали скользить.

Но, увидев Анвара, Элизар тут же воспрянул духом, а Нэрени, вся В крови и синяках, вскрикнула от радости и обняла юношу. Ориэлла стала осматривать лошадей, предоставив Нэрени заняться Анваром, и словно забыла о его существовании.

В нижней части тропы, где еще лежал глубокий снег, путникам пришлось нелегко. Долго пришлось им пробираться сквозь гигантские сугробы, пока они наконец не вышли в долину. Небо потемнело — то ли уже смеркалось, то ли вновь начинался буран. Впрочем, кажется, их ждало и то и другое.

Силуэт башни, стоящей на небольшой скалистой горе, маячил в дальнем конце долины. Ко времени, когда путники добрели до нескольких кривых сосен и над ними нависло мощное здание, опять повалил снег. Чтобы не замерзнуть ночью, они собирали по пути сломанные ветки и навьючили их на усталых лошадей перед последним подъемом по крутой, скользкой тропе.

И вот наконец перед ними выросла древняя башня. Входная дверь замерзла настолько, что Боану пришлось употребить всю силу своих мускулов, чтобы она со скрипом отворилась. Внутри было темно, и путники, не знавшие, что их там ожидает, нерешительно переминались у входа. Язур подергал мага за рукав.

— Анвар, ты не мог бы чего-нибудь зажечь?

Продрогший и изнуренный, еще во власти пережитого потрясения, Анвар не сразу понял, чего от него хотят. Наконец он кивнул и попытался собрать свои силы, чтобы создать огненный шар, но ничего не вышло. Он выругался и, закрыв глаза, попытался снова. Он сосредоточился так, что от напряжения пот выступил на лбу, но все равно ничего не получилось. Он слишком устал для таких упражнений.

— Держи.

Открыв глаза, Анвар увидел, что Ориэлла протягивает ему Жезл Земли. После недавней оплошности он не мог поверить, что она снова решилась доверить ему драгоценный Талисман.

— Ты уверена, что так надо? — За этим вопросом стояли сотни других, но волшебница лишь кивнула и вручила юноше Талисман. Анвар ощутил волшебную силу Жезла, и надежда вновь ожила в его сердце. Он поднял Жезл, и под изумленные возгласы из верхнего его конца с шипением вырвалось пламя, осветив внутренность здания.

Вслед за юношей спутники Анвара вошли в большую круглую комнату, которая оказалась и единственной. Боан снял с одной из лошадей вязанку дров и бросил ее в пустой очаг. Анвар коснулся дров Посохом, и все с восторгом увидели, как мокрые дрова сначала задымились, потом на них заплясал тлеющий огонек, и, наконец, вспыхнуло яркое пламя. Только после этого Анвар погасил огонь, исходивший от Жезла: трудно было отказаться от такого великолепия. Он подошел к Ориэлле и неохотно протянул ей Жезл Земли, но девушка покачала головой.

— Оставь его у себя, — пробормотала она. — Хотя бы на первое время. В моем теперешнем состоянии мне от него мало толку.

О, каким сильным было искушение принять ее предложение, но…

— Нет, — ответил Анвар, — ты нашла его, ты воссоздала его, и он по праву принадлежит тебе. Вскоре ты снова сможешь им воспользоваться.

Но Ориэлла уже повернулась и ушла. Вздрогнув, Анвар осторожно поставил Посох в темный угол, где он не мог причинить никакого вреда.

Вскоре ревущее пламя согрело пустую комнату, и от лошадиных шкур пошел пар. Пока Нэрени, к которой вернулась ее жизнерадостность, изучала запасы, чтобы приготовить какое-нибудь из своих неповторимых блюд, Язур лечил лошадей, а Элизар с Боаном, смастерив факелы, отправились осматривать здание. Вскоре они вернулись и сообщили, что башня состоит из трех этажей: над их комнатой есть еще одно круглое помещение с непрочной лестницей, ведущей через люк на плоскую крышу, а внизу, под полом, находится темница, настоящий каменный мешок.

Ужин прошел в молчании, все так устали и проголодались, что им было не до разговоров. Однако постепенно путники почувствовали себя более или менее отдохнувшими и расслабились — все, кроме магов. Нэрени пришлось заставлять Ориэллу есть; она сидела в молчании, погруженная в собственные мысли. Анвар тоже был не в лучшем настроении и едва отдал дань превосходному ужину. Все уже давно заснули, но Анвару не спалось. Постоянные ссоры с Ориэллой уже начинали злить юношу. Что с ней такое? Ясно же, что она не обвиняет его в случившемся, и хотя он действительно мог потерять Жезл Земли во время жуткого падения, но все кончилось хорошо. Анвар вертелся с боку на бок, пока не прекратил всяких попыток заснуть.

Ориэлла спала неспокойно — ребенок ворочался у нее в утробе. Она проснулась и перевернулась на другой бок. Потревоженная Шиа открыла один глаз и напрямик спросила:

«Все размышляешь?»

Ориэлла вздохнула и уселась на постели. Ей очень захотелось выпить персиковой настойки, которую так любили они с Форралом, и не просто выпить, а напиться как следует, чтобы хоть на время избавиться от раздирающих ее противоречивых чувств, от бесконечных мыслей об этих двух мужчинах, каждый из которых был ей дорог. Между тем Шиа ожидала ответа.