— Если бы это было так просто.

— Да. Ну, ладно, — Дерри вздохнул и оглянулся на зал, думая, что пора ему, наверное, возвращаться к дяде, хотя уходить на самом деле не хотелось.

— Я не обижусь, если вы уйдете, — спокойно сказал Морган, снова изучая его своими невозможными серыми глазами. — О нет, я не читаю ваших мыслей. Простая логика подсказывает, что настало время подумать, не заметили ли еще вашего отсутствия и того, с кем вы беседуете.

— И логика права, — признался Дерри, смущенно пожимая плечами. — Вы часто это делаете?

— Что делаю?

— Догадываетесь, о чем думают люди, как смог бы любой смертный, а потом предоставляете им считать это магией?

Когда Морган удивленно вскинул брови, Дерри почувствовал, что идет по верному пути. И отбросив всякую осторожность, продолжил:

— Ведь вы так и поступали, ваша светлость? Я слышал и раньше, но пока сам не увидел сегодня вас, в этом черном одеянии, словно вы нарочно создаете вокруг себя этакую слегка зловещую атмосферу...

Морган внезапно разразился смехом. Он хлопнул себя рукой по колену и, покачав головой, весело и несколько удивленно посмотрел на Дерри.

— Вы, сэр, гораздо более понятливы, чем я думал. Может, мне и следовало прочесть ваши мысли... но, клянусь, все, что я делал с вами — это снял боль в тот раз и сегодня проверил, говорите ли вы правду, а это все равно что ничего. Где вы набрались такой мудрости?

Дерри изумился, не понимая, что он сказал такого, чтобы вызвать столь бурную реакцию.

— Милорд? — прошептал он.

— Ничего, ничего, — сказал Морган, все еще посмеиваясь, и махнул рукой. — Я вам, однако, скажу кое-что, Шон лорд Дерри, молодой рыцарь. Вы мне нравитесь. Честность, подобная вашей, редко встречается на свете, особенно по отношению к таким людям, как я, — и я имею в виду даже не свои необычные способности. Подозреваю, что теперь, когда вы стали рыцарем, вы обнаружите, что графы, как и герцоги, не всегда могут быть уверены в том, что люди поступают с ними честно.

— Ну, я-то весьма незначительный граф, ваша светлость, — слабо возразил Дерри.

— Тем вероятнее, что вы и есть тот человек, которого я ищу, — сказал Морган словно сам себе. — Скажите, не покажется ли вам интересным предложение поступить ко мне на службу в качестве моего оруженосца?

— Я... ваш оруженосец? — с трудом выговорил Дерри.

— Отлично, если я, конечно, не понял вас совершенно превратно, и вы не хотите работать на меня. Не сомневаюсь, вы умны достаточно, чтобы понять — должность оруженосца герцога, если этот герцог я, нельзя назвать особо престижной; но мне очень важно иметь рядом человека, которому я могу доверять. И на мой взгляд, вы — такой человек.

— Но вы меня совсем не знаете, ваша светлость.

Морган улыбнулся.

— Почему вы думаете, что я не проверил вас основательно до того, как мы завели этот разговор?

— Проверили? — очень тихо сказал Дерри.

— Проверил.

— Но... это же я подошел к вам! Как вы могли знать...

— Конечно же, я не знал, — ответил Морган. — Не знал, что вы ко мне подойдете. И уж точно не знал, что вы окажетесь так... понятливы... кажется, я употребил это слово?

— Да, сэр.

— Вот и хорошо. Вас привлекает мое предложение? Я сейчас не спрашиваю, согласны вы или нет, — но угодно ли вам поразмыслить над ним? Прибыли мало, работы много; но, полагаю, во мне вы найдете справедливого и честного господина. И скучно вам никогда не будет.

В этом Дерри был уверен — а еще был уверен, без всяких размышлений, что хочет получить эту должность. Подняв голову, он устремил открытый взгляд прямо в притягательные серебряные глаза Моргана, застенчиво улыбнулся и протянул герцогу Дерини правую руку.

— Вот вам мой ответ и моя рука, милорд, — сказал он тихо. — Мне незачем долго думать. Если вы берете меня — я ваш слуга.

Усмехнувшись, Морган пожал ему руку и задержал ее в своей.

— Вы уверены? Я довольно требователен, знаете ли. И не могу обещать, что буду всегда в состоянии объяснить вам свои требования; обещаю лишь, что действовать буду только честно, и во имя Света, а не во имя Тьмы.

— Чего еще может желать человек, милорд? — выдохнул Дерри.

— Как вы относитесь к церкви? — спросил Морган, выпуская его руку. — Священники меня не любят, как вам известно. Потому меня и не было в базилике нынче ночью, хотя молодой Арно очень хотел видеть меня там. К счастью, у меня снисходительный епископ и весьма уступчивый духовник, и при дворе за мной приглядывает капеллан короля, но среди священнослужителей многие не остановились бы ни перед чем, дай им только повод отлучить меня от церкви. Хорошо, например, что здесь сегодня нет нового Валоретского епископа. Эдмонд Лорис меня совсем не любит. Он мог бы проклясть и вас заодно.

Дерри пожал плечами.

— Сдается мне, я бы оказался в неплохой компании, милорд.

— С чьей точки зрения посмотреть, — проворчал Морган. — Положительная же сторона в том, что вы обретете защиту короля для себя и своей семьи — после моей защиты, конечно. Пожалуй, можно смело сказать, что его величество доброжелательно посмотрит на графство Дерри и его вассалов.

— В таком случае, чего я должен бояться, милорд?

Морган счастливо вздохнул.

— Да ничего, я полагаю. Господи, я и не мечтал, что так легко уговорю вас. Пока вы не передумали — пойдем, попросим королевского благословения? Наша взаимная клятва должен быть засвидетельствована.

— Королем? — охнул Дерри, вытаращив глаза.

— Ну, разумеется, королем! — проворчал Морган, вскакивая, хватая свою корону и подталкивая Дерри к выходу из амбразуры. — Подержите-ка это. Клянусь всеми святыми, вы больше трепещете перед ним, чем передо мной!

— Но ведь он — король, милорд! — прошептал Дерри. Корона Моргана словно обожгла ему руки. — До сегодняшнего дня я и видел-то его всего несколько раз... и никогда мы с ним не разговаривали.

Морган только покачал головой и, усмехнувшись, повел Дерри через зал к тронному помосту. Точно так же, как во время посвящения в рыцари сьера де Вали, герцог Дерини не делал ничего, чтобы привлечь внимание к себе или к своему спутнику, но достаточно было и одного его присутствия. Дерри отлично сознавал, что на них все смотрят и умолкают, когда они проходят мимо. Он ощутил... не то чтобы открытую враждебность придворных к Моргану, ибо никто не осмелился бы выказать ее по отношению к другу короля и в присутствии короля, скорее, то была боязливая настороженность, и на него, Дерри, сейчас смотрели так же, как на Моргана. Все видели, что он несет корону Моргана, и, проходя мимо дяди Тревора, беседовавшего с кем-то из баронов-соседей, Дерри нарочно отвернулся — но краем глаза заметил все-таки потрясенное выражение дядиного лица.

Пока они добирались до тронного помоста, где Брион, возле ног которого примостился маленький принц Келсон, сидел с каким-то молодым священником, слушая игру на лютне королевы Джеханы, Дерри почти забыл о своем трепете перед королем — но затрепетал с новой силой, когда они с Морганом остановились у подножия помоста и поклонились в знак приветствия. Брион на время пира снял корону и положил ее рядом, но и без нее никто не усомнился бы в том, что перед ним властитель Гвиннеда.

— Ну, Аларик, как погляжу, ты продолжил знакомство с одним из наших новых рыцарей, — запросто сказал король, отставив кубок с элем. — С сэром Шоном О'Флинн, графом Дерри, не так ли?

Дерри снова поклонился, и король усмехнулся.

— Бьюсь об заклад, вы думали, что я не отличил вас от всех остальных рыцарей, которых посвятил сегодня, и не запомнил?

Дерри замялся, не зная, как ответить на поддразнивание короля.

— Сир, перед вами он онемел, — улыбаясь, пришел ему на выручку Морган. — Отметьте себе на будущее, что со своими молодыми рыцарями вы должны разговаривать почаще, не только во время принесения клятвы верности. Вот меня он, кажется, не боится.

— О, неужто не боитесь, молодой Дерри? — сказал король, обращая на Дерри притворно серьезный взгляд серых халдейнских глаз. — И зачем же явились ко мне мой герцог Дерини и мой новый рыцарь, с какой-такой каверзой?