Ну, а что же музыка? Музыка получилась достаточно интересная — почти что чистый диксиленд. Клавиши, аккордеон и сакс затеяли довольно изощрённую перекличку. А, кроме того, в "Прощальном" концерте всё-таки решили, наконец, почтить вниманием одесскую тематику. Правда, не сильно: звучит несколько песен из классики и одна написанная Коцишевским специально для этого концерта. Просто великолепная и неподражаемая суперпесня "Расскажу я вам немного об Одессе". Примечательна она не только тем, что написана практически безо всякого размера и рифмы, и не юмором о неправильных плавках Володи Шандрикова, но ещё и тем, что тут вдруг пошла речь о "внутренних" заморочках коллекционерского бомонда. Мы не будем влезать в их подробности, да и не добавляют они в данном случае ничего ни к делам, ни к образу Аркадия Северного. Хотелось бы просто подчеркнуть, что идея сочинять в блатном стиле песни о своих делах была совершенно неизящной, но, как впоследствии оказалось, заразной. С неподдельным энтузиазмом она будет подхвачена в самом ближайшем будущем и другими "поэтами".

Самому же Северному этот концерт дался с большим трудом. Аркадий уже на грани своих физических возможностей, и все прекрасно понимают это, в том числе и он сам. Вероятно, поэтому концерт и назвали "Прощание с Одессой", хотя "прощание" оказалось сугубо формальным. Северный ещё какое-то время живёт здесь, и возвращаться домой не собирается. Судьба делает очередной зигзаг, и он, не заезжая в Питер, направляется в Москву. Сейчас уже трудно установить от кого именно исходила инициатива, но факт остаётся фактом: осенью 1977 года Северный оказывается в 15-й московской клинике (на Каширке), куда его снова устраивает Георгий Сергеевич Ивановский. По словам самого Аркадия, человек "круто повернувший" его жизнь. Жизнь певца на этот раз действительно круто повернулась — Северный не пил почти год. Так мало и так всё-таки много — почти целый год.

А первый "концерт" после лечения он даёт здесь же, в Москве, в гостях у известного музыкального коллекционера Юрия Николаевича Давидянца, "по совместительству" — начальника отдела снабжения Института стали и сплавов. К сожалению, пока не удалось раздобыть какой- либо более точной информации о том, как был организован этот концерт; равно как и о некоем Толе Помойке, которого молва также числила организатором записи. Кстати, она долгие годы считалась единственной уцелевшей из сделанных в Москве…

На этом концерте совершенно неожиданно Аркадий начинает петь песни на стихи Саши Чёрного. Может, хозяева попросили, а может, просто самому попался в руки довольно дефицитный в те времена томик из "Библиотеки поэта". Саша Чёрный в исполнении Аркадия Северного! Было бы естественным ожидать от такого сочетания чего-нибудь юморного и весёлого. Но у Аркадия в этот день весёлые вещи не получаются совершенно. Даже тогда, когда он поёт уже песни из своего привычного репертуара. "На Дерибасовской открылася пивная", "Подол" — и те звучат у него без прежнего "огонька". И никаких хохм, никаких приколов. Зато грустные лирические песни, наоборот, удаются. И хотя он время от времени, по просьбе присутствующих, поёт быстрые вещи, всё равно опять и опять возвращается к лирике. Северный поёт то, что ему нравится, и то, что лежит сейчас на душе. "Я сейчас плакать буду…" — говорит кто-то из гостей после исполнения "Сладкой ягоды". Даже им, успевшим уже неоднократно бабахнуть за "непьющего Аркашу", к концу записи передаётся его настроение. Саша Чёрный давно забыт и предан забвению, и слышен только голос Аркадия Северного:

…Итогда с потухшей ёлки быстро спрыгнул дьявол жёлтый. Он сказал: "Маэстро бедный, Вы устали, Вы больны… Говорят, что Вы в притонах по ночам поёте томно, Даже в нашем грешном мире все давно удивлены".

Он действительно устал и действительно болен. Неизлечимо болен. А сейчас у него просто "период ремиссии", как говорят врачи.

О музыкантах, принимавших в различные годы участие в составе "Черноморской чайки", есть информация от Владислава Ващенко, клавишника этого ансамбля. Вот его рассказ: "Состав периодически обновлялся, но основной костяк это были: гитара — Володя Спекторский; бас — Жора Спирин (покойный) или Александр Белый;. саксофон — Борис Добровольский или Сима Кандыба — уехали в Америку; органист — Фима Король (несколько концертов, потом уехал в Америку) или я — Влад Ващенко; барабаны — Игорь Демешкан (покойный) или Петя Ройтман; труба — Петя Вайман (в Америке); кларнет — Жора Горовенко (покойный); скрипач — Миша Беленький (в Америке)".

Эту главу мы сначала хотели начать дежурной фразой, что вот, мол, "Северный в отличной форме, полон творческой энергии." Хотели, но отказались. Потому как это было бы неправдой, а точнее — полуправдой. Да, "физически" Аркадий, действительно, здоров. А вот психологически. Недаром врачи-наркологи советуют "завязавшим" сменить обстановку. Легко сказать! Это там, в заграницах, просто: взял и полетел куда-то там на Таити, погреться на солнышке пару месяцев. А у нас? Весёлый посёлок на Купчино менять, что ли? Какая хрен разница: "ни кола и ни двора, и ни рожи с кожей." Все вокруг пьют, веселятся и не спиваются почему- то. Один ты, как дурак, трезвый на этом празднике жизни. Один. "Спой, Аркаша, что-нибудь весёлое." Щас. Разогнались. Но жить-то надо, ведь каждый человек надеется на что-то лучшее. И в гостях хорошо, но и домой уже пора. А если не домой, то в Питер хотя бы.

Октябрь. "Листья жёлтые над городом кружатся. С тихим шорохом нам под ноги ложатся." Северный возвращается в Ленинград — из Москвы и с песнями. А его уже ждут. Кто-то с неподдельной радостью, а кто-то. Да чего уж там! Пока Аркадия не было в Питере, слава о его киевских и одесских гастролях долетала сюда вместе с записями. Питерские коллекционеры вполне могли и заочно убедиться, что Северный "пока ещё не выдохся"; а теперь, когда он сам предстал перед ними и. "ни в одном глазу". Вперёд! Аппаратура готова — пора делать новые концерты! А с каким ансамблем — тут и думать нечего. Под эту затею ещё один питерский коллекционер Николай Иванович Корниенко вместе с Маклаковым и вернувшимся с кавказских заработков Резановым, конечно же, решают возродить "Братьев Жемчужных". Да не просто возродить, а с такой музыкой, чтоб все упали! Раньше у "Братьев" был только саксофон, а теперь Резанову удаётся сколотить сильную духовую группу: Виталий Смирнов, Валерий Заварин и Георгий Чиков, работавший в знаменитом "Ленинградском Диксиленде". Сам Резанов берёт в руки банджо — он ведь тоже джазмен! — и "Братья Жемчужные" тоже становятся настоящим, профессиональным диксилендом. Под кличкой "Диксиленд" этот концерт, записанный в октябре 1977 года на квартире Раменского, и вошёл в историю.[19]

Однако, знаменательными и "эпохальными" оказались не только музыкальные находки! Этим концертом действительно открывается новый этап творчества Аркадия Северного, потому что именно здесь впервые звучит так много песен на стихи Владимира Раменского.

Позволим себе небольшое отступление. О личности этого достаточно самобытного поэта довольно подробно рассказал в своей книге Михаил Шелег. Мы хотим только добавить несколько штрихов. Ведь Аркадий довольно часто "гостил" у Раменских. А сколько концертов было сделано на этой квартире! Недаром Н. С. Резанов в интервью с одним из авторов книги, которую вы сейчас читаете, сказал, что "надо сделать мемориальную доску на доме, где жил Владимир Раменский… Столько там записано было всего". И не только записано. Аркадию всегда были здесь рады. И когда в очередной раз он оставался без крыши над головой, то шёл именно сюда, зная, что приют будет ему обеспечен. Они были в чём-то похожи — непризнанный поэт и непризнанный певец. Впрочем, не признаны они были только официально, государством, а народонаселение этого государства знало и любило их песни.