— Уже почти полдень, — заключила служанка. — Если хочешь есть, пойдем со мной, а свою госпожу можешь поискать потом: ее милость пока еще тебя не вызывала.

Пустой желудок Уилладен (сегодня утром она не успела доесть кашу, тревожась о том, что ее ожидает) настоятельно советовал ей принять предложение Джулты; кивнув, девушка последовала за служанкой. Они спустились на два лестничных пролета, прошли по коридору и наконец оказались в обеденном зале.

Насколько успела понять Уилладен, не все слуги в замке ели вместе. Те, что были повыше рангом, прислуживавшие самому герцогу, леди Махарт или леди Сайлане, сидели за отдельным столом, у дальней стены, и именно сюда подвела девушку Джулта, немного церемонно представив ее лакею герцога и герольду, который подвинулся на длинной скамье, чтобы дать им место.

В зале было слишком шумно; для того чтобы перекрыть гул голосов, приходилось кричать — и Уилладен, привыкшую к тишине лавки госпожи Травницы, это раздражало. Кроме того, шум напомнил ей постоялый двор Джакобы, когда там останавливался какой-нибудь купеческий караван, — а эти воспоминания не относились к числу приятных.

Сумев разобрать несколько слов, Уилладен поняла, что всех вокруг занимает только одна тема: прибытие принца Лориэна и его отряда. Все ее сотрапезники соглашались с тем, что этот визит вызовет большие перемены в Кроненгреде.

Уилладен отломала корочку мясного пирога и с наслаждением принюхалась. Здесь, при дворе, не было ни старого волокнистого мяса, ни лежалых овощей. Еда была вкусной, порции — большими; вот только эль, который она отхлебнула из стоявшей перед ней кружкой, показался ей чересчур крепким и горьким.

— … Говорят, он своими руками убил Волка! — Какой-то лакей возбужденно размахивал вилкой с куском мяса. — Я слышал, как сержант Хеникус говорил, что принц похож на своего деда, старого короля Уонсала: не любит ошиваться при дворе.

Герольд буркнул в ответ что-то нечленораздельное, но, проглотив кусок пирога, смог заговорить более разборчиво:

— Говорят, при дворе есть и такие, кто считает, что можно обойтись без солдатской муштры. Наследный принц Ранальд выезжает в поле только на весенние маневры….

— А эти маневры, — прервал его лакей, — всего лишь игры; я слышал об этом от одного человека, пришедшего с последним караваном. У них там нет разбойников, за которыми нужно охотиться.

— Хорошо бы, если бы и нам не приходилось. Во времена герцога Вубрика было по-другому…

— Да, — раздался новый голос с другого конца стола; быстро взглянув в ту сторону, Уилладен опустила глаза в тарелку, но продолжала прислушиваться к разговору.

— Да, — повторил тот же голос, — наш покойный господин прекрасно владел мечом и копьем. Скажите, хоть кто-то из морских разбойников ступил на южный берег? Нет, они по-прежнему держатся подальше от этих мест!

Говоривший был моложе и лакея, и герольда; темноволосый, узкий в кости, его движения отличались странной осторожностью; Уилладен успела заметить это, время от времени бросая на него быстрые взгляды. Но тут он посмотрел прямо на нее, и девушка едва не поперхнулась куском хлеба, в который успела вонзить зубы.

Хотя молодой человек и был одет в простую темную одежду писца, и даже на руке его, державшей ложку, бросалось в глаза большое чернильное пятно, она немедленно узнала его. Николас! Но разве это возможно?.. Конечно, искусство Халвайс велико, но Уилладен не представляла себе, как можно было столь быстро вернуть тяжелораненого человека к такому состоянию, чтобы он выглядел практически здоровым. Однако от ее внимательного взгляда не ускользнуло, что он держится немного скованно и ест медленно, словно ему без усилий не поднести ложку или кусок хлеба ко рту.

Он не подал виду, что узнал ее; девушка восприняла это как предостережение. Однако двое мужчин, сидевших напротив, не разделяли мнения Николаса о покойном правителе Кронена.

— Для того, кто принадлежит ко двору лорда Вазула, ты разговариваешь что-то уж слишком свободно, — заметил герольд; Уилладен видела, что он наблюдает за Николасом почти настороженно.

— Вот интересное замечание, — Николас немного подвинулся на скамье; казалось, он пытается найти наиболее удобное для себя положение. —

Мне всегда казалось, что морские разбойники не приносили блага Кронену — равно как и Красный Волк, от которого так любезно избавил нас принц Лориэн.

— Половина береговой стражи была отозвана. И что они делают теперь? Патрулируют портовые улицы в поисках… чего? Крыс с кораблей, которые гниют на стоянке? С юга доходят вести, что там снова появились обманные маяки, — кисло проговорил герольд.

Николас ухмыльнулся:

— Но возможно, у нашего герцога уже готов ответ, и этот ответ уже в пути! После охоты на разбойников вдруг принцу захочется сменить обстановку и противников.

Лакей нахмурился; герольд неодобрительно покачал головой.

— Мы не можем защитить себя сами, нам приходится рассчитывать на помощь чужаков. А почему? Какая опасность затаилась в стенах Кроненгреда, чего так сильно боится герцог, что собирает здесь все свои отряды? В городе поговаривают об этом, и лорд Вазул — он ведь и сам из торговцев, разве нет? Мы живем только торговлей, а наш лорд герцог…

Он замолчал, не окончив фразы, а Николас, улыбнувшись не слишком приятной улыбкой, продолжил за него:

— А наш лорд герцог делает то, что пойдет на благо города, — как он и клялся на коронации. Вы говорите о крысах на кораблях, друзья мои; но крыс можно найти не только там. Кто знает, где еще горят обманные маяки и кто их зажег?

Девушка видела, что Николас заманивает собеседников в какую-то ловушку. Но ведь он был человеком Вазула, а значит, и герцога, хотя его речи слегка критиковали действия обоих. Или он хотел добиться ответов, которые продемонстрируют, что сидящие за столом не верны герцогу?

Но Николас уже вставал из-за стола; со стороны могло показаться, что его движения ленивы, но Уилладен понимала, что только невероятным усилием воли он удерживает власть над своим телом. Девушке мучительно хотелось подойти к нему, помочь — к этому призывал ее долг целительницы; она должна была удостовериться, что его рана не открылась из-за нелепого, рискованного визита в обеденный зал… Правда, ей самой тоже приходилось скрывать свои цели, и мысль об этом удержала девушку на месте, хотя, глядя вслед Николасу, она поняла, что ей почему-то совершенно расхотелось есть.

— Провокатор, — герольд проводил Николаса сузившимися глазами. — В наши дни слишком многие пытаются опутать своими сетями честных людей. Но, по крайней мере, мы знаем, что принц не участвует в здешних грязных играх.

Он поднялся и тоже покинул зал; однако на широком лице лакея, смотревшего вслед герольду, Уилладен увидела самодовольную ухмылку. Девушка сделала вид, что занята исключительно своей едой. Ей были непонятны услышанные здесь слова, но наверняка за ними скрывался какой-то второй смысл.

Лакей обернулся к Джулте, расширив глаза от удивления, будто только что заметил ее. Аккуратно очистив яблоко, он разрезал его на четыре части и протянул кусочек служанке с самой любезной улыбкой.

— Что, твоя леди готовится встретить героя? — игриво поинтересовался он.

Джулта, глядя в сторону, резко поднялась, Уилладен с готовностью последовала ее примеру.

— Как и твоя, — служанка рассмеялась, но в ее смехе не было веселья; она поспешила к двери; когда Уилладен нагнала ее, Джулта процедила сквозь зубы, словно не желая делиться сведениями:

— Он из тех, кто служит высокородной госпоже Сайлане — недавно перешел к ней из дворовых людей лорда Брутайна, — служанка скривила губы. — Высокородной госпоже нравится видеть у себя при дворе похотливых козлов.

Если Джулта стремилась таким образом отделаться от лакея, это ей не удалось. Бросив яблоко и нож, он направился вдогонку служанке. Уилладен слышала каждое его слово.

— Скажите пожалуйста, какие мы гордые! Кое-кто правил тут еще до того, как твоя госпожа издала первый писк. Так что лучше последи за своими манерами…