Я следила за показаниями термопары. Вскоре настоящая температура раствора достигла 901 градуса. Еще быстрее эта цифра сменилась на 902, потом скакнула до 904 и, наконец, до 909.

Я чертыхнулась: процесс шел куда быстрее, чем я ожидала. Оказывается, силовой кабель, передающий энергию двух атомных реакторов, повышает температуру очень быстро.

Я оставила переднюю панель температурной сигнализации лежать на полу и бросилась бежать к отверстию в стене купола.

Дейл ждал меня в надувном тоннеле.

— Ну что? — спросил он.

Я задраила за собой люк убежища:

— Задача выполнена. Электролизер нагревается, причем очень быстро. Пора уносить отсюда ноги.

— Отлично! — Дейл вскинул руку в «дай пять», я хлопнула его по ладони (не отказывать же парню), и он двинулся по тоннелю к роверу. Я еще разок глянула на люк убежища, чтобы убедиться, что он надежно закрыт, повернулась и пошла вслед за Дейлом… стоп, что–то было не так.

Я повернулась к люку. Я готова была поклясться, что заметила какое–то движение позади себя.

Люк был оборудован маленьким круглым иллюминатором. Я подошла и заглянула внутрь — и увидела Лоретту Санчез, проверяющую показания приборов у дальней стены плавильного цеха.

Я схватилась за голову:

— Дейл, у нас проблема!

Санчез стояла, вглядываясь в показания приборов аварийной вентиляционной системы. На ней были защитные очки и респиратор — она явно не собиралась обращать внимание на какой–то там жалкий хлорин.

Дейл, на полпути к луноходу, обернулся в тоннеле:

— Джаз, давай быстрее!

— Там Лоретта Санчез!

— Что?!

Я указала на иллюминатор:

— Да, и расхаживает по цеху, словно она там полная хозяйка.

— Она и есть хозяйка, — ответил Дейл. — Пошли отсюда!

— Но мы же не можем бросить ее там.

— Ничего, она женщина умная, когда ванна начнет плавиться, она уйдет из цеха.

— Куда уйдет?

— В поезд.

— Поезд ушел.

— Ну, тогда заберется в убежище.

— Убежище не защитит ее от расплавленной стали! — Я повернулась к люку. — Я должна вернуться за ней.

Дейл сердито потопал обратно ко мне:

— Ты рехнулась?! Эти люди пытались убить тебя!

— Что поделаешь. — Я проверила, держится ли изолента на маске и респираторе. — Отправляйся в ровер и будь готов к быстрому старту.

— Джаз!

— Иди! — рявкнула я.

Секунду он явно колебался, пытаясь прикинуть, не удастся ли силой заставить меня вернуться в ровер, но благоразумно решил не рисковать и двинулся по тоннелю к машине.

Я повернула рукоятку двери и ввалилась в цех. Санчез заметила меня не сразу, все ее внимание было поглощено аварийной вентиляцией. Наверняка она пыталась сообразить, почему система не справлялась с очисткой воздуха.

Как, интересно, можно представиться друг другу в подобной ситуации? Не думаю, что где–нибудь в многочисленных книгах по этикету значился подзаголовок: «Если вы спасли жизнь врага во время операции по промышленному саботажу…» Пришлось прибегнуть к старому проверенному методу:

— Эй! — заорала я.

Санчез быстро повернулась ко мне и испуганно схватилась за сердце:

— Матерь Божья!

Ей понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Лицо у нее было немного старше и более усталое, чем на фотографиях, которые я видела. Тем не менее для женщины пятидесяти лет она выглядела подвижной и бодрой.

— Откуда ты вообще взялась?

— Это не важно, — ответила я. — Здесь нельзя оставаться, идите за мной.

Санчез не двинулась с места:

— Ты не работник цеха. Как ты сюда попала?

— Прорезала дырку в стене.

— Что? — Она бросила взгляд на стену цеха, но ничего не увидела — отверстие находилось по другую сторону электролизера. — Ты прорезала дырку в стене моего цеха?

— Почему вы не в поезде? Вы должны были быть в поезде!

— Я хотела посмотреть, не смогу ли исправить неполадки сама. Я отослала всех рабочих в безоп… — Она остановилась и протестующе подняла палец. — Погоди–ка, я не обязана объясняться перед тобой. Это ты должна объяснить мне, что ты тут делаешь!

Я шагнула к ней:

— Слушай ты, кретинка. Весь цех вот–вот расплавится. Тебе нужно немедленно пойти со мной!

— Прекрати ругаться! Стой… я тебя знаю. Ты Джазмин Башара! — Она возмущенно наставила на меня указательный палец. — Ты та самая вредительница, которая уничтожила мои комбайны!

— Вот именно, — ответила я. — Я также та самая вредительница, которая только что уничтожила твою плавильню. Температура уже подходит к критической отметке.

— Ничего подобного. Я сама разрабатывала всю систему, и она абсолютно надежна.

— Основной нагреватель работает на полную мощность, система температурного контроля взломана и будет показывать не больше 900 °C, и я приварила стальную плиту поверх медной затычки–предохранителя.

У нее буквально отвисла челюсть.

— Нам надо уходить! — сказала я. — Пошли отсюда!

Она посмотрела на электролизер, потом перевела взгляд на меня:

— Но я могу все исправить.

— Даже не думай, — ответила я.

— Ты намереваешься меня остановить?

Я понадежнее уперлась в пол ногами:

— Бабуля, ты лучше со мной не связывайся. Я в два раза моложе и выросла при лунном тяготении. Если понадобится, я возьму тебя в охапку и утащу отсюда.

— Как интересно, — ответила она. — А я выросла на улицах Манауса, и в юности мне частенько приходилось грабить мужчин вдвое больше тебя.

Этого я не ожидала.

Лоретта бросилась на меня. Этого я тоже не ожидала.

Я присела, глядя, как она проплывает в воздухе надо мной. Земляне всегда недооценивали расстояние, на которое можно прыгнуть на Луне. Так что было несложно… Но тут Лоретта протянула руку, схватила меня за волосы и, приземлившись, стукнула головой об пол. Потом она уселась мне на грудь и занесла руку для удара. Я брыкнулась, сбросила ее с себя и вскочила на ноги. Прежде чем я успела прийти в себя, она напала снова, на этот раз схватив меня за горло сзади.

У меня много недостатков, но излишняя самоуверенность в них не входит. Я знаю, когда противник превосходит меня. Похоже, Манаус был куда более крутой школой, чем Артемида. В честной драке эта женщина могла размазать меня по стенке.

Именно поэтому я избегаю честных драк.

Я протянула руку назад и стянула с нее респиратор. Она немедленно отпустила меня и попятилась, задержав дыхание и пытаясь нашарить болтающуюся маску. Я немедленно воспользовалась предоставившимся шансом.

Я развернулась, пригнулась, схватила ее за ноги и изо всех сил швырнула ее вверх. Она взлетела метра на четыре.

— В твоем Манаусе можно так сделать?! — закричала я.

Она достигла верхней точки параболы и, махая руками, начала опускаться. Я схватила баллон с ацетиленом и приготовилась. У нее не было ни малейшей возможности избежать удара.

Я замахнулась посильнее, стараясь не попасть по голове — я совершенно не хотела убивать ее. В результате удар пришелся по ее левой ноге, она вскрикнула и мешком рухнула на пол. Надо отдать ей должное, она немедленно вскочила и снова двинулась на меня.

— Прекрати! — Я подняла руку. — Это просто идиотизм. Ванна нагревается все сильнее и сильнее. Ты же химик, сообрази, что происходит. Пойдешь ты со мной, наконец?!

— Ты не можешь просто так… — Она замолчала и медленно повернулась к ванне, низ которой уже светился тусклым красным светом. — Боже мой…

Лоретта обернулась ко мне:

— Где этот твой выход?

— Сюда, — я показала ей на дыру в стене. Мы обе побежали к отверстию в оболочке, Лоретта чуть медленнее, чем я, поскольку я довольно сильно врезала ей по ноге.

Она нырнула в отверстие, я следом за ней. Мы пересекли мой «шлюз» и вышли в гофрированный тоннель. Я задраила за нами люк убежища.

— Куда ведет тоннель? — требовательно спросила Лоретта.

— Главное, что отсюда, — ответила я, и мы пустились бежать по трубе.