Васька мельком взглянул на счетчик бензина, тот показывал, что в топливном баке бензина оставалось чуть меньше половины, затем он выжал сцепление мотоцикла и медленно повел его вдоль лесной полосы, по которой проходил овраг, из которого он только что выбрался. Случайно обернувшись через плечо за спину, он увидел густой и черный дым, вздымавшийся за лесополосой. В том месте находилась сельская больница, которую он только что покинул. Пламени пожара не было видно, но Ваське сообразил, что новая группа солдат немецкого полка "Бранденбург" все-таки нашла своего капитана эсэсовца и солдат, которые его сопровождали. Как бы в подтверждение его мыслям, далеко сзади прозвучали слабые звуки взрывов гранат. Сознание обер-лейтенанта Нетцке мысленно подтвердило, что поисковая команда действительно нашла больницу и обнаружила в ней трупы убитых им капитана и автоматчиков. Правда, солдаты этой новой команды не попались на его хитрость с заминированием тел погибших солдат! Так как в свое время именно солдаты полка "Боанденбург" применили такую военную хитрость во время боев в Польше.

   Васька начал уже подумывать о ночлеге, когда на одной из проселочных дорог он случайно наткнулся на странную группу. По дороге шла колонна пленных красноармейцев, человек сорок - сорок пять, они шли под охраной всего трех немцев, вооруженных карабинами Маузер 98к! Не останавливая мотоциела, он обогнал эту странную колонну, в душе размышляя о том, почему пленные красноармейцы не нападут на немецких солдат, не отберут у них винтовки и не разбегутся по окрестным лесам. Ведь местное население, наверняка, их приютит, накормит и, если это потребуется, то и переоденет?! Но ничего похожего на организацию бегства не происходило, колонна военнопленных красноармейцев продолжала свое движение, не спеша и особо не торопясь, следуя вслед за тремя немецкими солдатами.

   Васька принял решение, он решил помочь своим собратьям, пленным красноармейцам, освободится. Он подальше оторвался от колонны военнопленных, чтобы и пленные, и их конвоиры забыли бы о существовании только что обогнавшего их мотоциклиста. Затем он остановился, слез с седла, за руль отогнал мотоцикл с дороги, там замаскировал его ветками деревьев. Затем он выбрал себе огневую позицию, взял в руки автоматический карабин Симонова, в душе сожалея о том, что карабин не имеет снайперского прицела. Вскоре он лежал на огневой позиции, еще и еще раз повторяя движения стволом карабина очередность выстрелов, которыми должен будет выбить немецкий конвой.

   Примерно, минут через сорок голова колонны начала вытягиваться на участок дороги, которую Василий держал под прицелом своего автоматического карабина. За это время ничего в колонне военнопленных не изменилось. Парень лежал и терпеливо ожидал, когда все три немца окажутся на линии уверенного поражения, то есть в двадцати - тридцати метрах от стрелка. Он лежал и, покусывая травинку, спокойно ждал своего времени.

   В тишине леса неожиданно громко прозвучали три резких щелчка выстрелов из карабина. Три немецких солдата, конвоировшие пленных красноармейцев, один за другим неподвижно распростерлись в пыли проселочной дороги. Под их головами начали расплываться красные пятна, с каждым мгновением эти красные пятна захватывали все большую площадь. Это кровью убитых немецких конвоиров пропитывалась дорожная пыль.

   Колонна пленных красноармейцев остановилась, замерла на месте, но рядов колонны пока еще не покинул ни один пленный красноармеец. Тогда Василий покинул свою позицию, вывел на дорогу и завел свой мотоцикл, устроился в его седле. Медленно выжал педаль сцепления, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее покатил по проселочной дороге, беззвучно глота пыль и слезы, вдруг покатившиеся из его глаз. Он был слишком молод для того, чтобы разобраться в личных трагедиях тех красноармейцев, которые так и остались стоять колонной за его спиной!

  1

   Васька был голоден, последний раз он перекусывал хлебом и кружкой холодного молока, который ему принесла сестра Анюта. При воспоминании об этой деревенской девчонке, которая почему-то свою жизнь решила посвятить медицине, он, разумеется, вспомнил и об Игоре Ефграфовиче, о его советах по поводу того, как он теперь должен постоянно тренировать свою голову. Но сейчас Ваське было совершенно не до того, чтобы думать о каких-то там тренировках, настраиваться и думать о чем-то постороннем, когда у тебя в животе ухает, ахает и сосет, а голова от голода кружиться.

   Тем более, что сейчас Василий рулил на мотоцикле, который ему не просто понравился, а который он по-настоящему полюбил и уже не мыслил соей жизни без этой немецкой машины. Правда, деревенская дорога была смерти подобна, если бы не вчерашний дождик, то сейчас он захлебнулся бы пылью, которая густым облаком стояла над этой дорогой. В очередной раз ловко объехав глубокую рытвину, Василий осмотрелся по сторонам, та дорога, которой он сейчас ехал, вскоре должна была перейти в областную дорогу, которая была немногим лучше этой проселочной дороги. Чертыхнувшись, Василий резко ударил по тормозам, еще немного и его мотоцикл под откос слетел бы реку.

   На той стороне реки шла дорога, о которой он только что вспоминал, которая от конца до края была забита немецкой бронетехникой. Васька осторожно и прямо на мотоцикле переправился через речку, и не подъезжая к самому перекрестку, он остановился и, не глуша двигатель мотоцикла, стал наблюдать за прохождением новой колонны. Эта колонна состояла в основном из танков, которые по своим размерам были чуть больше тракторов ЧТЗ, имели короткие пушки, но были юркими и маневренными. Немецкие танки шли, поднимая гигантские клубы дорожной пыли, в которой помимо первых двух танков уже ничего нельзя было рассмотреть.

   В этот момент из этого хвоста колонны вдруг вынырнули два мотоцикла без колясок, но с двумя седоками на каждом, на полной скорости они помчались к Василию. Не успел парень оглянуться, как оба мотоциклиста уже стояли перед ним. Один из них содрал с глаз очки консервы и, поблескивая белоснежной улыбкой, поинтересовался у незнакомого мотоциклиста:

   - Комрад, у тебя, нет ли с собой лишних сигарет? Мы готовы купить столько, сколько ты можешь продать! Утром, перед началом войны, в полной спешке мы совсем забыли зайти к маркитанту, купить у него сигарет. Вот уже полдня кукуем без курева, аж глаза лезут из орбит. Достать мы нигде и ничего не можем, местные же голытьба-голытьбой, о существовании сигарет на свете они пока еще даже не знают! Привыкли сосать свои русские папиросы!

   - Извините, парни, но сам я не курю, поэтому мне нечего вам предложить! Правда, кажется, у меня где-то завалялась пачка сигарет "Imperium".

   Похлопав себя по грудным карманам кителя, Васька вытащил на свет божий неполную пачку сигарет "Imperium" и протянул ее одному из парней. Все четверо парней тут же заулыбались, развеселились, каждый из протянутой почки вытянул себе по сигаретке. Все они с видимым удовольствием затянулись! Тот, кто получил сигареты от Василия, начал рыться в своем кошельке, видимо, он собирался заплатить за сигареты.

   - Да, ладно, тебе, парень! Деньги мне не нужны! Если бы у меня было больше сигарет, то я все равно, я бы их вам бесплатно отдал!

   - Спасибо тебе, парень! - Поблагодарил больший любитель покурить! - Может быть, когда-нибудь встретимся, я смогу тебя чем-либо отблагодарить!

   - Хорошо, согласен! А сейчас, пока! Мне нужно спешить, командир 87-й пехотной дивизии ждет сообщения, которые я ему везу!

   - А это не та дивизия, которая сегодня внезапно попала под артиллерийский обстрел из дотов линии Сталина. Эти доты рано утром проверяла наша разведка и тогда в дотах не было красноармейских гарнизонов. Говорят, от этого огня дивизия понесла большие потери! - Чуть ли не в спину отъезжающему Ваське, поинтересовался любитель покурить!