- Подразделение в полном составе присутствует на по строение, правда, один боец моего подразделения в настоящий момент... спит!
2
Третий час Васька, укрываясь в зарослях сильно заросшего склона оврага, высматривал огневую позицию вражеского снайпера, которого, которого должен был уничтожить в рамках своего персонального задания на сегодняшний день. Вот уже третий день кряду Василий проходил занятия по повышению своей специализации майора, старшего офицера, войск специального назначения Вермахта. Казалось бы, это была очень простоя боевая задача, найти и уничтожить вражеского снайпера, тем более, что окружающая его местность не имела особенно сильно изломанного рельефа, в котором этот снайпер мог бы надежно укрыться.
Перед глазами Васьки был участок лесостепи, на котором располагалось колхозное поле, на котором колосилась пшеница. Разумеется, на подобных полях было бы вообще невозможно обнаружить какого-либо снайпера, но дело в том, что участок обороны немецкой роты, на которой действовал советский снайпер, располагался прямо напротив участка обороны советского батальона. Этот снайпер, видимо, был батальонным снайпером и контролировал этот участок обороны красоармейцев, окопы и огневые позиции которой проходили как раз между двумя старыми буераками лесостепи. Иными словами, красноармейский снайпер оборудовал свою позицию или в одном, но в вынесенном далеко вперед окопе, или же где-то по флангам советской обороны.
Васька всем своим нутром ощущал, что этот снайпер занял вынесенный вперед окоп, откуда и контролировал немецкую оборону. За время своего существования снайпер убил дежурного пулеметчика, тяжело ранил заместителя командира роты, обороняющей этот участок фронта, он едва не убил самого их баклана. Их командир спецподразделения неизвестно зачем с биноклем полез в траншеи этой роты и едва не был расстрелян русским снайпером, когда его бинокль начал бликать на солнце. Практически все спецназовцы тяжело завздыхали, когда услышали об этой неудаче их снайпера оппонента. Сам же баклан лично встретился с Васькой и поставил ему на сегодня задачу, уничтожить этого советского снайпера!
Вот поэтому Васька третий час кряду лежал под палящим и жарким солнцем, прямо-таки подыхая от жажды и прохлады. К тому же он страдал, вспоминая о ранении Эльзы, этот орангутанг баклан предпринял все, что мог, чтобы ему не позволить хотя бы на минуту оставить учебный лагерь. Три дня подряд, четвертый день Васька не переходил линии фронта, поэтому не знал, как обстоят дела с его боевой подругой в советском медсанбате. Вчера она должна была прийти в себя,... а может быть, ее уже давным-давно закопали в землю. От этих мыслей Василий синел и глазами разыскивал баклана, чтобы его поставить на линию расстрела, нажать курок своей СВТ40, которое стало любимым Васькиным оружием, с которой он практически не расставался.
В этот момент колыхнулась веточка в одном из советских окопов, который от других окопов отличался только тем, что был вынесен далеко вперед по сравнению с другими одиночными окопами советского батальона. Да и внимание на этот окоп Васька обратил только потому, что на его бруствере стояла сухая веточка, словно этой веточкой снайпер отметил один свой давний ориентир. Так вот это веточка и колыхнулась на полное безветрие и тридцатиградусную жару. Васька подобрался и приник своим глазом к визиру снайперского прицела своей винтовки. Там было все в порядке, ничего не было видно, но Васька, как бывалый снайпер уже знал о том, что именно в этом окопе и скрывается советский снайпер. Он не спешил с выводами и своими действиями в этой связи, просто лежал на земле, широко раскинув ноги в легком маскировочном костюме "Гилли" для лесостепи.
Ему повезло, где-то после четырех часов пополудни, веточка упала и больше уже не поднималась, а вместе нее Василий увидел лицо очень красивой девчонки, в которую влюбился бы, если бы не опасался ответной реакции со стороны Эльзы. Да и взгляд у этой девчонки был не очень-то хорош и весьма впечатлителен, он, словно бритва, прошелся по позиции немецкой роты, что-то там обнаружил, глаза девчонки тут же приобрели стальной блеск. Васька даже подумал о том, как плохо будет мужику, который руку и сердце предложит этой девчонке. Тому несчастному парню до конца жизни придется горе мыкать и детей ее растить, стоя на коленях!
В этот момент девчонка прицелилась и через минуту выстрелила. Где-то за спиной Васьки послышались крики о том, что убит лейтенант Цейтлин, командир взвода роты. Честно говоря, Ваське совершенно не хотелось стрелять по этой красивой девчонке, но сейчас создавалась очень опасная для него ситуацию. Дежурные пулеметчики роты успели заметить, откуда стрелял русский снайпер по их лейтенанту. Они по этой позиции повели бешеный пулеметный огонь, а девица снайпер вместе со своей длинной и неудобной винтовкой уже ползла к другому окопу, где скрывалось ее прикрытие, два русских автоматчика.
Одним словом, создалась ситуация, согласно которой, если Васька не выстрелит и не убьет вражеского снайпера, то баклан может его обвинить в предательстве интересов Рейха и надолго засадить в тюрьму. Тогда Васька хорошо прицелился и нажал курок своей СВТ40, а эта красивая девчонка снайпер, ну, совсем, как в кино, вдруг встрепенулась, вскинула кверху свои красивые руки, уронила снайперскую винтовку и поникла головой. Васька-то хорошо знал, что она теперь в жизни никому не признается, куда именно попала эта фашистская пуля из советской снайперской винтовки. Девочка от глубокого стыда и срама, это, разумеется, только, по ее мнению, поникла и головой и застыла на одном месте.
Все люди с обеих противоборствующих сторон, и немцы, и русские сразу же подумали о том, что вражеский снайпер все-таки прикончил советского героя. Русские автоматчики с русским матом рванули из своего окопа и, стреляя из автоматов во все стороны, подбежали к девчонке, подхватили ее за шкирку маскировочного костюма и по земле поволокли к себе в окоп. Как только они в нем скрылись, тут обе стороны вспомнили о противостоянии и из всего оружия открыли друг по другу огонь. Перестрелка получилась нешуточной и длилась она достаточно долго. За это время Васька успел перекусить консервированной сарделькой с хлебом, а когда перестрелка прекратилась, то он тяжело пополз на советскую сторону. В его распоряжение каким-то чудом появилось от пяти до семи свободных часов, которые он решил провести в медсанбате, выясняя состояние Эльзы.
Когда он миновал линию фронта, то сразу же убедился в том, что на этот раз никаких магических метаморфоз с ним не происходило. Он как был. Так и остался в маскировочном костюме Гилле, на нем, по-прежнему, были простые немецкие солдатские полусапоги, очень удобные в носке. Все нательное белье на Ваське было немецкого производства. Одним словом, любая противоборствующая сторона могла его принять, как за своего, так и наоборот! По тылам батальона Васька прошелся, не скрываясь от патрулей и от НКВД. Энкеведешники к нему все время приставали с вопросами о том, а что там за перестрелка была на передовой. Васька не соврал, сказав:
- Спасали нашего снайпера!
- Ты же тоже снайпер! А ты сам в этот момент, где был, скворечня?
- На другом участке передовой! Прикрывал товарища майора, командира батальона, который осматривал тот участок обороны!
Энкеведешников, оказывается, очень интересовал и другой вопрос, который они почему-то задавали полушепотом:
- Скажи, паря, по-честному, а там не видно, когда фрицы в наступление пойдут?
Тут Васька вспомнил, как в одном из своих выступлений их баклан орангутанг, возьми, и вякни перед всем строем:
- Ни сегодня, ни завтра наши доблестные немецкие войска перейдут в наступление, а мы должны быть к этому времени готовы на вражеской территории своими диверсиями расчищать им дорогу к победе!
Вот он попросту и этим энкеведешникам ответил:
- Нет, немцы ни сегодня, ни завтра в наступление не пойдут. А вот послезавтра, - это может случиться!
