Окружив пленников плотным кольцом, осматы выводят их из камеры.

— Ох, не нравится мне эта прогулка, — вздыхает Арчибальд. На его взгляд, орда сопровождающих их осматов не сулит им ничего хорошего.

— Но мы, по крайне мере, вышли из темницы! — подбадривает деда Артур, пытаясь найти в смене обстановки хоть что-то положительное. — Будем бдительны, нельзя упускать ни единой мелочи, ни единой оплошности с их стороны. В этом наш шанс на спасение! — добавляет он.

— Согласен. Только позволь тебе напомнить, что делать дело наполовину не в местных традициях, — подает голос Барахлюш. — В этих краях злодеи не имеют привычки ошибаться.

— Никто не застрахован от ошибок, даже у Ахилла была уязвимая пятка! — уверенным тоном произносит Артур.

Артур, Альфред, Арчибальд, и вот теперь Ахилл. Что ж, он не прочь познакомиться с еще одним членом семьи Артура, размышляет про себя Барахлюш. Интересно, у него в семье все носят имена на «А» или бывают исключения?

— Послушай, Ахилл — это твой кузен? — не выдержав, спрашивает юный принц. Он никогда не был силен в родословной.

Обязанность восстановить историческую справедливость берет на себя Арчибальд.

— Ахилл был могучим героем древности, — тоном школьного учителя объясняет он. — Он прославился своей силой и отвагой. Он был неуязвим, точнее, почти неуязвим. Уязвимой была одна-единственная часть его тела, а именно, пятка. У каждого человека есть слабое место, своя ахиллесова пята. Есть она и у Урдалака, — последние слова Арчибальд шепчет Барахлюшу на ухо, и тот при звуках ненавистного имени невольно вздрагивает: ему страшно, даже когда это имя произносят шепотом.

Чтобы распахнуть двустворчатую дверь парадного зала, требуется по крайней мере по десять осматов на каждую половинку.

Наши герои с любопытством смотрят, как огромные стальные двери медленно отъезжают в стороны.

Просторный королевский зал напоминает помещение кафедрального собора.

Под потолком, словно гигантские лампады, висят два резервуара, куда стекают подземные воды, необходимые для поддержания жизнедеятельности дворца. Судя по уже увиденным залам, дворец огромен. В резервуарах просверлены тысячи дырочек, и из них торчат украденные у Артура трубочки для коктейля. Пестрые соломинки, вставленные одна в другую, сходятся воедино и посредством специального рукава подсоединяются к большой канализационной трубе.

Замысел Урдалака ясен: с помощью соломинок он довел воду до дворца, а затем направил ее в канализационную трубу. Труба тянется до самой столицы минипутов. Если пустить по ней воду под давлением, она с силой вырвется наружу и затопит все на своем пути. Потоп же для минипутов означает верную смерть, так как никто из них не умеет плавать.

— Ах, ведь это я научил их подавать воду по трубам! А теперь они хотят воспользоваться полученными от нас знаниями против нас, — вздыхает Арчибальд, разглядывая сооружение Урдалака.

— А я заготовил для них соломинки, — вторит ему Артур, также чувствуя себя ответственным за грядущую катастрофу.

Пленники идут по залу. По обеим сторонам его, взяв на караул, выстроились осматы. В конце зала стоит прозрачная пирамида и светится изнутри красноватым светом. Вблизи видно, что она сооружена из прозрачных красных камней, уложенных один на другой.

Трон, стоящий у подножия пирамиды, изукрашен зловещими символами. Взглянув на него, каждый понимает, что такой трон не может принадлежать доброму королю.

Опираясь на подлокотники, украшенные резными черепами, на троне восседает Урдалак. Прямой как палка, он надменно взирает на всех с высоты своего огромного роста. Впрочем, если бы он даже захотел пригнуться, вряд ли он сумел бы это сделать: его изувеченное тело не позволяет ему наклоняться.

— Ты искал наши сокровища! Вот они! — шепчет Арчибальд на ухо внуку.

Артур слышит слова деда, но не понимает, о чем он говорит. Не желая привлекать внимания стражников, дед не указывает внуку пальцем на сокровище, предоставляя ему возможность самому догадаться, куда следует смотреть.

Озираясь по сторонам, Артур задерживает взор на источающий красный свет пирамиде. Внезапно в голове его что-то щелкает: пирамида сложена из множества драгоценных рубинов! Все камни тщательно подогнаны друг к другу. Вот оно, сокровище, которое должно их спасти!

От изумления Артур раскрывает рот. Пирамида, высящаяся перед ним, поистине не имеет цены! Не в силах оторвать взор от дивного сооружения, он так и стоит с раскрытым ртом.

— Я нашел его! — наконец, с гордостью и восхищением произносит он.

— Найти — это еще не все. Неплохо было бы вынести его отсюда, а это уже совсем другая проблема, — нравоучительно замечает Барахлюш. Похоже, юный принц освоился в мрачных чертогах, и к нему вернулся его прежний здравый смысл.

Увы, Барахлюш прав. Драгоценная пирамида стоит на огромной выгнутой платформе. Каждый камень весит немало минипутских тонн. Так что вывезти отсюда эти камни не просто.

Артур принимается лихорадочно соображать. Если бы он вернул себе прежний рост! Тогда унести тарелку с драгоценностями (а вогнутая платформа является именно тарелкой, точнее, блюдцем) было бы просто детской игрой.

Значит, надо запомнить место, где сложены рубины, и вернуться сюда после того, как он обретет свой нормальный рост.

К несчастью, мир минипутов несопоставим с миром людей, и те приметы, которые существуют в малом мире, теряются в мире большом. Все, что сейчас Артур видит вокруг, никак не соотносится с миром наверху.

Удар в спину, нанесенный Мракосом, прерывает его раздумья.

— Шевелись! Не заставляй повелителя ждать! — отрывистым лаем приказывает он, больше всего напоминая в эту минуту сторожевого пса.

— Спокойно, мой верный и преданный Мракос! — раздается голос Урдалака, решившего поиграть в благодушие. — Извините его. Он получил задание уничтожить население Первого континента, но, к несчастью, не сумел выполнить возложенное на него поручение. Впрочем, за последнее время это не единственная его неудача. Поэтому он немного нервничает. Однако теперь, полагаю, все пойдет как по маслу, ибо я беру дело в свои руки.

Сейчас Урдалак похож на сладкоежку, который слизывает с торта кремовые розочки.

— А сейчас… пусть начинается праздник! — восклицает он, оживляясь, словно выигравший на бегах таракан.

У щелкает пальцами. Звучит музыка, точнее громоподобная какофония. Словно кто-то играет на скрипке, барабане и стиральной доске одновременно. Арчибальд затыкает пальцами уши.

— Если они снова посадят меня в тюрьму, обещаю обучить их сольфеджио! — кричит он изо всех сил, чтобы его услышали.

Урдалак вновь взмахивает рукой.

Рядом с рубиновой пирамидой из стены выдвигается пульт управления со многими рычагами и большим табло. Перед пультом стоит унылый крот.

— Мино? — громко спрашивает Барахлюш. — Смотрите, это же Мино, сын Миро! Мы были уверены, что он сгинул в запретных землях! А он жив! — Барахлюш ужасно рад видеть товарища своих детских игр живым и здоровым.

Селения тоже рада. Она часто принимала участие в играх мальчиков, особенно когда они играли в прятки. Мино, с его умением мигом прорыть в любом месте подземный ход, всегда выходил из игры победителем. А еще они вместе любили глядеть на небо и считать звезды. Но однажды Мино отлучился и угодил в ловушку, расставленную Мракосом.

Барахлюш подмигивает Мино, но кротенок, как и все его семейство, не отличается остротой зрения. Впрочем, дружеское подмигивание юного принца он все же уловил, кроме того, у него прекрасное обоняние, и он давно уже учуял изысканный запах духов Селении.

Унылое выражение на его мордочке сменяется радостной улыбкой: друзья здесь, они пришли помочь ему. Сердце его взволнованно бьется, грудь наполняет воздух свободы.

— Мино! Полагаю, ты наконец изволил проснуться? Я уже больше часа пытаюсь тебя разбудить! — гневно восклицает Урдалак: у него терпения не больше, чем у голодной акулы.