Чтобы избежать недоразумений, с этим связанных, Харел решил поговорить с Гидеоном Лави начистоту. Разговор был долгий. Харел сформулировал необходимость взять деятельность коммунистической партии под наблюдение и напрямик спросил Лави, возникнут ли у него или у его коллег какие-нибудь идеологического характера затруднения в связи с этим заданием. Лави, прежде чем дать ответ, долго его обдумывал.
В конце концов он сказал, что сотрудничать они смогут, но при одном дополнительном условии: ему и его коллегам должно быть разрешено отказаться от работы, если окажется, что она сопряжена с действиями, которые будут для них неприемлемы или не будут соответствовать их представлениям о морали. Исер Харел, который в это время возглавлял и Мосад и Шин Бет, без возражений согласился.
Этот в общем странный союз просуществовал почти год и был аннулирован только после решения Харела взять под наблюдение и партию МАПАМ, к которой Лави принадлежал.
Харел, осознав, что полностью полагаться на Гидеона Лави он больше не может, создал другую, параллельную Шин Бет, разведывательную организацию, которой он дал одно-единственное задание — проследить за деятельностью членов МАПАМ. Знали об этом только два-три человека в Шин Бет да еще двое или трое членов правительства. Был создан специальный фонд для оплаты агентов, а временное помещение нашли в окрестностях Тель-Авива.
Секрет, однако, просуществовал недолго, несмотря на все меры предосторожности. Великолепный профессионал, Гидеон Лави, примерно через два месяца обнаружил все — и место новой организации, и ее работников, и кем они контролируются.
Взбешенный всем этим, Лави воспринял создание службы, параллельной Особому отделу, не только как вызов и выражение недоверия ему лично, но и как враждебную против МАПАМ акцию и доказательство, что Исер Харел готов передать Шин Бет со всем, чем он располагает, в распоряжение Бен-Гуриона, который воспользуется этим для того, чтобы сокрушить всякую оппозицию.
Гидеон Лави, используя то же оружие, выступил против Харела. (Все его коллеги, бывшие члены Пальмаха и одновременно члены МАПАМ, работавшие в кибуце партии, начали наблюдение за деятельностью Особого отдела Харела и сообщали руководству МАПАМ обо всем, что видели и слышали.) Следует отметить, что Особый отдел обнаружил, что за ним следят только через шесть месяцев, в то время как Лави справился с такой же задачей всего лишь за два. Разразился скандал, который не получил широкой огласки только из-за секретности деятельности Шин Бет.
Гидеону Лави пришлось уйти. Могло быть, однако, и кое-что похуже. Харел выяснил, что Лави и его коллеги не ограничились наблюдением за Особым отделом, но шпионили и за дипломатами западных стран, а также похищали секретные материалы, находящиеся в распоряжении Шин Бет. Но самым серьезным обвинением могло стать то, что все они работали на организацию, известную под названием Комитет безопасности МАПАМ. Если бы это подтвердилось, им грозило бы обвинение в злостном нарушении израильских законов.
Ничего, однако, доказано не было. Гидеон Лави в ответ на выдвинутые против него обвинения написал объяснение в достаточно пренебрежительном тоне. «Я никогда не принимал участие в шпионаже в пользу МАПАМ. Организация, созданная мною, входила в состав Шин Бет. Я действительно информировал лидеров МАПАМ о том, что они находятся под наблюдением. И имел полное право так поступить. Однако никакой информации, касающейся Шин Бет, я никому не передавал. Никаких распоряжений от лиц, не связанных с Шин Бет, не получал».
Все члены партии МАПАМ в Шин Бет были опрошены по отдельности. В большинстве своем они признались в том, что шпионили за своими коллегами, которые членами партии не были, а также за западными дипломатами, но утверждали, что эти действия никакого отношения к их работе в Шин Бет не имели. Эту свою деятельность сами они объявили сверхурочной — своего рода хобби.
В большинстве своем они были без промедления уволены. Некоторым была предоставлена возможность остаться и доказать свою лояльность.
Гидеон Лави позаботился о том, чтобы на его место был бы назначен член партии МАПАМ. «Кровопускание» было столь обильным, что кое-кто стал опасаться вмешательства прессы и широкой публики. Этого не случилось только потому, что Харел понял, как тяжело подобные разоблачения могут отразиться на Шин Бет и Бен-Гурионе.
Тихо, спокойно, без излишней нервозности, необычный для Шин Бен эпизод был похоронен. «Труп», однако, безгласно лежать в своей могиле, как ему было положено, не захотел.
Майор Гидеон Лави упаковал свои пожитки и возвратился в кибуц. Через два месяца он вновь появился в Тель-Авиве по приглашению руководителей МАПАМ. Ему было предложено организовать и возглавить секретное бюро, которое должно было многозначительно называться Отдел самозащиты. Партия МАПАМ считала, что она должна себя обезопасить от Шин Бет и ее главы Исера Харела.
Лави для этой работы был идеальным кандидатом. Он знал Шин Бет и его агентов. Многих из них он в свое время и обучал. Он был знаком с методами их работы и их аппаратурой, знал также, чем в своей работе руководствуется Исер Харел, и ему была известна его одержимость работой.
Поначалу, однако, ничего интересного не наклевывалось. После провала своей операции Харел держался в тени. Лави иногда встречал его в кафе в Тель-Авиве. Время от времени он ловил осведомителей из Шин Бет в помещении МАПАМ. Но, как правило, это были рядовые клерки, которым платили за каждую информацию по пять израильских фунтов. Лави обнаружил, что телефоны МАПАМ прослушиваются. Однажды в помещение МАПАМ кто-то проник, по всей вероятности, это были люди из Шин Бет. Конечно, это были преступные действия, но справиться с ними казалось нетрудно. Так продолжалось до конца 1952 г. И только через два года после того, как Лави покинул Шин Бет, война между последним и МАПАМ достигла высшей точки. Исер Харел принял свое злополучное решение использовать самое современнее оборудование, которое ему предоставило ЦРУ, для того чтобы установить скрытый микрофон в штаб-квартире МАПАМ.
Группа специалистов проникла в кабинет генерального секретаря партии Меира Яари. Не так легко было в этом кабинете найти подходящее для микрофона место. Он был очень скромно обставлен — небольшой желтый письменный стол и несколько стульев. Но для людей Харела и этого хватило. Они превратили письменный стол в миниатюрную радиостанцию. Микрофон был так мал, что потребовалось немного усилий, чтобы установить его между задней стенкой ящика и стенкой самого стола. Спиральная антенна была укреплена вдоль письменного стола под обшивкой. Приемное устройство поместили в специально для этого арендованном помещении, которое находилось в двухстах метрах от здания МАПАМ. С этого времени каждое слово, произнесенное в кабинете Яари, транслировалось из этого помещения и записывалось на пленки магнитофонов Шин Бет.
К несчастью, Бен-Гурион стал небрежно использовать полученную информацию. Его партия начала помещать в газетах чуть ли ни дословно ожесточенные споры, которые велись на секретных совещаниях МАПАМ.
Меир Яари заподозрил, что в этом повинен кто-нибудь из членов Совета партии. Он попросил Лави это проверить. Лави сразу понял, что немыслимо с такой точностью передавать сообщения. Оставалось искать подслушивающее устройство.
25 января 1953 г., когда почти все сотрудники покинули здание, Лави вошел в кабинет Яари и начал обследование. Но его тщательная проверка ничего не дала. Лави уже собирался уходить, как вдруг заметил, что средний ящик письменного стола не задвигается полностью. Он повторил свой осмотр более внимательно и нашел маленькую пластиковую коробочку с микрофоном. Было 6.45 вечера.
Оставив микрофон на месте, он помчался в небольшой парфюмерный магазинчик и купил пластиковую коробочку из-под мыла примерно такого же размера, как та, в которой находился микрофон. В течение ближайшего часа он известил всех ведущих членов партии МАПАМ о своей находке. План действий был готов. Лави предложил начать, как обычно, обсуждение дел МАПАМ в кабинете генерального секретаря. Через несколько минут он извлечет коробку с микрофоном и заменит ее пустой коробкой из-под мыла. Шин Бет, сказал он, будет вынужден прислать людей, чтобы исправить повреждение или заменить испорченный микрофон.
