– Это конец, нам всем конец! – находясь в кабинете куратора, почти всесильный глава управления «С» рвал и метал. – Простите, Константин Иванович, но ваш бывший заместитель подложил нам такую свинью, что… – генерал захлебнулся гневом, не в силах говорить дальше, вскочил с кресла и стал нервно размахивать руками.

– Сядьте, не стоит вытирать ноги об ушедших, – рявкнул куратор, и генерал невольно повиновался.

– Теперь слушайте. Проблему нельзя решить, но можно заморозить. Кто сказал, что ракетная база вообще существует? А если она существует, где доказательства того, что она кем-то найдена? Батырбеков мог в детстве наслушаться слухов и вообразил себе черт-те что. – Константин Иванович налил себе в стакан из графина и не спеша выпил. – Хорошо, допустим, Батырбеков ее нашел. Но он и его помощник мертвы, с чего бы завербованный ими ракетчик должен располагать координатами объекта? Они не стали бы так рисковать, он ведь вполне мог оказаться человеком из наших служб.

– Мог, – поддакнул Зубов, краснея от стыда за свое безумное поведение.

– Но даже если они такие ослы, – куратор повертел в руках незажженную сигарету, – с чего бы этому негодяю выполнять обязательства перед мертвыми?

– Не с чего! – снова согласился генерал.

– Так вот к чему я клоню – если мир до сих пор не вздрогнул, не подтверждает ли это верности моих выводов? – Константин Иванович замер в ожидании ответа.

– Но мы не можем быть уверены… – робко попробовал протестовать Зубов.

– Не можем, – в свою очередь не стал спорить куратор, – и потому поиски будем продолжать. Обзовем их геодезическими исследованиями и метр за метром станем искать эти проклятые шахты. А пока, любезный Сергей Николаевич, мы позаботимся о сохранении тайны в пределах нашего узкого круга. Для этого нам необходимо очертить сей круг и отсечь хвосты. Итак, кто из известных вам лиц посвящен в проблему проекта «Возмездие»?

Генерал наморщил лоб и на минуту задумался.

– Я, полковник Ракшин, гэрэушный аналитик Алтыпьев, сам Евгений Иванович, – Зубов назвал имя-отчество генерала ГРУ Юрьева, – и… и наш секретарь Альбина Федоровна.

– Алтыпьева можно не считать, вчера попал в аварию, сейчас в коме. Врачи говорят – шансов нет. – Наумов сделал скорбную мину. Глядя на него, генерал непроизвольно икнул. А куратор задумчиво продолжил: – Юрьев, Юрьев, Юрьев… На днях он выезжает в Сирию, готов держать пари, что у него случится сердечный приступ. Но сразу предупреждаю – я редко проигрываю. Если бы Николай Львович срочно не оформлял сирийскую визу, он бы подтвердил…

Генерал вновь икнул, намек был более чем прозрачен.

– Надеюсь, с Альбиной, как ее там? – Наумов не слишком старался, делая вид, что запамятовал отчество зубовского секретаря, – Федоровной вы разберетесь сами… – он не спрашивал, он утверждал.

– Ей всего двадцать семь… – попробовал было вступиться за девушку Зубов, но, встретившись взглядом с куратором, прикусил язык. «Или она, или…» – заканчивать невысказанную фразу не хотелось.

Сборы оказались недолгими и в какой-то мере даже приятными. Аркадий Петрович давно не выезжал настолько далеко от дома и теперь, казалось, был даже рад столь неожиданно выдавшейся поездке.

– Съезжу отдохну, – сообщил он на работе. Передал ключи от сейфа с документами своему заместителю, съездил на мойку, помыл и сразу после этого загнал в зимний гараж свой джип. Поставил квартиру на сигнализацию. За полтора часа до отправления поезда, собрав небольшой саквояж, отправился на вокзал. Провожать себя он никого не просил, поэтому пришлось взять такси.

– На вокзал, – сообщил он приехавшему по вызову таксисту.

– На отдых? – скорее просто для разговора, а не всерьез интересуясь намерениями клиента, спросил таксист, выворачивая баранку. Видимо, он хорошо помнил расписание поездов и знал, что в ближайшие часы через их станцию будет проходить только поезд, идущий в южном направлении.

– На отдых, – не стал спорить Северов и улыбнулся.

Такси сделало разворот и, слегка попетляв по улицам, выскочило на площадь, от которой прямой линией шла улица, ведущая к железнодорожному вокзалу. Через десять минут они оказались на месте.

– Спасибо! – поблагодарил расплатившегося Аркадия Петровича таксист, на что тот снисходительно кивнул и, легко шагая, направился к пустующему перрону. Пройдя в его конец и, как заправский шпион, оглядевшись по сторонам, Северов вытащил из кармана трубку сотового. Номер нужного телефона он помнил наизусть. Набрать его труда не составило. Гудки шли довольно долго, но, как показалось Аркадию Петровичу, ему ответили, едва он нажал кнопку вызова.

– Алло, я слушаю, – голос принадлежал молодой женщине.

– Выезжаю сегодня, – без всякого предисловия сообщил Аркадий Петрович.

– Вас встретят, – прозвучало в ответ, и никаких вопросов. Впрочем, это совсем не значило, что собеседница знала, о ком и о чем идет речь, все могло обстоять совсем наоборот. Скорее, именно так и было, и говорившая девушка просто следовала чужим инструкциям.

– Хорошо, – отозвался он, прежде чем на том конце провода повесили трубку. Представляя, как сейчас эта самая девушка набирает чей-то номер и сообщает о его прибытии, Аркадий Петрович вытащил из своего сотового купленную по случаю симку на имя неизвестного мужчины и отправил ее в урну. Подумав и во второй раз убедившись, что никто за ним не наблюдает, на всякий случай выбросил туда и сотовый. После чего неторопливой походкой двинулся по перрону. Билет на поезд лежал у него в кармане. Небольшой саквояж с самыми необходимыми вещами находился в руке. Аркадий Петрович слегка нервничал. Чувствуя себя вершителем судеб, он мысленно прокручивал предстоящие действия. В том, что ему надлежало свершить, было нечто завораживающее, нечто несравнимое. Летчики, сбросившие бомбы на Хиросиму и Нагасаки, казались пигмеями. Говорят, кто-то из них впоследствии сошел с ума от ужаса перед содеянным. Похоже, они испытывали муки совести. И поделом! А как же иначе, ведь американские летчики были обыкновенными убийцами, они не спасали свою страну от порабощения, как он. Впрочем, он был готов принести свою душу в жертву. И в этом тоже было величие предстоящего. Миллионы должны сгореть в адском пламени термояда, чтобы осветить путь остальным, путь справедливости. Постигнувшая Америку кара должна служить напоминанием всем прочим – чтобы, не дай бог, кто-то в будущем вновь не вообразил себя владыкой мира. Из раздумий его вывел противно зашипевший голос диспетчера:

– …поезд «Москва – Владикавказ» останавливается на третьем пути, поезд «Москва – Владикавказ» останавливается на третьем пути.

Поморщившись, Аркадий Петрович повернулся вокруг оси, выискивая дорожку, ведущую на третий путь, и, обнаружив, что туда ведет подземный переход, начал спускаться по высокой каменной лестнице. А из здания вокзала начали выползать встречающие, провожающие и такие же, как Северов, пассажиры.

– Вот Рубикон и пройден! – заключил Аркадий Петрович и, в последний раз оглянувшись на оставшийся за спиной город, повернулся лицом к выползающему из-за поворота составу и двинулся ему навстречу.

Поезд медленно подкатил на третий путь. Аркадий Петрович не спеша отыскал свой вагон, мило улыбнулся ступившей на перрон проводнице, предъявил билет, прошел в вагон и занял свое место в купе. Дело предстояло серьезное, и следовало как следует отдохнуть, прежде чем приступить к исполнению задуманного…

В какой-то мере Аркадию Петровичу повезло – в купе он оказался совершенно один. Переодевшись, Северов немного перекусил, посидел у окна, разглядывая мелькающие за ним пейзажи, и, когда ему это надоело, застелил постель, лег, взял в руки книгу и принялся читать. Сон пришел незаметно.

На конечную для Северова станцию поезд прибыл без опоздания. Но, вопреки его ожиданиям, встречающих не оказалось. Некоторое время Аркадий Петрович стоял на перроне, разочарованно оглядываясь вокруг и недоумевая. Вездесущие голуби сновали у его ног, собирая кем-то рассыпанные семечки.