— Да тише ты! Яйцо отдай и успокойся. Мы тебя сразу и отпустим, — дружелюбно пообещал Гэннадий.

— Щаз-з-з, разбеж-ж-жался! Врёш-ш-шь фсё! Шняга хорош-ш-ший, вовсе не глупый! — шипело существо.

— Да не боись ты! Скажи лучше, ты что вообще за зверь? — спросил Сэмён.

— Я сумпитан! Послан к вам с планеты Катрук на поиски яйца, которое было утеряно пятьсот лет назад.

— Это что ещё за зверь — сумпитан? — хохотнул Гэннадий.

Остальная братва весело загоготала в тон бригадиру.

— Я не зверь! Я высшее существо, — зашипел Шняга.

— Да ладно, Шняга! Мы ж не со зла. Но яичко придётся отдать. Мы его на участке Фёдора нашли, а значит, это его имущество, — миролюбиво улыбнулся Гэннадий.

— А что будем дальше делать? Ведь нас же девять человек. Как будем делить находку?

Братва наперебой принялась подкидывать идеи, как разделить добычу между собой: кто-то предложил продать в ломбард, а потом поделить деньги, кто-то предложил сразу распилить золотишко и разбежаться по-быстрому. А кое-кто уже продумывал план, как устранить конкурентов и завладеть яйцом в одну харю.

Шняга молча наблюдал за всем этим безобразием, а потом хрипло рассмеялся и прошипел:

— Не видать вам яйца! Оно принадлежит мистеру Воргаху и он скоро явится за ним. Спасайтесь кто может! А кто не может — не спасайтесь.

Мужики непонимающе уставились на Шнягу.

— Чьё, говоришь, оно? — уточнил Гэннадий.

— Да какая разница! Давайте его в ломбард сдадим, и дело с концом. Объявится хозяин — мы его и пошлём, — прогнусавил Ара.

— А если что, сразу в глаз! — подтвердил Леваз.

Загудела братва, заспорила. Тут Фёдор смекнул, что может остаться без яйца и как гаркнет:

— А ну ша! Вы тут вообще в гостях. Паспорта есть, товарищи нелегалы? Сдам вас в миграционную службу, будет вам тогда и яйцо, и кольцо. Слушаем сюда! Яйцо сдам я. Вам, как помощникам, причитается двадцать пять процентов. И не спорьте!

— Пятьдесят! — отрезал Гэнндадий. — Иначе сдадим тебя в правоохранительные органы. Всё, что находится в земле, принадлежит государству. А тебе двадцать пять процентов и дадут, и ещё наподдадут.

— А я как раз там и работаю, чебуреки! — прихвастнул Фёдор. — Так что советую не шутить с полковником милиции. А если всё же рискнёте, то окажетесь в проигрыше. Я своим тогда на лапу дам, а вам — шиш.

Посовещались братки и уговорились вместе в ломбард ехать. Шнягу решили с собой взять, чтобы он хозяину раньше времени не настучал. А как бабки поделят, высадят где-нибудь в городе бедолагу, и пусть добирается на попутках до своего хозяина.

Ломбард выбрали неподалёку, самый ближний находился возле шлюза у водонапорной станции. (Ну и место для ломбарда! Зато менты не шмонают.)

Всю дорогу Шняга активно сопротивлялся самоуправству братвы, пытался выкрикивать непристойные слова, но ему быстренько заткнули рот чьим-то носком не первой свежести. На место прибыли с шумом, хотя план был подъехать незаметно и так же скрыться с бабосиками.

Добрая тётя Сара встретила братву с широкой улыбкой. Тёртая калачиха уже почуяла наживу.

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель! — запела торгашка. — Вас что-то конкретное интересует?

Фёдор аккуратно положил яйцо на витрину и шёпотом произнёс:

— Нам бы оценочку произвести.

— Всенепременно! — закивала тётя Сара и надела монокуляр. — Ну шо я вам могу сказать?! Дам две сотни, и мы в расчёте.

— Баксов? — уточнил Фёдор.

— Рубликов! За эту цацку больше не выручите, — ухмыльнулась тётя Сара.

Тут в дело вступил Гэннадий. Яйцо скрылось в недрах его штанов, владелица ломбарда выпучила глаза и нервно затеребила золочёную ручку. Сара уже было хотела сделать более выгодное предложение, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге появился хозяин. За спиной двухметрового амбала прятался Шняга, опасливо выглядывая и хитро улыбаясь.

— Где моё яйцо? — взревел хозяин, мистер Воргах.

Братва как-то сразу притихла. То ли из-за вида этого громилы, то ли из-за пистолета, который он держал в руках.

— Кто правильно ответит на вопрос, останется жив! — рявкнул Воргах. — Что лучше пилы?

— Топор? — чуть слышно произнёс Фёдор.

— Гы-гы-гы, — заржал Воргах. — Ответ неверный — это пуля! Которая сейчас вылетит вот отсюда и разнесёт кому-то черепушку, если вы не отдадите мне яйцо.

Мужики сгрудились, пытаясь прикрыться друг другом и одновременно выталкивая Фёдора вперёд. Момент истины неумолимо приближался, и Фёдор уже было потянулся за драгоценностью, но тут ломбард всё же накрыла полиция. Всем приказали выходить с поднятыми руками. Воргах дёрнулся и выстрелил, пуля попала в молоко, но братва струхнула и ломанулась на выход. Образовалась куча-мала…

Вот тут-то и повезло бедняге Шняге. Он ужиком прополз между братками, юркнул в карман Фёдора и незаметно выудил драгоценную прелесть. Пока полиция опрашивала народ и вязала бузотёров, Шняга скрылся с яйцом через чёрный ход.

Через две недели он нежился на одном из карибских пляжей в обнимку с двумя мулатками-шоколадками и золотой безлимитной картой в кармане!

О, как же сложно быть творцом

И сделать что-то гениально!

Как проще жить нам хитрецом

И плагиатить нереально?!

Совет здесь дать могу такой:

Не надо браться за идею,

Коль Муза родилась немой

И хором все кричат: не верю!

Лия Эм

Алина выпала из портала с громкими криками: «Да чтоб вам всем…!» (Вместо троеточия в комментариях можете написать свои пожелания, проклятия и т. д. этим самым «всем», только прошу без нецензурных выражений). Девушка шмякнулась об пол, перекувырнулась через себя, ударилась обо что-то бедовой головушкой и благополучно отключилась.

Пробуждение было долгим и мучительным. Сквозь пелену небытия слышались какие-то голоса и смешки, по онемевшему телу словно ползали сотни мелких насекомых, а в голове как будто бухал колокол. Но вот, наконец, Алиночка приоткрыла глазки и попыталась разглядеть место очередного попадания. Обзор закрывала толпа людей и нелюдей, которые обступили нашу попаданку плотным кольцом. Выражения лиц были настолько разными, что можно было узреть весь спектр эмоций, не всегда опознаваемых, но достаточно красноречивых. Здесь присутствовали: удивление, предвкушение, злость и зависть, откровенная похоть, и даже плотоядные взгляды имелись у некоторых индивидов нечеловеческой наружности.

Отовсюду слышались реплики вроде «Ой, какая хорошенькая!» или «Да ну, ничего особенного!». Кто-то предлагал её по-быстрому отправить восвояси от греха подальше, были предложения познакомиться поближе на предмет романтических, но кратковременных отношений, а некоторые советовали сдать девушку на опыты, пока не появилось руководство.

Алина всё это время даже дышать боялась — вдруг и правда сожрут или сделают экспонатом в какой-нибудь местной кунсткамере? В голове не было ни одной дельной мысли, как выпутаться из этой неоднозначной ситуации, зато вопросов было миллион с хвостиком. И валяться бы так нашей горемычной Алине Акулиной лет эдак сто, притворяясь полуживой, да пришло неожиданное спасение: властный сексуальный голос гаркнул всей этой разношёрстной толпе:

— А ну разойдись, мелкочленные!

Тут уж изображать трупик возможности больше никакой не оставалось. Глаза сами собой распахнулись то ли от возникшего любопытства, то ли от ужаса, что внушал этот грозный командный рык. В общем, Алина во все глаза уставилась на обладателя сего чарующего голоса, и вот какая картина предстала её взору: толпа разделилась на двое, давая дорогу здоровому брюнету метра два ростом, лет тридцати-сорока, с шикарнейшей гривой волос и зверским выражением лица. Одет этот мужчина был в обтягивающие кожаные брюки и рубашку, которая едва прикрывала растительность на его мощной груди. Глаза то ли светились нереальным зелёным светом, то ли это просто у Алины глюки после удара головой начались. Одним словом, вид этот мужик имел притягательно-ужасающий. При взгляде на этого бугая одновременно хотелось запрыгнуть в его объятия и бежать сломя голову куда глаза глядят, и сложно было понять, чего хотелось больше!