Улыбка медленно сползла с лица Кары. Безумный план, в реальность которого она и сама ещё недавно не верила, хоть всем упорно твердила обратное, прямо на глазах начинал претворяться в жизнь.

— За победу, — разлила она по рюмкам последние капли когнака.

— За победу, — поддержала тост Игрена, чокаясь.

Баронесса Изабелла де Вехтор сидела дома, возле своего любимого камина, и сунув ноги в тёплых меховых тапках вперёд, чуть ли не в самое пламя, наслаждалась комфортом любимого кресла. Наконец-то она была дома.

Нет! Всё же эта дурацкая идея с инспекционной поездкой по озёрам, по Великому Озёрному Пути в Тысячу Верст, при всей её привлекательности, богатстве полученных результатов, красивости горных потрясающих пейзажей и выявившихся просто шикарных перспектив, досталась ей тяжело. Даже несмотря на то, что все с нею в поездке носились буквально как с хрустальной вазой.

И ящеры и егеря всячески старались услужить ей и облегчить тяготы пути, прекрасно понимая насколько ей в её нынешнем положение это может быть тяжело и тягостно.

Но вся их помощь помогала мало. Две тысячи вёрст по зимнему лесу, по льду рек и озёр. Тысяча туда и тысяча обратно…

Если только там действительно тысяча в один конец, а не полторы и не все две. Кто их там считал эти зимние вёрсты. Слава Богу что у самой ума хватило вернуться обратно с половины пути, и не заезжать во все дыры, куда первоначально так хотелось заглянуть. Хватило и того что она увидала в первых же дух лагерях. Желания ехать дальше и смотреть на нечто подобное и в других местах, отбило сразу же.

У Беллы словно вживую перед глазами всплыли самые разнообразные сценки, увиденные ею во время экспедиции. Слишком много она увидала, слишком были яркие впечатления…

— Слишком много информации, — как высказала ей сразу же после приезда банкирша Маша во время их первой же встречи. — Сиди Белка дома, отдыхай и вспоминай, — посоветовала она. — Что ты видела, где. И всё, всё, всё. Отдохнёшь недельку — поговорим. Если кое-кто нам не помешает, — с грустной улыбкой кивнула она на уже большой, чуть ли не на последних сроках живот Беллы.

Белла осторожно погладила живот. Всё же хорошо что она прервала свою экспедицию и поторопилась обратно домой. Подошло время рожать и делать этого в глухом заснеженном лесу, даже несмотря на то, что вокруг тебя будут суетиться десятки самых дорогих, самых знающих врачей ящеров и местных травниц с повитухами, не было ни малейшего желания.

Как хорошо что она успела вернуться до родов.

Белла взяла с маленького круглого столика, стоящего рядом с её креслом чашечку с лимонниковым напитком. Он хорошо прочищал мозги. И пока её ещё окончательно не отвлекли заботы о будущих детях, надо было постараться вспомнить что же там на самом деле произошло, при посещении лагерей пленных амазонок. И что там было такого, что резануло ей по глазам, но осмыслить тогда у неё так и не получилось.

— "Всё же беременной, да чуть ли не на последних сроках, отправляться в тяжёлую зимнюю экспедицию на санях куда-то в Пущу, могла только идиотка. Верх идиотизма, — мягко пожурила она сама себя. — Но заниматься самобичеванием не будем. Тем более что всё более менее нормально кончилось. Вернёмся лучше мыслями к тому что там произошло".

Отхлебнув горячего тонизирующего напитка, Белла погрузилась в воспоминания…

Широкие, но мелкие угольные ямы, многочисленными чёрными на белом пятнами покрывающие склон какой-то широкой долины, в первом месте их посещения, не произвели на Беллу поначалу должного впечатления. Сколько глава местного рода подгорных ящеров Шир Гурый ни пытался убедить её, что именно его роды, род Ржавого Камня и Бурой Лисицы, готов поставить к ним на завод требуемое сталеварами количество угля, в обмен на продовольствие, Белла не впечатлилась. Даже с учётом копающихся в этих мелких копанях стариков и детей, было сразу понятно что к весне, ко времени когда вскроются реки и можно будет сплавлять на плотах и дощаниках уголь на завод, много, сколько Василию было надо, эти не добудут. Их было слишком мало. На такое богатое месторождение угля и при такой лёгкой, поверхностной добыче, местных подгорных ящеров было откровенно мало.

Первый угольный карьер откровенно разочаровал её.

Зато второй — порадовал.

Но гораздо большее впечатление на неё произвёло не само второе место добычи каменного угля, честно говоря, мало чем отличающееся от первого, а способ. Способ добычи угля здесь — это было нечто.

Распятые для устрашения, на косых крестах из толстых брёвен подгорные ящеры с равнины не заметить было трудно, однако, она умудрилась.

— Более тупые охраняют более умных, — было первое, что она услышала, остановившись потрясённая прямо перед одним из таких крестов.

Сразу не замеченный за огромным валуном, закрывающим вид на место распятия, перекрещенный буквой "Х" большой толстый крест с привязанным к нему живым ещё ящером, производил — потрясающее впечатление. Которого, в её положении, Белле всё-таки следовало стараться избегать. Такие сильные впечатления ей ныне были прямо противопоказаны.

Впрочем, равнодушие с которым она осмотрела тогда казнённого, признаться, удивило и её саму.

— Что это? — безразлично поинтересовалась Белла. Что-то бело пятнистое на белом, привязанное к каким-то косым столбам, первоначально её совсем не впечатлило, оставив равнодушной. Да и что ей было до каких-то ящеров.

— Консервы, — точно такой же равнодушный отклик Кары, местной хозяйки и начальника одного из лагерей пленных амазонок не вызвал в душе Беллы ни малейшего шевеления.

— Мясные консервы, — уточнила Кара. — Хлеба не хватает, вот и пришлось пойти на кое-какие издержки. Пусть своих едят. Раненых и ослабших. Всё нам меньше мороки с погребением.

— Откуда здесь раненые? — нахмурившись, Белла внимательно посмотрела на внешне старающуюся держаться невозмутимо амазонку.

— Так они тут между собой всё никак не выяснят, кто из них главнее, — с коротеньким смешком хохотнула амазонка. — Род какого-нибудь Чёрного Муравья, воюет с родом Серой Утки. Когда от того и от другого остаются лишь женщины, старики и малые дети, на их земли приходит род Зелёной или Колченогой улитки с равнины, и подъедает оба ослабших рода. Причём, съедает в самом натуральном смысле этого слова, прямо с костями. Они из них варят какую-то особую костяную похлёбку, которая у них очень ценится беременными и ослабшими.

— Не желаешь попробовать? — с невинным видом поинтересовалась она у Беллы.

Добившись в ответ яростного, бешеного взгляда, невозмутимо продолжила, словно ничего и не говорила.

— Но и этот третий род тоже, в свою очередь подпирается откуда-нибудь с севера ещё каким-нибудь другим родом, ещё более мощным. И которому, что удивительно, тоже хочется кушать.

Места здесь бедные, почвы тощие, песчанистые. Много на их не вырастишь. Да и земледельцы из подгорных ящеров — аховые. Вот они и жрут друг друга.

Круговорот питательных веществ в природе, — с глубокомысленно довольным видом пробормотала Кара. Видно было что ей нравится, то, что она говорит.

— Угу, — задумчиво хмыкнула Белла. — Если только не считать того, что слабых и ослабших вытесняют всё более и более сильные роды подгорных ящеров с Прилонгарской равнины. А там копятся сильные и мощные. Которые уже потом, когда кончатся свои, примутся за нас. Мы для них ведь тоже звено в пищевой цепочке, тоже мясо, — сердито бросила она удивлённой её недовольством Каре.

Белла с нескрываемой брезгливостью смотрела на творящуюся вокруг мерзость.

Периодически подходя к распятым, охранники и жители посёлка из местных ящеров отрезали острыми ножами куски мяса с тел распятых. Места отреза тут же чем-то присыпали, каким-то серым порошком, и поливали сверху беловатой, вязкой жидкостью, после которой крики распинаемых тут же прекращались. Похоже, это было какое-то сильное антисептическое средство, приносящее быстрое забытьё съедаемым.