В общем, можно было сказать, что встреча двух вчера ещё враждебных, антагонистических сторон, этим утром прошла на высшем уровне. Он отделался малой кровью.

В том что он был более чем прав в своих догадках, Сильвестр Андреич понял перед самым началом Совета, когда краем глаза увидал мельком проскочившую на лице Потапа лёгкую гримасу недовольства при взгляде на пришедших землян.

— "Знает, — пришло понимание. — Уже знает что я встречался с землянами. А раз знает, то наверняка уже догадался что я о чём-то с ними договорился. А раз я с ними договорился — значит уже понятно, что не будет так нужного Потапу скандала. Потому и недоволен. Хорошо".

Голова почувствовал мстительную радость. Значит, всё сделано было правильно. А значит, и в этот раз он переиграл своих вечных соперников из числа городских старых родов. А значит, есть ещё порох в пороховницах, как говаривал один его хороший знакомец из числа землян.

А на то что и землянам, и этой баронессе пришлось пойти на некоторые мелкие уступки — на это можно было посмотреть и с другой стороны. Как на то что теперь земляне ему должны. Что он не отобрал вот так, забесплатно их пленных, а всё-таки компенсировал им хоть что-то. Мог ведь просто забрать, а не забрал, компенсировал. Значит, они ему должны.

Про то что у самих землян может быть собственное мнение на сей счёт, он не подумал, привычно выкинув из головы подобные глупости.

Хитрый выверт мозгов, как ни странно, принёс Голове настоящее удовольствие. Вот такой вот подход ему нравился. Вот это было правильно.

Дальше ничего интересного уже не было. Всё с самого начала было ясно и понятно. На общем собрании всего Городского Совета, прошедшем в полудень в зале заседаний Городской Управы, землянам зачитали требование Совета о безвоздмезной передаче городу всех их пленных амазонок, которых город тут же обязывался передать прибывшей недавно из-за реки делегации.

За это, город получал целых пять долгих лет мира с амазонками и триста пятьдесят тысяч.

И компания землян, понимая что им деваться некуда, и идя навстречу пожеланию Совета, а соответственно и всех жителей города, согласилась вернуть всех пленных, правда выдвинув свои встречные требования.

И Городской Совет города Старый Ключ, не вдаваясь в разборки, детали и подсчёты, всеми голосами членов Совета, проголосовали — за, фактически единогласно согласившись с требованиями землян: безвозмездную передачу в собственность того, что и так ничего не стоило. Каких-то мелких участков пахотной земли, ценных лишь тем что рядом с городом, да какого-то собрания многим непонятных стекляшек, составлявших костяк профессорской лаборатории. И вообще ерунды — простить какие-то мелкие долги одних граждан города другим. Такая малость!

За пять лет мира им бы согласовали и не такое ь, если бы они запросили

Общие высказывания по данному пункту свелись к одной короткой фразе: "Хотят? Да и хрен бы с ними! Пусть берут! Лишь бы у нас было впереди пять спокойных лет".

Но что совсем уж Голове не понравилось, так это торжество, на миг проступившее на лице Потапа Буряка. Видать тот до последнего мгновения беспокоился, как бы земляне не потребовали от него возврата принадлежащей им лесопильной мельницы. Вот тогда бы и у Головы и у Потапа были проблемы.

Видать поэтому первым и поторопился проголосовать за передачу им всех прав на землю, возврат лаборатории и прочие мелочи. Ему явно повезло, что те ограничились такой сущей малостью.

— "Всё же баронесса, и в этот раз возглавившая пришедшую на заседание Совета делегацию от компании, дура дурой, а мудрая женщина, — сделал неочевидный вывод Голова. — Хоть и соплюшка, а понимает, что лучше ограничиться малым, но достижимым, чем, раззявив рот на большой кусок, не получить в ответ ничего".

Весна уже вовсю бушевала вокруг, звенела капель, текли ручьи, в лесу уже проклюнулись первые подснежники, все кругом радовались скрому приходу лета, дороги развезло, а настроение у двух женщин, отправившихся принести радостную весть последним двум сотням пленных амазонок об их окончательном освобождении из плена, было хуже некуда.

В душах их царила чёрная мрачная тоска.

Такого жёсткого, такого подлого удара под дых от городских властей они так скоро не ожидали. И хоть постарались сделать хорошую мину при плохой игре, и та, и другая прекрасно понимали — мина морды лица как раз самая плохая.

Все кланы города, кому достались пленные из полона с Девичьего Поля давно уже получили положенный выкуп. И именно в том самом размере что выставил клан землян. Ту самую, вчера ещё всем казалось бы безумную цифру в пять тысяч золотых за голову. И лишь у одних у них до этого дня не было окончательного расчёта по пленным.

Лавко подсуетившиеся в самом начале клановщики, действуя через своих агентов среди корнеевских курсантов с самого начала отобрали в свою собственность самых перспективных в плане выкупа пленных. Правда на тот момен никто не думал о таких безумно высоких размерах выкупного платежа. Думали что это, как обычно будет много меньше — один, два золотых за голову, если вообще что-то будет. Но когда в первый раз возникла эта цифра — 5000 Z за голову пленной амазонки, они первыми поспешили выкуп получить. И что самое интересное, получили.

И хоть бы одна зараза выразила клану землян за то благодарность. Нет. При первой же возможности постарались отобрать у них и ту малось, что ещё осталась у них на руках.

Маша привычно погрузилась в транс, в уме подсчитывая сколько же у них осталось на сегодняшний день человек. На дороге работало четыре сотни, на горельнике — две с половиной, и в Долине — сотня. Всего, здесь, возле города — семь с половиной сотен.

Из четырёх сотен, отправленных осенью на озёрные рудники, к весне в живых осталось что-то около трёхсот человек. А из двух с половиной тысяч захваченных в заливе пленных, а сегодняшний день выжило что-то чуть более пары тысяч. Остальных съели подгорные ящеры.

— "Чуть более трёх тысяч человек общим числом, — с горечью констатировала Маша. — Три тысячи великолепных работников, для которых мы не жалели ничего. Ни еды, ни оружия, ни денег. Ничего! Лишь бы работали. И как они вкалывали…, - Маша мысленно мечтательно закатила глаза вверх, к небу. — Как они работали", — снова с горечью вернулась она на землю.

Это были великолепные работники, прекрасно справлявшиеся со своими обязанностями. И лишить всех их враз, для их компании могло оказаться смертельным ударом.

И если с отсутствием денег ещё можно было как-то смириться, то с отсутствием рабочих, тем более стольких опытных рабочих, смириться было нельзя. Но ничего и поделать было невозможно, они были связаны обязательствами.

Чересчур плотная завязка на использование труда пленных оборотилась к ним своей чёрной стороной. Практически все работы у них должны были встать. А времени чтобы подготовиться и хоть как-то минимизировать ущерб, им не дали.

Это был хорошо проработанный и чётко реализованный удар по их компании. И все у них прекрасно это понимали.

Как понимали и то, что после такого удара подняться будет не просто трудно. Это уже шла речь о самом их существовании. По крайней мере в нынешнем их состоянии.

Маша с Изабеллой, сидя в любимой коляске Маши и с любопытством осматривая окрестности, медленно катились по прекрасно выровненному полотну широкой и прямой насыпи новой дороги, ведущей от железодельного завода дальше в горы. Они неторопливо подъезжали к видневшейся неподалёку группе женщин, возившихся с чем-то в придорожном кювете.

Коляска, слегка покачиваясь на мягких рессорах, тихо шуршала металличскими ободьями колёс по хорошо утрамбованному, уже кое-где подтаевшему снежку, слегка припорошенному сверху недавно посыпанным песочком.

— Хорошо работают, — негромко заметила Маша. — Даже жалко отпускать.