Пока я выбираю, замечаю, как к столику подходит девица и просит у моего спутника автограф. Получив желаемое, она одаривает меня завистливым взглядом и покидает нас. Я смотрю на него внимательно, пытаясь вспомнить, где же видела это лицо.

— Не обращай внимание… Девушки подходят ко мне время от времени после того, как баннеры с рекламой новой серии мужских костюмов были развешаны по всему Лондону, — похвастался он, растрепав свои темно-шоколадные волосы рукой.

Точно! Я видела его на одном из баннеров. В темно-зеленом костюме... С полуобнаженным торсом... Становится не по себе, но я стараюсь заставить себя усидеть на месте, чтобы не остаться без еды.

Когда официант подходит, чтобы принять заказ, я выдаю весь список желаемого: суп с морепродуктами, яйца Бенедикт, салат с лобстерами и пончики с кофе. Парень хлопает глазами, несколько секунд удивленно глядя на меня, а затем возвращается к моему спутнику, который заказывает кружку кофе и фисташковое мороженое.

— Если тебя напрягает, что я заказала так много, то могу, вообще, ничего не брать, — пожимаю плечами, когда официант уходит, а незнакомец смотрит на меня с улыбкой от уха до уха на лице.

— Ни капли не напрягает. Интересно, сколько времени ты не ела, — без усмешки в голосе произносит он и становится серьезным.

— Дня два…

Я сбежала от Аллигатора два дня назад… С того времени я ничего не ела, укрывалась от непогоды, где только было можно, и грелась у огня с людьми, у которых нет крова. Вспомнив про Аллигатора, передернулась и куснула щеку, только бы не выдать свои истинные эмоции.

— Ты поделишься своей историей или не стоит даже спрашивать, как ты оказалась на улицах Лондона без денег и документов? — спрашивает он, а сердце пробивает несколько сильных ударов, от того, насколько заботливо звучит его голос.

Но я обрываю себя. 4e0863

«Ваня тоже был заботливым… Тоже!» — твержу как мантру, чтобы снова не попасть в ловушку.

— А ты своей? — спрашиваю, глядя прямо в глаза, чтобы понять, собирается ли он быть откровенным.

— Кажется, на краю моста стоял не я и собирался спрыгнуть тоже не я, — отвечает он, отводя взгляд в окно.

— Ты был там… Раньше. Поэтому загнул красивые речи о том, что я не спрыгну. Ты сам стоял на краю этого моста и хотел покончить с жизнью, но не смог…

Я никогда не была психологом, но тут сложно не догадаться, что права. Когда он говорил, в голосе не было сомнений. Так может говорить только человек, который перешел через это сам - тоже хотел спрыгнуть.

— У меня все банально до чертиков: любимая девушка предпочла моего старшего брата и уже семь лет его жена, а я один все это время.

Понимаю, что он ответил честно, но это не значит, что я должна растаять и начать доверять ему, поэтому пытаюсь выдавить виноватую улыбку.

— Извини, но у меня все не так просто… 

Я смотрю на нее, пытаясь понять, на кой-черт связался с несостоявшейся самоубийцей. Девчонка симпатичная, очень даже. Большие голубые глаза, чуть потрескавшиеся полноватые губы, светлая кожа и русые волосы, которые хочется пропустить сквозь пальцы. Она похожа на хрупкую фарфоровую балерину, которую кто-то надломил. Во взгляде читается страх.

Официант приносит еду, и она набрасывается так, словно маковой росинки во рту давно не держала. Внутри меня просыпается жалость. Я никогда раньше не жалел бездомных людей, считал, что они сами виноваты в своем положении, но сейчас пытаюсь понять ее и найти причину, по которой эта девушка оказалась на улице. И ведь документов у нее явно нет, их не спрячешь в этом платьице без карманов.

— Если ты скажешь, как так случилось, что оказалась на улице одна, то я смогу помочь, — произношу, глядя на нее.

Девица начинает есть суп чуть медленнее, вероятно, обдумывает выгодность моего предложения, но тут же мотает головой и продолжает уплетать еду. Да с таким аппетитом, что на секунду во мне пробуждается голод, и я даже подумываю заказать что-то сытное.

— Ты не поймешь! Зачем тебе возиться со мной? — спрашивает она, закончив с супом и пододвинув к себе лобстера.

— Может, я мать Тереза в брюках?

Она смеется. Первая улыбка с момента нашего знакомства на ее лице. И вынужден сказать, что она чертовски соблазнительная, но я понимаю, что не стану пользоваться своим положением и пытаться затащить девчонку в постель. Не тот случай.

— Извини, но на мать Терезу ты не смахиваешь. Ты больше похож на глянцевого мальчика, потрепанного самой жизнью, — пожимает плечами и принимается поедать лобстера.

Я потихоньку пью свой кофе и ем мороженое. Внутри такое ощущение, будто бы я нашел одинокого котенка на улице и сейчас думаю, что с ним делать — подобрать или оставить. Раскрывать свои секреты она не планирует, а я понимаю, что приютив не того человека, могу нагрести на свою голову большие проблемы. Это не Россия, разбираться не станут, пригребут к ответу за ее промахи, а я что-то не хочу проблем с законом.

— Дело твое. Я снимаю большой лофт тут неподалеку, могу предложить тебе крышу над головой и помощь в восстановлении документов…

Она сглатывает и отодвигает лобстера. Вытирает руки и смотрит на меня, словно пытается изучить и понять — вру я или нет. А может, соображает, зачем мне все это надо. Да я и сам не знаю, с чего вдруг решил начать играть в благотворительность. Может, она права, и мы действительно похожи в чем-то? Ведь она угадала… Год назад я стоял на краю этого моста и хотел спрыгнуть, а потом понял, что слишком люблю жизнь, чтобы расставаться с ней.

— Ты, правда, можешь помочь мне восстановить документы? — спрашивает моя новая знакомая, имени которой пока не знаю.

Но точно уверен в том, что она скоро представится. И расскажет мне все. Или хотя бы ту часть правды, которую я должен знать.

— Смогу. Я имею тут кое-какие связи. Так что?

Она кусает губы, волнуется, сжимает пальцами скатерть на столешнице, а потом смотрит на меня.

— Я сбежала из борделя, где меня держали силой.

Она прикрывает глаза и опускает голову, словно узнав эту правду я оттолкну ее и откажусь помогать.

— Ты ничего противозаконного не делала? — решаю уточнить на всякий случай.

— Нет, — сухо отвечает, не поднимая взгляда. — Я больше ничего не могу тебе сказать, извини. Ты сможешь помочь мне?

Я теряюсь. Интерес только разгорелся. С одной стороны, это глупо — я не знаю, говорит она правду или нагло врет. С другой стороны, бросить ее на улице точно не смогу. Поэтому киваю.

Допиваю кофе и зову официанта, чтобы сделать еще заказ. Хочу что-то съестное и сытное, потому что живот начинает противно урчать от столь приятных запахов, которые источает еда.

— Откуда мне знать, что ты не в сговоре с кем-то, и не ограбишь меня в первую ночь нахождения в моем лофте? — зачем-то спрашиваю я, и ловлю ее рассерженный взгляд.

— Я не напрашивалась, чтобы ты вел меня к себе домой! И не пыталась соблазнить тебя. Возможно, я что-то путаю, но это ты подошел ко мне на мосту… И ты потащил сюда. Если боишься, то я не умоляю о помощи. Разберусь сама. — Она делает глоток газированной воды и притягивает к себе лобстера. — Только сначала, я все это доем, потому что не знаю, когда теперь выпадет такая возможность.

Я пытаюсь подавить улыбку, трогающую губы.

— Как тебя зовут?

Она отрывается от еды и смотрит на меня несколько секунд.

— Эля.

Красиво имя… Как и сама его обладательница…

Мы заканчиваем с ужином и уходим из кафе. Бредем по городу, утонувшему в сумерках. Фонари уже освещают улочки. Наверное, это самое противное время суток — когда начинает темнеть и вроде бы еще не ночь, но уже и не день. Я должен находиться в это время в клубе. Зажимать в углу какую-нибудь знойную красотку и шарить руками по ее обнаженному тело, но вместо этого бреду чуть на расстоянии от Эли, которая кутается в мой пиджак.