С годами он научился распознавать определенные вещи. Когда сознание вернулось к нему в первый раз, он понял, что находится на поверхности планеты. Искусственная гравитация мерцает на границе ощущений; как бы ни были хороши компенсаторы, корабль с работающими маршевыми двигателями вибрирует. И гравитацию, обеспечиваемую инерционным эффектом, тренированный человек обычно сразу распознает.

Но – вот и все, что он знал, когда голос, донесшийся до него из тьмы, произнес: Ты – ~ Боба Фетт.

Он запрокинул голову и уставился…

… в никуда.

Потянулся за оружием – и не смог пошевелиться. Руки и ноги были крепко привязаны… к чему? Он висел посреди мрака, не касаясь земли.

Он вновь услышал отдаленный шум, теперь уже ближе, Голова его была свободна, но ощущала привычную тяжесть шлема. Остальное же тело как будто завернули во что-то…

Он активировал макробинокуляры шлема.

Ты – Боба Фетт.

Сенсоры тоже ничего особенного не показали – – во всем спектре от инфракрасных частот до ультрафиолетовых. Только необычное. Стена какого-то туннеля, не из камня, не камень, не глина, не какой другой искусственный материал, – что-то мягкое, податливое, словно губка, упругое. Как будто стена выросла. Он сумел повернуть голову настолько, чтобы увидеть, что в нескольких метрах справа и слева туннель резко поворачивал.

Крики вдали.

Свист.

После долгой паузы чей-то голос спросил с любопытством: Ты – Боба Фетт?

Все обрушилось разом: Татуин, баржа Джаб-бы, мальчишка Скайуокер и Соло, удар о борт, песок… и ужас, затмивший собой остальные мысли, когда он понял, где находится. В желудке сарлакка…

Медленно переваривающийся обед.

Все, кто многие годы имел дело с Феттом, считали, что он начисто лишен эмоций и ощущений. Они практически не ошибались. Так оно и было.

Хотя, покидая Беспин, он испытывал к капитану Соло вполне теплые чувства. Не поймите неправильно, это не были чувства к человеку. В конце концов редко когда удавалось получить двойную оплату за одну добычу. Вейдер заплатил хорошо, хатт – заплатит тоже.

Джабба пообещал сотню тысяч кредиток. Хорошая сумма, хотя Боба Фетт получал и больше. За пирата Фелдралла Окора – сто пятьдесят тысяч. За Нивек'Иппикса, еретика ффиба, бежавшего с родного Лоранса от религиозной олигархии, контролировавшей этот мир, – полмиллиона, такое не забывается.

Религия Фетта не волновала, слишком напоминала о молодости. Платили жрецы хорошо, и их «правонарушители» всегда были умны, но любили поговорить и редко стреляли в ответ.

Цена за кореллианского шкипера будет выше, чем предполагает Джабба. Фетт пока не представлял, каким образом растрясет прижимистого хат-та, но слабые стороны есть у всех. А Джабба, помимо всего прочего, коллекционер.

Хэн Соло, заключенный в карбонит, гораздо ценнее, чем просто Хэн Соло – – живой или мертвый.

Раз ничем нельзя заглушить неприятное ощущение от того, что кореллианина ему просто вручили, словно подарок, может быть, хорошая сумма денег успокоит его? В сумме получалось больше, чем за дурака Иппикса.

Фетт спал, сидя в пилотском кресле (постель не самая удобная, но гораздо уютнее многих, какие ему доводилось видеть), пока «Раб-1» совершал последний прыжок к Татуину.

Гиперпространство было единственным местом, где он чувствовал себя настолько безопасно, что осмеливался крепко спать. Снов он не видел, по крайней мере он не помнил, чтобы ему что-то снилось; его сон был спокоен и глубок. Сон честного человека. Сторонний наблюдатель мог назвать это сном праведника.

Фетт проснулся незадолго до перехода на субсветовую скорость. Его ничто не разбудило; он решил проснуться в определенное время – он проснулся. Просмотрел показания приборов на контрольной панели. Похоже, все было в порядке.

Мгновением позже гиперпространственный туннель развернулся в звездное небо. И тут же заныла сирена.

Плохие новости, и Боба Фетт воспринял их, учитывая обстоятельства, спокойно. Кто-то установил на корабль маячок и прослушивал его частоту, чтобы узнать, когда «Раб-1» войдет в систему. Умозаключение было мгновенным и абсолютно верным: коллега-охотник, позарившийся на чужую добычу. Корабль достаточно долго оставался без присмотра в Облачном городе. Фетт включил автопилот и рысью помчался на нижнюю палубу.

Другой охотник, которому самому хочется получить награду за голову Соло. Единственный ответ, имеющий смысл, и Боба обругал себя дураком за то, что не осмотрел корабль, когда имел на то шанс и время. Основы, основы, пренебрегаешь основами – получи по заслугам. На бегу' Фетт активировал огнемет. Последний поворот перед нижней палубой, Фетт затормозил, повел шлемом – сенсоры показали маяк – и нажал на гашетку. Он прожаривал переборку до тех пор, пока металл не зардел красным, а горячий воздух запах озоном. Он перевел струю огня выше – сирена заткнулась. Предоставив корабельному дроиду бороться с пожаром, Фетт опять же бегом вернулся в рубку.

Сел за пульт. «Раб-1» шел на высокой скорости, не меняя курса, Татуин уже заполнил почти весь иллюминатор. Местные корабли не обращали на него никакого внимания. Хорошо, но кое-кто уже знал о его прибытии. Фетт рассчитал еще один прыжок в гиперпространство, ввел цифры в компьютер, запустил диагностику всех систем корабля.

За оружие и дефлекторы он не волновался; они либо готовы к работе, либо нет. Вероятнее всего, что готовы. Одно дело – установить маячок, обмануть бортовой компьютер – другое.

Но он нырнул слишком глубоко в систему, гравитация Татуина затрудняет прыжок, расчет требует времени, компьютер может не справиться, даже такой быстродействующий, какой он установил на своем корабле. И так результат машина выдала после того, как объявился противник.

Из-за горба планеты появилась иголка космического корабля.

«ИГ-2000». Это уже серьезно. Корабль принадлежал дроиду-убийце ИГ-88, который считался вторым среди охотников и лез из кожуха, чтобы выйти на первое место. Пальцы Фетта протанцевали по клавиатуре; корабль разом ухнул на низкую орбиту. Боба выстрелил на сближении, корабль противника вспыхнул, превратившись в огненный шар плазмы и расплавившегося металла…

Дешевая приманка, но он на нее попался. Чуть не попался. Дроид-убийца никогда бы не совершил подобной ошибки.

Сенсоры будто взбесились, зато нащупали цель – из гиперпространства, всего в нескольких щелчках, вышел корабль, и «Раб-1» содрогнулся от попавших в корму разрядов. Голографи-ческие камеры, расположенные сзади, показали настоящий ИГ2000, не обманку; он заходил сверху и сзади, готовый снова открыть огонь, прижимая Фетта к Татуину. Маневр, который по силам спланировать и воплотить только дрои-ду-терминатору с его машинными рефлексами.

«Раб-1» нырнул в атмосферу, «ИГ-2000» не отставал. Ожила внешняя связь: – Отдай-пленника, – монотонно пробубнил ИГ-88, – и-у-тебя-будеттридцатипроцентная-вероятность-выжить.

Фетт не стал отвечать; его пальцы летали по клавишам. Терминатор сказал что-то еще, но Боба Фетт так и не узнал, что же именно. Он перекинул всю мощность на кормовую защиту, дал еще пару залпов, чтобы преследователю было не скучно, а затем… ни один пилот в здравом уме и твердой памяти не стал бы повторять того, что сделал Фетт.

Охотник включил инерционный демпфер. Раздался стон корежащегося металла. На мгновение «Раб-1» погрузился во тьму, дефлек-торные щиты превратились в воспоминание, оружейные системы отключились – одно-единственное попадание, и от него ничего не останется, – а потом сработал сам демпфер.

На нижней палубе ухнули взрывы, инерционный демпфер, сделав дело, прекратил существование и, похоже, прихватил с собой гипердрайв. Половина индикаторов на очнувшемся пульте горела красным. То, что осталось от «Раба-1», разом потеряло девяносто процентов скорости: столько требуется электрону, чтобы перейти со своей орбиты на соседнюю, Питание вернулось «Рабу-1» в тот момент, когда «ИГ2000» с разгона проскочил мимо. Фетт невозмутимо проделал все необходимое: разнес ионными пушками кормовой дефлектор «ИГ-2000», потом поймал корабль лучом захвата, не дав противнику отступить, и ракетой завершил начатое.