— Сестрёнка, мы с тобой заблудились, что нам теперь делать?

А у школьницы вдруг такая смелость появилась:

— Мы должны идти, иначе замёрзнем и, нас снегом заметёт.

И девушки пошли. Та, которая помладше, под ногами заметила следы от колёс трактора, и они пошли по следу. Вскоре послышалось мычание коров — так и вышли к ферме.

Оказывается сёстры бродили почти три часа и уже уходили в степь, но благодаря следу, оставленному трактором, подвозившим корм коровам, вышли к ферме.

Доярка рассказала всем своим подружкам эту историю и нахваливала младшую сестрёнку за сообразительность.

Как-то один пилот, служивший на Севере, шёл мириться к своей любимой девушке. Ссора длилась полгода, поэтому на душе у юноши — тоска, и чем ближе дом любимой, тем страшнее.

Парень звонит, дверь открывается, и он извиняется, говорит, что любит. В глазах у девушки: обида и боль. Наконец она произносит:

— Ну что же ты пришёл мириться без цветов.

Сказать юноше было нечего, да и где взять цветы зимой в Коми… Но вдруг он вспоминает, что вчера был у знакомой, которая только прилетела с Сочи с букетом роз. Лётчик бежит к ней, просит цветы. Она понимает и заворачивает в газету. Жених сунул букет за пазаху меховой куртки и к Наталье. Мороз не заметён, только мысли о том, чтобы не обморозились цветы.

Вот наконец заветный дом, подъезд, юноша разворачивает цветы — не опали. Звонок в дверь, открывает девушка и с обидой произносит:

— Я же тебе всё сказала.

Парень достаёт из-за спины букет. Розы как— будто пожалели парня: собрали все свои последние силы, бархатные лепестки побагровели и заиграли от тусклой лампочки.

Невеста взяла букет, её большие, сияющие розовым светом глаза явно говорили, что она всё простила…

В 1945 году молодую учительницу — убеждённую атеистку, согласно программе ликвидации безграмотности /ликбез/ направили по распределению в глухое село на Украине.

Она с двумя сыновьями жили при школе в большой деревенской избе, которую невозможно было натопить — сколько ни топи. Жильё располагалось в сосновом бору недалеко от села. Всё население в послевоенный год перебивалось с хлеба на квас. Но у местных жителей было хоть какое-то хозяйство, а у учительской семьи — ничего. Поэтому кто-то из селян приносил картошку, кто-то дров.

Наступила зима, всё замело: избы, дороги и школу — ни проехать, ни пройти. Три дня братья сидели на печи. Которая постепенно стала остывать: дров нет, еды тоже. У всей семьи во рту ни маковой росинки. И вот мать, шатаясь от голода в метель пошла в деревню выменять одежду на еду. Но в метель сбилась с дороги, ничего не видно… Но вдруг видит перед собой бугорок, похожий на муку.

«Мерещится…» — подумала женщина, но нагнулась и увидела, что это действительно белоснежная мука, которую называли крупчаткой. Когда собрала в пакет, недалеко увидела ещё одну кучку — и вновь собирать. А самое интересное, что вокруг — ни души, никаких следов, а мука как— будто только что насыпана: ни смёрзлась, ни спрессовалась… Собрав пять кучек продукта. Женщина по своим следам вернулась обратно, так как начало смеркаться, да и в деревню не было смысла идти.

С тех пор учительница об атеизме больше речи не заводила…

Как-то от Академии наук послали в командировку во Вьетнам группу, состоящую из трёх женщин и руководителя — мужчины. Вьетнамцы обалдели от усердия русских и, скорее всего, желая отдохнуть, объявили, что завтра поедут в Хайфон купаться в заливе Ха-Лонг. Сама дорога ожидалась без переводчика. Который должен встретить на месте.

Утром за учёными пришла машина, и они в сопровождении двух вьетнамцев выехали из Ханоя. Один из них вынул из сумки три плода и протянул женщинам. Это было что-то среднее между яблоком и хурмой, с приятным запахом. Из того, что пытались объяснить иностранцы, русские поняли одно — этот фрукт во Вьетнаме предназначен только женщинам. Нашим людям стало приятно, что они тоже прикоснулись к тайнам Востока, держа «яблоки» в руках, предвкушая что-то неожиданное. У всех было желание съесть ароматные плоды, не откладывая на потом! Внутри была красивая сплошная, но безвкусная мякоть, кожица жёсткая, к тому странный аромат дополнял неприятные ощущения. Лишь пояснение «только для женщин» заставило туристок проглотить плоды и пожалеть восточных красавиц, так как им приходилось есть эту гадость.

Когда на месте пришёл переводчик, то женщины выразили искреннюю благодарность за плоды, которые были очень вкусными — мол съели их с большим удовольствием.

При всём этом у дарителя фрукта сияющая улыбка сползла с лица, дважды переспросил: правда ли женщины съели «это» и буквально воя от смеха, падает на землю.

Оказывается, плоды с ароматическим запахом, как сухие духи в парфюмерии, дарят женщинам для аромата и, как пояснил переводчик. Кладут даже для отдушки в гроб…

Как-то один сельский забулдыга решил опохмелиться, но в кармане ни шиша, заначек нет… Но вот в голову пришла интересная идея.

…Отправился он в соседнюю деревню, заходит в первый попавшийся дом и спрашивает хозяев:

— Тут у вас никто не хочет дом купить? Недалеко — на хуторе, продам недорого.

Супруги заинтересовались, подумали, что с алкашом можно договориться по дешёвке и решили не откладывать дело в долгий ящик, а поехать посмотреть товар. Но хозяин предупредил:

— Сегодня я с вами поехать не могу — дела; если хотите — поезжайте сами: дом найдёте сразу — третий с краю. Жена вас встретит…

На том и порешили, предварительно хорошо «обмыли» покупку и каждый по своим делам.

Покупатели приехали на хутор, нашли дом и решили проверить крепок ли он. А у селян способ проверки таков: надо отковырнуть штукатурку на глухой стене и проверить, что там внутри.

Только супруги стали отковыривать, как из дома выбегает мужик с топором:

— Вы что тут делаете? Вон отседова!..

Муж с женой кое-как объяснили ситуацию истинному хозяину, и восвояси отправились домой.

Как-то один из внештатных корреспондентов приходит в районную газету и застаёт ответственного секретаря за интересным занятием: тот склонился над рукописью, заштриховывает слово и …его же пишет сверху.