И он зашагал по едва заметной тропинке к видневшимся невдалеке белым строениям. Гиб Аянфаль поспешил за ним. Невзначай он прикоснулся к руке Хибы. Пурная кожа его была теперь прохладной, как и окружавший их вечерний воздух. О том, куда же они идут, он почему-то не решался спросить. Впрочем, когда они прошли половину пути, Хиба снова остановился, оборачиваясь.

– Тут место потише. Поэтому могу кое-что пояснить, – проговорил он.

– Давай, – живо подхватил Гиб Аянфаль.

Хиба указал рукой вперёд.

– Видишь? Это учебные залы для окрестных обителей. В северной зале уже никого не должно быть, но меня вот кое-кто ждёт. И я вас познакомлю.

– А кто это?

Хиба оглянулся, прислушиваясь к волнам, а затем приложил руку к затылку Гиб Аянфаля.

«Мой ребёнок».

«У тебя есть подопечный родич? Ты его воспитываешь?»

Гиб Аянфаль с удивлением взглянул на друга. Он и представить не мог, что такой лихой асай как Хиба захочет взять кого-то под опеку. Все асайи с детьми, которых он встречал прежде, как правило вели степенную жизнь, которая позволяла им уделять время обучению воспитуемых.

«Да. Ты сам имеешь кучу родичей, поэтому должен понимать, какое это тонкое дело. Бэли – моё дитя, я для него как аба, вот только мы не имеем карты родственности, и потому с этим бывают иногда некоторые сложности».

Хибина рука исчезла с затылка Гиб Аянфаля. Он проницательно взглянул на юного асайя и зашагал дальше по дорожке между дышащих деревьев. Гиб Аянфаль немного приотстал. Он вытащил из-за пояса карточку, так давно уже не смотрел на неё! Там всё так же – два родича Ае и Гиеджи, и аба Альтас, будто и не исчезал никуда. Гиб Аянфаль скорей спрятал карточку и поспешил за Хибой.

– Послушай! – воскликнул он, догоняя друга, – ты выбрал его из замковых детей, да?

Хиба глянул на него, ухмыляясь.

– Нет, – кратко ответил он, чем только привёл Гиб Аянфаля в новое замешательство.

– А как? Он сразу был дан тебе? – с волнением спросил он, – Я ведь такой же, не выбирал – хочу ли я быть в семье или нет. Аба никогда не рассказывал, почему так вышло. Но это то, что я более всего хочу знать!

Хиба снова остановился, преграждая ему дорогу.

– И ты, конечно, хочешь, чтобы я тебе всё рассказал? Вместо абы? – серьёзно спросил он.

Гиб Аянфаль торопливо кивнул. Ему казалось, что уж бывшему чёрному стражу ни к чему утаивать от него это. Лицо Хибы мгновенно стало насмешливым.

– Тут уж я, пожалуй, присоединюсь к Голосу Ганагура в его мнении, что тебе ещё рано владеть подобной информацией, – ответил он, – пошли скорей! Тут моё появление не всегда желательно.

Гиб Аянфалю пришлось смириться.

Они вступили внутрь и перед ними предстала галерея с арками, опоясывавшая центральную учебную залу. Волны всё ещё не рассеялись после окончания труда, и в них можно было расслышать отголоски информации, в изобилии витавшей здесь днём.

Асайи остановились у входа. Хиба прикоснулся рукой к стене, и пальцы его легко погрузились в размягчившиеся стебли. Гиб Аянфаль уловил знакомые волновые колебания и увидел, как светлые стены галереи начали быстро темнеть. Гиб Аянфаль тоже прикоснулся к ним и обнаружил, что стебли теперь покрывает тонкий слой глухого камня – вещества, препятствующего звучанию волн. Строители использовали его там, где необходимо было создать тихие места, ограждённые от лишней информации. Он вопросительно глянул на Хибу.

«На всякий случай», – негромко прозвучало в мыслях.

Когда всё было готово, они вошли в залу и увидели того, кто их ждал: на одной из ступеней сидел погружённый в волны подросток оборотов тридцати от пробуждения с длинными чёрными волосами, которые охватывало несколько лент. Гиб Аянфаль тут же узнал его – это был тот самый маленький асай, который однажды приходил, прося пустить его к строителям. Он припомнил этого подростка сразу же после того, как узнал приватное имя Багрового Ветра, но до сих пор думал о них как о друзьях или знакомых, а не как о семье.

Когда Хиба и Гиб Аянфаль подошли ближе, глаза ребёнка вспыхнули жизнью.

– Хиба! – воскликнул он, и его голос звонко разнёсся по галерее.

Подросток соскочил с места и подбежал к своему абе. Гиб Аянфаль тут же заметил, что лицом он очень похож на Хибу.

– Бэли! Давно меня ждёшь? Я немного задержался.

– Всё в порядке. Совсем чуть-чуть!

Бэли глянул на Хибу, а затем подошёл ближе и, обхватив руками, доверчиво прижался к нему. Хиба положил ладони на его белые плечи. Гиб Аянфаль почувствовал себя неловко, отводя взгляд от таких приватных жестов. Он сам не стал бы так прикасаться к кому-либо из родичей на виду у других, даже к Гиеджи. И сейчас думал о том, чтобы Хиба и Бэли поскорее разлучились. Впрочем, ждать долго не пришлось. Бэли отступил от своего абы и взволнованно сообщил:

– Воспитательница Лаэш попросила меня подождать её. Она хочет отвести меня в замок. Ты же скажешь, что я не пойду с ней?

– Конечно, я поговорю с твоей воспитательницей, – заверил его Хиба, – ты сегодня будешь со мной. А это Янфо. Не сторонись, я ему про нас сказал.

Бэли с любопытством взглянул на Гиб Аянфаля.

– Теперь ты знаешь Хибу? – спросил он. Но Гиб Аянфаль не успел ответить – волны всколыхнулись от чьего-то чужого приближения.

– Так. А теперь постойте оба в сторонке, пока я потолкую, – проговорил Хиба, подталкивая Бэли ближе к строителю.

К ним шёл асай в одеянии белой воспитательницы. Как видно она совсем недавно ступила на этот путь: на лбу её не было ленты-кибахи, а передник сверкал белоснежной чистотой. Лицо её сияло мягкой доброжелательностью, но Гиб Аянфаль чувствовал, что эта встреча не сулит им ничего хорошего. Хиба выступил вперёд, скрещивая руки на груди, и его внутреннее поле угрожающе сгустилось. Белая сестра, как видно, ощутила на себе его действие и остановилась в нескольких шагах от Хибы.

Гиб Аянфаль украдкой прикоснулся к стене рукой. Слой глухого камня стал достаточно толстым, чтобы скрыть окружавшее их пространство от внешних волн. Невольно он позавидовал мастерству Хибы: ему самому для таких преобразований потребовалось бы куда больше времени и усилий.

Белая сестра тем временем обратилась к Хибе, делая ещё один шаг навстречу:

– Вы тот самый Багровый Ветер? Старшая говорила мне о вас.

Хиба горделиво вскинул голову.

– Тот самый, – покровительственно ответил он, – приятно быть столь известным среди младших сестёр Рутты. А ты кто?

Его вопрос прозвучал не очень вежливо, и сестра, несомненно, это заметила. Её старшие коллеги не обратили бы на чужую непочтительность никакого внимания, считая, что грубость всего лишь указывает на нестабильность настроения того, кто её произносит. Но такая сдержанность была хоть и небольшой, но всё же вершиной мастерства.

– Моё имя Лаэш, я служу в обители Джаноа, – запальчиво ответила она, а потом взглянула на Бэли, который наблюдал за всем, спрятавшись за спиной Гиб Аянфаля, – Дитя, идём!

Бэли покачал головой и робко сказал:

– Я хочу пойти с Багровым Ветром!

Точно дожидавшийся этого Хиба встал между ним и Лаэш и сказал:

– Он хочет остаться со мной! Вы ведь уважаете желания вольных асайев, верно?

– Уважаем, – твёрдо ответила Лаэш, – но до тех пор, пока эти желания не приносят им вреда. Бэли не должен слишком часто быть с вами! И тем более не должен слушать то, что вы ему говорите о вашем якобы родстве! Если бы вы были просто его другом, то я бы и не думала препятствовать. Но вы оказываете на него дурное влияние, и я просто обязана вмешаться!

– «Дурное влияние», «якобы родство», – насмешливо повторил Хиба слова сестры, – как будущая белая мать, а то и матрона, ты должна видеть, что он – моё дитя. Разве тонкие волны ни о чём не говорят?

Лицо Лаэш выражавшее упрямую уверенность в правоте, не дрогнуло:

– Это ваша ошибка, Багровый Ветер, – сурово произнесла она, – глубокая и грубая. Я не могу много говорить о ней в присутствии ваших спутников, но, если вы хотите исправить её – отпустите Бэли сегодня со мной. У него должна быть своя жизнь!