А то состояние с замедлением, как назло, не хотело появляться. Бесит, что я надеюсь на что-то эфемерное, что возможно мне вообще привиделось. Бесит что я настолько слаб, что сейчас даже подумать об атаке не могу, бесит.

С каждой моей мыслью кулаки все ярче и ярче горят, мне кажется они уже даже жгут, я как будто опустил руки в горячую воду, терпимо, но неприятно. Даже это бесит!

И вот, на одном из его ударов, время снова замедлилось. Но только одна слабая точка подсвечена, почему так? Ладно, не отвлекаемся, она еле светит, но это хоть что-то, попробуем.

И вновь, как только я начал смещаться вбок, время вернулось в прежнее русло.

Сместился вбок, подсел, и пробиваю по печени. К моменту, когда я пробил, его рука уже почти вернулась в исходное положение, так что еще бы мгновение и я бы попал блок.

Сразу после удара, он разрывает дистанцию, и чуть сгорбившись начинает медленно ко мне подходить. А мои кулаки уже просто горят, еще чуть-чуть и будет ощущение, что они в кипятке. Надо быстрее заканчивать бой.

Я выкидываю левую руку ему в челюсть, особо не надеясь на успех, и сразу пытаюсь пробить правой по ребрам. И вижу, как мне в голову летит его кулак, а я не успеваю даже левую руку вернуть на исходную, чтоб прикрыть подбородок. Это конец…

Я бы хотел сказать, что мое пробуждение было приятным, но когда вас только что отрубили ударом в голову, а после этого начали еще и по лицу ладонью бить, чтобы вы очнулись… Тут мало кто скажет что это приятно, за исключением некоторых индивидов, но я тут не для того, чтобы их осуждать.

Так вот, как вы поняли, очнулся я от того, что меня били по лицу, и если вдруг, вы подумаете, что это не так уж и больно, то что вы скажете, если это будет делать мужик с невероятной силой, и ладонью что вся твоя голова? То-то и оно.

— Хватит! Стоп! Очнулся! — задергался и закричал я, а за время, пока я кричал эти три простых слова, мне успело прилететь еще не меньше шести или семи пощечин. Так, кажется, успокоились, не бьют, уже хороший знак!

Осторожно приоткрыв глаза, я понял, что так надо мной издевался Первый, я даже удивлен, я почему-то ожидал увидеть перед своими глазами Злого, хотя этот бы не остановился после моих криков, а продолжил бы с большей силой.

— Долго собираешься лежать? Песок то холодный, чай не лето, застудишь себе самые сокровенные места, а потом жалеть будешь. — с ехидной улыбочкой проговорил Первый. Я не пойму, меня только что стебал искусственный интеллект? Дожились.

— Так а что вы гостей то укладываете на холодный песок? А потом еще удивляетесь что отмораживают себе все там — с иронией сказал я, и передернул плечами от холода, видимо не так уж и мало времени я провалялся, раз уже успел замерзнуть.

— Ты шути, да не заговаривайся. Не забывай, что только-что проиграл. — сразу посерьезнев проговорил Первый. Даже неловко сразу стало.

— Все я помню, просто решил в ответ пошутить, что сразу в штыки то — проронил я, медленно поднимаясь с песка.

Пока я поднимался, сзади меня раздался странный шорох и возня, сначала я этому внимания не придал, мало ли кто из братьев там что-то делает, но вот когда я заметил огорошенный взгляд Первого, то тут мне ничего не оставалось как оглянуться назад.

А там, пред моим взором предстала картина маслом «Мягкий и пушистый северный зверек против злого охотника с ножом», в роли мягкого и пушистого выступает непревзойденная Степана, а вот в роли охотника имбецила Злой, прошу любить и жаловать.

Данная картина вызывает в моей голове целую бурю эмоций, и множество вопросов. Во-первых, откуда тут появилась Степана, во вторых почему Злой с ножом, и в третьих что тут вообще творится?!

От моих веселых дум меня отвлекло странное поведение остальных братьев, они по неизвестным мне причинам начали вставать на одно колено, склонив голову, молча. Даже Первый. Нет, безусловно, Степана великолепна, но не настолько же?

А вот Злой начал заметно дрожать, и по лбу у него начали течь крупные капли пота, испугался что-ли?

— Великая охотница, простите его, он не знал, что этот человек под вашей защитой. — мрачно взмолился Первый.

После этих слов, Великая охотница Степана медленно повернула голову к Первому и зарычала.

Не знаю, толи Злой совсем дурак, толи просто его в детстве роняли головой об пол, на постоянной основе, но когда Степана от него отвернулась он бросился на нее с ножом.

Если бы я был писателем, я бы сказал, что он пал смертью храбрых, но я простой человек, и скажу, что он пал смертью идиота, его просто загрызли. Мгновенно.

После такой скорой расправы, Степана как ни в чем не бывало подошла ко мне, и заляпанной кровью мордашкой начала тереться об меня. Интересно, она делает чтобы меня в крови тоже заляпать или просто ластится?

После того, как я почесал ей за ушком, она развернулась и ушла в сторону леса, вот так вот, без всяких слов на прощание. Тьфу ты, каких слов, она же зверь, эта игра меня доконает, подозреваю что скоро начну с белками в парке говорить, а потом за мной приедут добрые и милые люди в белых халатах, и их сложно будет осуждать.

Пока я смотрел в сторону удаляющейся Степаны и рассуждал о скором прибытии психиатров, ко мне подошел Ортис, и мрачно так, со вселенской скорбью произнес:

— Ты хоть что-то понимаешь?

— Неа, только то, что я безумно рад, что она на нашей стороне — беззаботно проронил я.

Как только Степана скрылась за деревьями, братья начали подниматься на ноги, и удаляться в дом, все, кроме Первого, который с задумчивым видом подошел к нам, и постояв какое-то время сказал:

— Я не знаю почему Великая охотница благоволит вам, и даже убила одного из нас, её потомков, ради вас, но мы не можем ослушаться её воли, тут вас никто не обидит.

— Потомки? — заинтересованно переспросил я.

— Великая охотница живет в этих лесах с самого его сотворения, по легенде, когда безумие обуяло весь лес, она была одной из немногих выживших зверей. После того, она обрела силу и различные способности, одна из них, это возможность превращаться в человека. Наш род берет начало от нее, она оберегала мою семью веками, пока однажды не пропала. И вот она снова вернулась, но она следует за вами, почему?

— Ну… мы веселые… — Мрачно произнес Ортис, видимо раздираемый противоречиями.

— Да, думаю причина только в этом! — уверенно и с улыбкой проговорил уже я.

— Это дело вас и Великой охотницы, я не буду в это лезть — серьезно сказал Первый.

После этого крайне занимательного разговора, Первый забрав труп Злого, пошел в лес, а мы с Ортисом остались стоять на арене одни.

— Ортис, либо они её с кем-то спутали, либо она от нас много чего скрывает. — Вот что крутилось у меня в голове все это время, пока Первый говорил про свою прародительницу.

— Я знаю не больше тебя. И я даже не могу определиться, какой вариант мне нравится больше. Что будем делать? — Ортис в своем репертуаре, переложил всю ответственность на меня.

— Что-что, в дом пойдем. Спать. Думаю после этой демонстративной казни они не решатся нам ничего плохого сделать. А завтра отправимся в путь, как ни в чем не бывало.

— И ты сможешь заснуть в окружении братьев этого парня? Вдруг кто-то из них наплюет на возможное наказание!

— Я уверен, они ничего нам не сделают. — Ну а что делать, мне пора уже выходить из игры, не скажу же я ему это. — Все, пошли, ты можешь не спать, только если они захотят тебя убить, ты их остановить не сможешь, так что какая разница?

— Ну… может я хоть кого-то из них смогу убить, или сбежать смогу — неуверенно проговорил Ортис.

— Если ты умрешь, то какая тебе будет разница, убил ты кого-то из них или нет? А если сбежишь, то тебя ждет лес крови, ночью, и ты сам говорил, что выжить там у нас нет шансов. — воззвал я к доводам логики у Ортиса, хотя если судить о нем, за все время нашего знакомства, он судя по всему не слишком близок с понятием логики.