Посмотрев на Джона, он улыбнулся.

— Можешь упражняться с упражняться с манекеном, только нам не мешай.

— Да, спасибо. Сир? — полувопросительно закончил Джон.

— Я еще не рыцарь. Гарлан Тирелл к твоим услугам.

— А. Я Джон Сноу.

На всякий случай поклонившись, не желая видеть реакции на свое имя, Джон быстро пошел к манекену. Начал он с простых ударов, потом повторял все приемы, которые успел выучить — это заняло удивительно долго. Когда Джон закончил, солнце уже стояло высоко в небе, а во дворе упражнялись солдаты.

У стены, в тени навеса сидел Гарлан, уже снявший доспехи. Он махнул Джону рукой и протянул мех с водой, когда тот подошел. Джон вдруг понял, что умирает от жажды.

— Меня называют хорошим мечником, но я не помню дня, когда так усердно упражнялся. Джон Сноу, да? Чей ты бастард?

— Лорда Эддарда Старка, — Джон выпрямился, произнося имя отца.

Гарлан казался удивленным.

— Моя бабушка рассказывала о нем. Он победил моего отца у Штормового Предела, не пролив ни капли крови, — Джон кивнул — сир Родрик рассказывал ему то же самое. — А еще говорят, он победил сира Эртура Дейна, Меча Зари.

Про Эртура Дейна Джон тоже слышал, но о нем говорили шепотом, будто боялись, что появится его призрак. Он снова кивнул.

— Ты не слишком разговорчив, да? — Гарлан откинулся на стену и усмехнулся.

Это был едва ли не первый человек настолько высокого происхождения, который не выказывал Джону Сноу презрения.

— Вперед! Лети, Мераксес!

Арья? Джон подскочил под смех Гарлана. Во двор вбежал мальчик, немногим старше Джона.

— Я Висенья, драконья всадница! — кричала девочка у него на плечах, размахивая какой-то веткой. Чем-то она и правда напоминала Арью, но была старше и выглядела… мягче.

— На Мераксес летала принцесса Рейнис, — фыркнув, выговорил Гарлан. — Маргери, хватит мучить брата.

Все трое, Гарлан, Лорас и Маргери, оказались детьми Мейса Тирелла, приехавшими на турнир. И все они были милы с Джоном — настолько, что это стало подозрительным. Впрочем, Лорас перестал быть милым, стоило Джону его победить. Он играл с ними весь день и лишь вечером узнал причину, почему с ним вообще заговорили.

Сара пришла к нему в покои.

— Это правда? — в голосе девочки звучали обвинение и обида.

Соломенные волосы сейчас походили на гнездо, еще больше напоминая об Арье.

— "Это" — что? — устало переспросил Джон.

— Тебя собираются узаконить? — Сара зло всхлипнула. — Старуха сказала так твоим новым друзьям.

Отец говорил об этом с Джоном, еще на Пайке. Он сказал, что тогда все решат, что Джон хочет стать наследником вместо Робба — на самом деле отец говорил сложнее, но смысл именно тот — и Джон тоже думал, что лучше остаться Сноу.

— Неправда. Старуха ошиблась.

Сара закусила губу — один в один, как Арья.

— А ты умеешь целоваться?

Джон не умел.

Утром он снова встретился с Гарланом — на этот раз Тирелл сражался сразу с тремя противниками, и за ним наблюдали брат и сестра, выкрикивая: "Хайгарден!" Они снова были милы с Джоном, Маргери даже поцеловала его в щеку, но на этот раз он чувствовал себя зверушкой, с которой они развлекаются. Санса тоже была милой со щенками, если они были чистыми, и даже целовала их.

Джон не был щенком.

От турнира он был в восторге, несмотря на неудачу в состязании стрелков. Он даже уговорил акробатов научить его делать колесо — и чуть не свернул шею в попытке сделать сальто. Победителем турнира стал сир Джорах, один из лучших воинов Севера, он сумел одолеть даже сира Джейме. Уже после турнира Джорах подошел к нему и подарил стальные наручи, сделанные специально под руки Джона.

— Этого не хватит, чтобы отплатить за то, что ты сделал для Дейси — да и ничего не хватит, Джон, она мне как дочь — просто знай, что теперь ты друг любому Мормонту.

По правде, эти слова были достаточной платой — этот ответ пришел ему на ум уже после. Тогда Джон лишь залился краской и пробормотал что-то, что сам не смог разобрать.

Окончание турнира означало, что вскоре Джон вернется домой, к Арье, Роббу, сиру Родрику и Сансе — от этой мысли он не мог подавить улыбку, а вот Сара расстроилась. Они учились целоваться в богороще — у Джона, наверное, выходило бездарно, но Саре было не с чем сравнить.

— Я буду скучать, — сказала она, — Приезжай, когда подрастешь, и привози еще истории.

Джону стало грустно. В Ланниспорте он вряд ли когда-нибудь появится, и хоть Сара и сказала, что они просто тренируются, он чувствовал, что предает ее. Не надо было вообще целоваться.

Вместо ответа он еще раз поцеловал ее.

Сара ушла, а Джон остался в богороще, рядом с сердце-древом. Там его и нашел Теон Грейджой — новый воспитанник отца, двенадцатилетний, долговязый и остролицый парень со злым взглядом.

— Сноу, тебя ищет лорд Старк. И переоденься к пиру, выглядишь так, будто обмарался и не заметил.

Джон сжал кулаки и послушался. В Великий чертог его все равно не пустили. Джон сидел вместе с челядью, межевыми рыцарями и гвардейцами Ланниспорта. Он высидел ровно столько, сколько потребовалось, чтобы наесться и собирался вернуться в комнату, но по пути столкнулся с королевским гвардейцем.

— Еще один, — пробормотал Джейме Ланнистер. — Почему ты не пируешь, Сноу? И чего кривишься? Меня зовут Цареубийцей, а это уж похуже бастарда.

— Но ведь вы убили… — робко начал Джон

— Да, чтоб тебя, убил! Убил. И горжусь этим, потому что когда пришлось выбирать между дерьмом и дерьмом, я выбрал, а не стоял в стороне, как твой благородный отец или наш добродетельный король!

Рыцарь присел, чтобы заглянуть ему в глаза, но все равно был выше Джона.

"Он выглядит, как герой из сказок", — подумалось Джону.

— Сир…

— Скажи, бастард, твой отец сразится со мной, если я отрублю тебе, скажем, руку? — Джон сглотнул. Цареубийца рассмеялся. — Успокойся, я не калечу детей, — Джон почувствовал, как рука в латной перчатке ущипнула его за ухо. — Удачи тебе, бастард.

"Теперь всегда буду носить с собой меч", — пообещал себе Джон. Почему-то ему казалось, что сейчас он был ближе к смерти, чем когда его окружили железнорожденные.

— Ты первый северянин, приглянувшийся моему брату.

Из-за угла вышел самый странный человек, какого Джон когда-либо видел. Сплюснутое лицо, разные глаза, короткие ноги. Ростом он был даже ниже Джона. Этого человека сложно не узнать.

— Если это я приглянулся, то кто же нет?

— Эйрис Таргариен, надо думать, — Джон опешил. — Твоему отцу мой брат не нравится. Джейме вообще мало кому нравится, если речь не о девушках. Тебе тоже, верно.

Джон не знал, что ответить.

— Но позволь задать тебе вопрос, мальчик. Если король прикажет тебе убить лорда Старка, ты выполнишь приказ?

Джон вздрогнул, а потом заговорил так твердо, как мог:

— Я не служу королю, я служу лорду Старку.

Тирион Ланнистер засмеялся.

Утром Джон был рад убраться из Ланниспорта. В этот раз он был на одном корабле с отцом, но плыли они не в Сигард, а в Темнолесье, которое было намного ближе к Винтерфеллу — ведь армия, как оказалось, уже давно вернулась на Север.

Они были в дне пути от Винтерфелла, когда Джон нечайно сорвал с руки повязку, лазая по деревьям. Он даже не сразу это понял — ветка подломилась под ногой, он ухватился за сук, и повязка сорвалась. Джон ударился спиной о землю и обнаружил, что повязки нет, только когда умывался в ручье.

Кровавой корки тоже не было — сорвалась вместе с повязкой. Взглянув на ладонь, Джон похолодел. Стало понятно, почему она не чесалась, как обычные раны, почему почти не болела.

Ни мейстеры, ни лекари ему об этом не рассказывали. Джон знал эту болезнь только по историям старой Нэн.

Кожа на ладони была словно камень, серая и потрескавшаяся.

Джон закричал.

Барристан устало теребил завязки, снимая с себя доспехи. Спина уже целую луну нещадно болела: с тех пор, как Джейме выбил его из седла. Он все забывал, что Ланнистер — уже давно не тот светящийся гордостью мальчик, одетый в белый плащ в пятнадцать лет, и давно избавился от глупой привычки прижимать копье краем щита. Селми ударился о деревянное заграждение с такой силой, будто в него врезался бык. Наверняка вся его спина — один черный синяк. Надо бы спросить Пицеля о помощи.