Проехали через весь коридор и остановились у дверей ее палаты.

– Гости пожаловали, – постучал в дверь Кирк.

– Входите, – откликнулась Эми из-за двери.

Кирк толкнул дверь и вошел. Сестра Шульц вкатила за ним кровать Брента.

– Желаю хорошо провести вечер, – сказала она, закрывая за собой дверь.

Брент глядел и не верил глазам. Он первый раз был в палате Эми. Как здесь чудесно, настоящие зеленые джунгли: цветы и растения на столе, на тумбочке, стены оплетает зеленое кружево аспарагуса. Над постелью Эми неярко горит ночник.

Теплое живое пламя свечей бросает кругом колыхающиеся блики. Белые больничные стены в зеленом полумраке не видны совсем.

– Милости прошу, джентльмены, – улыбнулась Эми. – Вы пришли вовремя. Я люблю, когда мои гости точны.

– И мы очень рады, что не опоздали, – сказал Кирк, похромал к Эми и поцеловал у нее руку.

– Я бы тоже хотел встать, чтобы поприветствовать хозяйку по всем правилам этикета. Но, к сожалению, это сейчас невозможно.

– Невелика беда. Чувствуйте себя как дома.

Кирк опустился в мягкое кресло, прислонив костыли к стене. Эми села на соседний стул. Ее кровать была отодвинута к дальней стене. В середине палаты стояла тумбочка, накрытая скатертью.

– Где в больнице можно раздобыть скатерть? – спросил Брент.

– Это наволочка. Фея тихонечко взяла ее у сестры-хозяйки. Мне приятно, что вам у меня нравится.

– Очень нравится! – воскликнул Кирк. – Стол выглядит божественно. Особенно хороши походные чашки.

– Надо уметь довольствоваться тем, что имеешь, – сказала Эми. – Не выпьете ли коктейль?

– Безо всякого обмана? – спросил Брент.

– Мне двойную порцию, – выпалил Кирк.

Эми подошла к столу, взяла графин, налила из него три чашки. Одну протянула Бренту, другую Кирку, третью взяла сама и вернулась на место.

– Предлагаю тост, – сказал Кирк. – Давайте выпьем за друзей, и пусть этот подлый мир катится ко всем чертям.

– Как вы изящно выражаетесь, – сказала Эми. – У вас замечательное красноречие.

Отпили по глотку.

– Мой бог! – воскликнул Кирк. – Что это такое? Выдержанное шотландское виски?

– Во-первых, я еще несовершеннолетняя, во-вторых, даже если бы мне было сорок семь лет, я все равно не смогла бы сбегать в винную лавку, вот я и составила этот напиток из всего, что имелось под рукой!

– Это заметно, – сказал Кирк.

– Вам не нравится мой славный пуншик? – сказала Эми. – Он приготовлен бенидиктинскими монахами в монастыре, что по соседству с Перт-Амбоем в штате Нью-Джерси.

– Бесподобно! Что же это такое?

– Кока-кола с вареньем. Вот и все, что я могла здесь найти. Чувствуете его неповторимый аромат?

– Неповторимый, это да, – сказал Брент, осторожно отпивая из чашки сбоку, стараясь не залить подушку. Коктейль здорово отдавал тиной, но все-таки пить через резиновую трубочку не хотелось.

– Ужин скоро накроют. Я распорядилась, чтобы первое блюдо принесли к началу восьмого.

– Первое блюдо? Сколько же их будет всего? – спросил Брент.

– Всего одно. Но я заказала достаточно, можно будет взять добавку – вот вам и второе блюдо.

– Я сгораю от нетерпения. Если это первое блюдо также великолепно, как коктейль, то я, пожалуй, пойду домой.

– Вы, мой добрый джентльмен, – не джентльмен. И уж, конечно, не добрый человек. Если вам не нравится моя кухня, вам никто не запрещает питаться больничной бурдой. На ужин вы еще успеете.

– Вы желаете моей смерти?

– Иной раз желаю, – засмеялась Эми.

– Эми, а у меня есть для тебя подарок, – сказал Брент.

– О, спасибо, Брент. Как мило с твоей стороны.

Брент вынул из-под простыни законченную акварель и протянул ее Эми. Сам он был доволен портретом.

– Ой, Брент, как чудесно! – восхитилась Эми. – А я и не знала, что ты так хорошо рисуешь.

Кирк наклонился и тоже посмотрел.

– Вот это здорово! Смотри, как похоже!

– Спасибо на добром слове, – сказал Брент. – Мне тоже показалось, что вышло неплохо. Это мой первый портрет, до сих пор я писал только пейзажи.

– Мне очень нравится, Брент. Знаешь, куда я его поставлю?

Эми пошла в другой конец комнаты и аккуратно поставила портрет на полочку среди свисающих побегов аспарагуса.

Брент оценил вкус Эми – ее лицо точно обрамляли ветви плакучей березы.

– А когда ты нарисуешь мой портрет? – спросил Кирк.

– Не знаю, – ответил Брент. – Я ведь не Пикассо.[8]

Бренту было здесь так уютно, так славно, эта комната, освещенная свечами и похожая на заросший сад, стол, накрытый скатертью, шутки друзей. Он всей душой отдавался неизвестному раньше чувству – какой-то удивительно теплой дружбе.

В дверь постучали.

– Это, наверное, наш обед, – сказала Эми. – Входите, пожалуйста.

Дверь открылась, и вошел мальчик-рассыльный.

– Здесь заказывали пиццу с помидорами и сыром? Сестра назвала номер вашей палаты.

– Да, да, здесь! – Эми встала, подошла к тумбочке и вынула деньги. – Поставьте, пожалуйста, пиццу на стол.

Она протянула мальчику деньги, он поблагодарил и ушел, закрыв за собой дверь.

– Ужин подан. Один пирог с перцем, другой с грибами. Кто с чем любит.

– Боже мой! – воскликнул Кирк. – Никогда в жизни не вдыхал столь изумительного аромата. Ты, Эми, волшебница в купальном халатике. Давайте скорее есть!

Эми сняла крышки с двух картонных коробок. В свете неяркого пламени заклубился пар и запахло еще сильнее. Да и вид у пиццы был отменный: два больших пирога, облитых горячим сыром и густым соусом, один – перечным, другой – грибным.

– Эми, без дураков, ты – гений! – сказал Кирк.

– А ты сомневался?

Пироги были уже нарезаны. Эми положила Кирку и Бренту по куску от каждого.

– Какая обида есть такие пироги лежа. Ну да ничего, Брент, будем надеяться, что соус в ухо не нальешь.

Сама Эми взяла кусок с грибным соусом и с наслаждением откусила.

Она съела всего два кусочка. Брент – пять, а Кирк управился с остальными девятью.

– Нельзя же, чтобы пища богов пропадала зря, – сказал он, приступая к последнему ломтику.

– Как вкусно, Эми, – сказал Брент. – Вот уж спасибо!

– М-м-м, – промычал благодарственно Кирк с набитым ртом.

– Надеюсь, вы опять как-нибудь меня навестите, – сказала Эми. – Я очень люблю давать обеды.

Вдруг она точно поперхнулась, из носу у нее потекла струйка крови и побежала по подбородку прямо на купальный халат.

– О, черт, – ругнулся Кирк. – Что случилось?

Эми закрыла лицо ладонями и покачала головой. Кровь показалась сквозь пальцы.

– Позови кого-нибудь! – крикнул Брент.

Кирк схватил костыли и запрыгал к двери. Распахнул ее и закричал, чуть не выпав в коридор:

– Эй, кто-нибудь! Скорее сюда!

По коридору уже бежала сестра Шульц.

– Что случилось? – крикнула она на ходу.

– У Эми опять идет кровь из носу.

Сестра Шульц побежала к посту дежурной сестры.

– Джин, скорее за доктором, – сказала она.

Кирк вернулся в комнату и стоял в дверях. Эми зажала ноздри. Весь ее халатик был закапан кровью.

– Простите меня, – еле выговорила она.

– Молчи, – сказал Кирк, – Ты устроила такой замечательный вечер. Спасибо тебе. Но сейчас ты, наверное, хочешь остаться одна. Надо ведь убрать за гостями.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Брент лежал на своей кровати как узник. Ему было нестерпимо жаль Эми.

– Я все испортила, – сказала она.

– Ничего ты не испортила, – сказал ей Брент. – Не думай ни о чем.

Пришел доктор.

– Сейчас все будет в порядке, – сказал он. – Вот сделаем только переливание. Сестра, приготовьте аппарат.

Пока вторая сестра ходила за аппаратом, сестра Шульц повезла Брента в его палату.

– Эми, – прощаясь сказал Брент, – отдохни как следует. Слышишь? Ты нас угостила на славу. В жизни ничего вкуснее не ел. Большое спасибо.