Вино было терпким, густым, отдающим пылью, поднимающейся за окном крошечного винного магазина. «VINI I BIBITE» — гласили корявые буквы вывески над дверью. «Вино и напитки». Под вином подразумевался продукт местных виноградников, под напитками — многоцветье жидкостей в разнокалиберных бутылках. Палящие лучи солнца отражались от выбеленных стен соседних домов. Бирбанте осушил маленький стаканчик и вновь наполнил его из полулитрового кувшина.

— Жарко, — вздохнул он, и владелец магазина, он же бармен, с печальным, дочерна загорелым лицом, что-то согласно пробурчал в ответ.

Три старика за столиком у стены азартно играли в карты с необычными картинками.

Чиомонте ничем не отличался от других городков Италии, затерявшихся вдали от основных автострад. К нему вела лишь проселочная дорога, переходящая в центральную улицу. И местные жители, подозрительно посматривающие на каждого незнакомца, сознательно отделяли себя от внешнего мира, точно так же, как горы отсекали их долину от остальной страны. Вряд ли кто захотел задержаться в этом захудалом, ничем не примечательном городишке хотя бы на несколько минут. И, тем не менее, здесь находился человек, которого искал Бирбанте. Здесь или в ближайших окрестностях городка. Он отпил вина, положил руку на стойку бара ладонью вниз, взглянул на часы. Близился полдень. Когда Бирбанте дотронулся пальцем до едва заметного выступа, циферблат стал прозрачным, открыв цветовой индикатор. Показания не изменились. Расстояние до Нарсизо осталось прежним.

Он был где-то рядом. О том говорили не только приборы. Бирбанте буквально физически ощущал его присутствие: это чувство выработалось у него за долгие годы поисков тех, кто стремился скрыться от святой церкви. Нарсизо убежал дальше всех и находился на свободе дольше, чем следовало, но теперь это уже не имело большего значения. Раньше Бирбанте не знавал неудач. С божьей помощью и на этот раз поиск завершится успешно. Он коснулся рукой массивного креста, висевшего на груди под рубашкой. Он должен найти Нарсизо.

— Я бы хотел взять с собой литр вина.

Хозяин недоуменно посмотрел на Бирбанте, словно к нему впервые обратились с подобной просьбой.

— У вас есть бутылка?

— Нет, бутылки у меня нет, — тихо ответил тот.

— Думаю, я найду вам одну. Но придется оставить в залог пятьдесят лир.

Бирбанте вяло махнул рукой, хозяин принес из кладовой запыленную бутылку, помыл под краном и через воронку наполнил из большой оплетенной бутыли, вбил в горлышко почерневшую пробку. Бирбанте высыпал на стойку несколько монет, а когда хозяин потянулся к ним, положил рядом цветную фотографию.

— Вы его знаете? — спросил он.

Хозяин магазина собрал монеты, одну за другой, не обращая внимания на мужское лицо с темными, коротко стриженными волосами и голубыми глазами, изображенное на фотографии.

— Мой кузен, — пояснил Бирбанте. — Я не видел его много лет. Дядя умер, оставил ему деньги. Сумма не очень большая, но я знаю, что она ему не помешает. Деньги нужны всем. Вы не подскажете, где его найти?

Говоря это, он достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо десятитысячную купюру, развернул ее и оставил на стойке. Хозяин посмотрел на купюру, затем на незнакомца. Бирбанте чувствовал, что и старики-картежники не спускают с него глаз.

— Никогда его не видел.

— Это плохо. Речь идет о деньгах.

Бирбанте сложил купюру, убрал в карман, взял бутылку и вышел из магазина. Обжигающие лучи обрушились на него, и он надел черные солнцезащитные очки. Это люди всегда держались друг друга. И, признав Нарсизо своим, никогда бы не выдали его.

«Альфа-ромео» красным пятном выделялась на выжженной солнцем улице. Бирбанте сунул бутылку под сидение, подальше от палящих лучей, и пересек вымощенную неровным булыжником мостовую. Хотя над дверью не было вывески, а окно ничем не напоминало витрину, все местные жители знали, что это бакалейная лавка. В дверном проеме болтались несколько связок красного перца. Бирбанте оттолкнул их и вошел в сумрак лавки. Женщина в черном платье не ответила на его приветствие и молча начала складывать заказанные им продукты. Кусок козьего сыра, краюху хлеба с толстой, хрустящей корочкой. Бирбанте не понравился запах оливок, и он отказался от них. Все это время он наблюдал за винным магазином.

Вот из него вышел один из картежников и захромал вдоль улицу.

Бирбанте довольно кивнул. Если Нарсизо близко, и ему могут сообщить о появлении интересующегося им незнакомца, значит, поиски подошли к концу. На небольших расстояниях детектор обычно врал. Он мог лишь показать, что беглец находится в радиусе до десяти миль. Но ситуация станет иной, как только Нарсизо узнает, что его ищут. Он испугается, начнет волноваться, суетиться. Короче, резко изменится ритм его биотоков. И детектор, настроенный на волны, излучаемые мозгом Нарсизо, точно укажет его местонахождение. Шагая к автомобилю, Бирбанте смотрел прямо перед собой, но, сев за руль, взглянул в зеркало заднего обзора. Старик лишь однажды оглянулся, затем юркнул в один из домов. Бирбанте сложил покупки под сидение, рядом с бутылкой, завел двигатель. Проделывал он все это очень медленно, и, наконец, увидел мальчишку, вышедшего из двери, за которой скрылся старик. Мальчишка пробежал мимо машины, даже не повернув головы.

— Невероятно, подумал Бирбанте, отпуская сцепление. Ни один итальянский мальчик не может пройти рядом с красивой машиной, не оглядев ее от бампера до бампера. Значит, мальчишке дали какое-то серьезное поручение. То есть Нарсизо действительно где-то рядом. Бирбанте развернул «альфа-ромео» и поехал обратно к шоссе, с каждым метром удаляясь от мальчика. Приборы скажут все, что мне следует знать, улыбнулся Бирбанте.

Поднимаясь из долины по серпантину узкой дороги, он заметил на одном из поворотов маленькую рощицу, свернул под сень деревьев и заглушил двигатель. Тишину нарушало лишь стрекотание насекомых. Внизу лежала залитая солнцем долина с полосками зеленых полей на окраинах городка. Издали Чиомонте, с розовым куполом его церкви, возвышающейся над белыми домами, выглядел попривлекательнее. Отсюда не бросалась в глаза ни бедность городка, ни грязь на его улицах. Бирбанте глотнул вина, отломил корку хлеба, перочинным ножом отрезал сыра. Хлеб был свежим, сыр — острым, простая крестьянская еда напомнила ему о детстве, проведенном на тосканских холмах. Италия не изменялась, сонно щурясь сквозь теплые полдни столетий, под мелодичный перезвон колоколов тысяч церквей. Эта страна лежала на ладони Господа, а ее долины словно оцепенели…

Гремя изношенным двигателем, оставляя за собой клубы черного дыма и надсадно скрипя на каждом повороте, по дороге спускался автобус. В довершение ко всему водитель, проезжая мимо красного автомобиля, нажал на клаксон, и атмосфера умиротворения исчезла без следа.

В гневе Бирбанте потряс кулаком вслед удаляющемуся автобусу и проклял водителя. И только после глотка вина понял, что напрасно дал волю чувствам. Разумеется, бедняга ни в чем не виноват. И не следовало его проклинать, даже мысленно. Лицо Бирбанте залоснилось от пота, вызванного отнюдь не жарой. Вытащив тяжелые серебряные четки, он обратился к Богу с просьбой простить его и оставить без внимания проклятия водителю, вырвавшиеся сгоряча и, следовательно, ничего не значащие. И понять, почему он рассердился, ибо он — всего лишь человек и не всегда в силах смирить гордыню. Обращенный к Богу монолог успокоил Бирбанте. Постоянное напряжение дает себя знать, решил он, особенно при выполнении столь ответственного поручения. И, вернувшись с Нарсизо, он должен попросить руководство отпустить его хотя бы на год в какой-нибудь уединенный монастырь. Он не сомневался, что ему пойдут навстречу, руководству хорошо известно, какие преграды преодолевает он, чтобы дойти до цели.

Стрелка индикатора дрогнула и поползла. Занятый своими мыслями, Бирбанте не сразу заметил ее движение. Теперь следовало забыть о них, как о питье и пище. Воздержание и пост никому не приносили вреда. Бирбанте склонился над приборами.