Та ввела Тару в самый большой из бревенчатых домов, состоявший из одной комнаты. В задней ее части горел в очаге огонь. Посреди комнаты был выложен каменный круг, почти все остальное пространство покрывали шкуры. На них сидели и спали. В одном углу лежала груда вещей – видимо, пожитки хозяев, в другом – ружья.

Девушка указала Таре на одну из шкур, приглашая сесть. Едва Тара подчинилась, в доме появился голубоглазый и снова обменялся с девушкой резкими фразами, после чего та, недовольно пожав плечами, отошла и вернулась с длинным ремнем из сыромятной кожи. Приблизившись к Таре, она нагнулась над ней.

Догадавшись об их намерениях, Тара в ужасе отпрянула.

– Нет, пожалуйста… – прошептала она.

Девушка тихо сказала ей по-английски:

– Дайте руки. Не бойтесь, он ничего вам не сделает.

– Говорите, говорите со мной еще, – попросила Тара, пораженная ее хорошим английским, но девушка, настороженно взглянула на индейца и не проронила больше ни слова.

Отчаяние придало Таре сил. Она вскочила на ноги, оттолкнула девушку и кинулась к дверям. Но в один прыжок индеец нагнал ее и, схватив за плечи, силой усадил на пол. Потом ловко перехватил кисти рук кожаным ремнем, конец которого привязал к столбу, подпиравшему крышу. В его спокойных глазах словно промелькнула усмешка.

Что теперь будет? Тара читала или слышала, что у индейцев принято во время празднеств истязать жертвы до смерти. Неужели и ее ждет такая участь? А может, он снимет с нее скальп?

К счастью, этого не случилось. Индеец отошел от столба и что-то снова сказал девушке, на этот раз мягко, почти ласково.

Потом Тара услышала голоса и поняла, что возле дома собралась толпа. Возможно, требуют, чтобы ее выдали?

Индеец взял девушку за руку, и они вместе вышли за дверь. Шум возле дома усилился, послышался смех, потом все стихло… Да, их радуют чужие мучения.

Минутой позже в дом вошел пожилой индеец – тот, кого Тара увидела первым. О чем-то спросив ее на своем языке, он обратился к вошедшим вслед за ним голубоглазому и девушке.

– Он хочет знать, – перевел тот его слова Tape, – правда ли, что вы жена Белого Тигра?

– Кого? – ужаснулась она.

– Вы новая жена Маккензи? – спросила девушка по-английски.

– Я… да…

Мысли Тары пришли в полное смятение.

Что происходит? Маккензи… Белый Тигр… Она стала женой какого-то индейца? Может, Джаррет продал ее кому-то в жены? Да, он уезжал из дома, чтобы совершить мерзкую сделку! А что? В дебрях этой дикой Флориды все возможно. Он расплатился за какие-то свои грешки или за мир между белыми и индейцами?.. Нет, скорее он индейский шпион, имеющий кличку Белый Тигр. Джаррет оказывает услуги индейцам, чтобы они не трогали его владений. Вот почему он постоянно твердит о безопасности «Симаррона». Но неужели об этом не знают его белые друзья – Роберт, капитан Аргоси? Почему Джаррета до сих пор не арестовали и не осудили за измену?..

Наверняка он отдал свою несчастную первую жену на растерзание этим варварам тоже из каких-то гнусных соображений, и она заплатила жизнью за его темные делишки…

Пожилой индеец опять обратился к ней с какими-то словами, явно осуждающими.

– Он говорит, вас нужно хорошенько выпороть, – насмешливо перевел Таре голубоглазый.

– Что?!

– Он уверен, «то вы нарушили приказание мужа, покинув его дом, чем подвергли себя опасности, – разъяснила девушка.

– Скажите ему, чтобы он шел к черту! – крикнула Тара, сама удивляясь своей смелости.

Девушка не осмелилась перевести пожилому индейцу эти слова, но тот, по-видимому, понял их, потому что строго взглянул на Тару и что-то резко проговорил.

– Что еще? – осведомилась Тара.

– Он говорит, что, если ваш муж не отстегает вас прутом, он сам сделает это за него с большим удовольствием.

Пожилой индеец все так же сурово смотрел на Тару, но губы, его чуть дрогнули. Уж не в улыбке ли? Нет, он просто рад, что напугал беззащитную женщину.

Пожилой направился к дверям, а голубоглазый последовал за ним.

– Подождите, – шепнула Тара девушке, боясь, что она тоже уйдет.

– Что вы хотите? – спросила та.

– Хочу знать, что со мной будет.

– Ничего.

– Ничего?

– Только ведите себя как следует.

– Как это?

– Вам не следовало убегать из дома.

– Я никуда не убегала! Вы… вы не знаете… Но почему они на меня напали? Почему притащили сюда? Привязали?

– Не нужно больше говорить! – строго сказала девушка и быстро вышла из дома.

Тара попыталась распустить узел, стягивающий ее руки, но кожаный ремень не поддавался, а рядом не было ни одного острого предмета.

Устав от напрасных попыток, она прилегла на мягкие шкуры и опустила голову на подушку.

Тара размышляла, можно ли верить словам этой привлекательной девушки, утверждающей, что ей ничто не грозит. Да ведь она в плену у индейцев, и они обращаются с ней, как с настоящей пленницей! Или заложницей? Может, сохранят ей жизнь, чтобы обменять на кого-то?.. Или на что-то? На большие деньги… Но кто за нее заплатит? Разве только те, от кого она скрывается и кто хочет ее смерти там, в Бостоне?

А Маккензи? Да кто же он такой в конце концов? И кто ему она? Вероятно, по здешним законам вовсе не жена, дарованная Богом, а просто вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению – продавать, менять, дарить… Как рабынь…

Тара, кажется, уснула, но вдруг услышала звук отворяющейся двери. В комнате уже стемнело. Наверное, она спала довольно долго.

Рослый голубоглазый индеец и девушка вошли в комнату. Девушка принесла миску наполненную чем-то, напоминавшим кашу, и деревянную кружку.

– Кунти, – пояснила девушка, ставя перед Тарой еду. – Это такой корень. Из него здесь делают хлеб, кашу… Поешьте и запейте водой.

Индеец нетерпеливо сказал что-то, и девушка неохотно направилась к выходу.

Голодная Тара, не прикасаясь к пище, поднялась со шкур и с вызовом спросила индейца:

– Сколько вы намерены держать меня тут на привязи? И что вообще собираетесь?..

Тот ответил на своем языке, и девушка, обернувшись, перевела:

– Он говорит, что вы должны следовать советам Маккензи. Иначе попадете в беду.