О Боже, во что же она ввязалась? И что ей теперь делать?

– Что-что она делает? – недоверчиво переспросил Карлос.

– Моет пол в кухне, босс, – со вздохом повторил Дженнаро. – А перед этим целый день чистила, скоблила и драила весь дом. Помешать я ей не мог – разве что связать и запереть. Боюсь, еще немного – и она свалится с ног от переутомления...

– В кухне, значит! – прорычал Карлос и, не тратя слов попусту, бросился вниз по лестнице в подвал, где располагались служебные помещения.

Он очень давно там не бывал и потому, свернув не в ту сторону, оказался вместо кухни в бойлерной – что, конечно, не улучшило его настроения.

Добравшись наконец до собственной кухни, Карлос увидел восседающую на детском стульчике Долли. Малышка дремала, уронив головку на поднос и сжимая крохотной ручонкой чашку с носиком – этакий «пьяный моряк» в миниатюре.

Обогнув детский стульчик, Карлос окинул взглядом просторную кухню. Свирепый взор его мгновенно наткнулся на Кэрри: стоя на коленях спиной к нему, она самозабвенно драила пол тряпкой, словно какая-нибудь горничная из позапрошлого века! Карлос застыл, пораженный зрелищем ее аккуратной, округлой, необычайно женственной попки, туго обтянутой зеленым платьем.

И вдруг, без предупреждения, все тело его напряглось от внезапного и яростного желания. Черт побери, этого еще не хватало! Какая-то неделя без секса – и он уже превратился в зверя, готового броситься на первую попавшуюся женщину! Сжав сильные руки в кулаки, усилием воли Карлос заставил свое взбунтовавшееся естество вновь обрести покой.

– А ну-ка встаньте! – гневно приказал он.

Испуганно обернувшись, Кэрри задела ведро с водой, и оно с грохотом опрокинулось. Потоки грязной мыльной воды заструились по полу.

– Смотрите, что вы наделали! – сердито воскликнула она.

– Какого черта вы драите мои полы?! – взревел Карлос.

Кэрри устало поднялась на ноги. Зеленое платье с широким вырезом – оно явно было ей великовато – сползло, обнажив хрупкое белоснежное плечо. Сам того не желая, Карлос заметил, какая белая и нежная у нее кожа, – и еще заметил, что Кэрри бледна от утомления и едва держится на ногах.

Кэрри молча смотрела на него. В груди у нее словно била крыльями сотня крошечных бабочек. Казалось, сумрачный темно-золотистый взор Карлоса Виэйра разжигает огонь где-то глубоко, в самой сердцевине ее существа.

– Простите, – смущенно пробормотала она, ссутулив худенькие плечи, – я думала...

Почувствовав, что она вот-вот грохнется в обморок, Карлос перешагнул лужу на полу и подхватил Кэрри на руки.

– Ну можно ли быть такой глупышкой? Думаете, я для того пригласил вас к себе, чтобы вы здесь надрывались?

– Я просто хотела как-то вас отблагодарить...

Прильнув щекой к мягкой шерсти его пиджака, Кэрри впивала запах Карлоса – тонкий, едва уловимый, и все же сильный и мужественный.

Едва Карлос взял ее на руки, как желание, разгоревшееся с новой силой, подсказало ему, что этого делать не следовало. Он злился на Кэрри, а еще сильнее – на самого себя. С какими бы соблазнительными женщинами ни сталкивала его судьба, до сих пор ему удавалось сохранять самообладание. Но сейчас Карлос был не в силах обуздать себя – им овладело огромное, почти неотразимое искушение ответить: «Да, милая, ты можешь меня отблагодарить – только в спальне и без половой тряпки в руках!» Даже ранимость Кэрри, очевидная и в ее взгляде, и в нервном подрагивании худеньких плеч, сейчас не останавливала его, а лишь сильнее разжигала влечение.

Дженнаро ждал босса у дверей. Увидев, что Карлос несет гостью на руках, он слегка расширил глаза, но больше ничем не проявил своего удивления.

– Отнеси Долли наверх, – приказал Карлос.

Он внес Кэрри в лифт, о существовании которого она до этой секунды не подозревала, поставил на ноги и, не дожидаясь Дженнаро, нажал кнопку. Двери с шипением закрылись. Кэрри обессиленно привалилась к холодной стене.

– Вот теперь в кухне по-настоящему грязно, – вздохнула она. – Я не могу ее так оставить!

– Помолчите, – устало отозвался Карлос и, закрыв глаза, принялся дышать глубоко и ровно.

Тот еще денек сегодня выдался! Непрерывные звонки Лотты, хлопоты с отменой свадьбы, сочувственные или любопытные взгляды служащих, шушуканье за спиной... Еще бы – скандал века! Распалась идеальная пара! По натуре Карлос был скрытен и терпеть не мог, когда его личная жизнь становилась предметом сплетен и пересудов. И вот в довершение ко всей горечи и унижениям, выпавшим на его долю в последние сутки, выясняется, что его снедает дикая, бешеная похоть!

Кэрри послушно замолчала, остро ощущая на себе пристальный взгляд бездонных золотистых глаз Карлоса. Воздух в тесной кабине, казалось, сгустился, наполнился странными вибрациями. Несмотря на слабость и усталость, странное возбуждение охватило Кэрри. Она чувствовала: с Карлосом что-то происходит. Он готов взорваться, словно бочка с порохом, но не от гнева, а от чего-то иного… И эта смутная мысль заставила ее по-новому ощутить собственное тело, с особой яркостью и остротой почувствовать вдруг, что она женщина.

Больше не было смысла обманывать себя: да, ее отчаянно и безнадежно влечет к Карлосу Виэйра. Эта мысль потрясла Кэрри до глубины души. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Даже с Грэмом.

Никогда ее не охватывала дрожь от одного взгляда Грэма. Никогда она не жаждала его прикосновения. Так что у бывшего возлюбленного были все основания сказать, что «в постели она никуда не годится». Это унизительное воспоминание мгновенно охладило пыл Кэрри; застыдившись, она поспешно отвела взгляд.

– Простите мою резкость, – сухо извинился Карлос, пропуская ее к выходу.

Кэрри кивнула, не поднимая глаз.

– Теперь ложитесь в постель и отдыхайте, – приказал он, остановившись на пороге ее спальни. – Я распоряжусь, чтобы ужин вам принесли наверх.

– Я не голодна, – дрожащим голосом прошептала Кэрри, по-прежнему не осмеливаясь поднять глаза.

Карлос молча повернулся и пошел прочь. Слушая, как затихают в коридоре его шаги, Кэрри проклинала себя за то, что с его уходом вдруг ощутила себя невыносимо одинокой.

Такой мужчина, как Карлос Виэйра, на нее, должно быть, и смотреть не хочет. Да это и к лучшему, горько сказала она себе. Ведь в постели я – такое же никчемное существо, как и в жизни.

«С покойницей спать – и то веселее!» Так сказал ей Грэм при последней встрече, с жестоким цинизмом объясняя, почему именно утратил к ней интерес. Первый и единственный ее сексуальный опыт, плодом которого стала Долли, видно, понравился Грэму еще меньше, чем самой Кэрри.

Как могла она поверить его пьяным клятвам и заверениям? Разумеется, он не собирался на ней жениться. Просто говорил то, что говорят все негодяи, когда хотят затащить очередную наивную дуреху в постель.

Кэрри содрогнулась при воспоминании об их последнем разговоре. Если, конечно, можно назвать «разговором» ту ужасную и унизительную сцену.

– Корова глупая! Какого дьявола ты не сделала аборт? – С этими Словами Грэм с размаху ударил ее кулаком по лицу.

Прошло пять месяцев, но до сих пор Кэрри не могла вспоминать о его жестокости без ужаса и отвращения.

– Если думаешь, что я стану тратить свои тяжелым трудом заработанные деньги на тебя и твоего ублюдка – лучше подумай еще раз! Попробуй только повесить свою девку мне на шею, и будешь жалеть, что на свет родилась...

Больше всего Кэрри сожалела о том, что в своей непростительной наивности не разглядела за шикарным фасадом обыкновенного провинциального донжуана, соблазнителя с садистскими замашками. Самое печальное, что где-то в глубине души Кэрри еще в начале их отношений подозревала правду, но предпочитала отмахиваться от собственных предчувствий, не в силах поверить, что Грэм ее обманывает. Увы, слишком поздно она поняла, что стала жертвой мелкого, ничтожного человечишки, чье непомерно раздутое самолюбие требовало все новых и новых «успехов» на любовной ниве. Зрелые, опытные женщины видели его насквозь – поэтому он гонялся за молоденькими девочками, но, покорив очередную жертву, мгновенно терял к ней интерес.