Все мы принимаем неправильные решения, воплощая их в слова или в дела, пока не выучимся и не поймем, каковы будут последствия. Ни на нашей планете, ни во Вселенной нет ничего такого, чего нельзя было бы простить. Ничего. "Да нет же, – скажете вы, – тот единственный поступок, который я совершила, совершенно непростителен!" А я вам говорю, ничто из того, что человек может сделать, делает или уже сделал, не входит в категорию непростительного. Ничто.

Самость – это не карающая сила, которая носится повсюду, наказывая мужчин, женщин, детей. Самость – это дикий Бог, который понимает природу живых существ. Часто нам бывает трудно "поступать правильно", особенно если мы отрезаны от основных своих инстинктов, в том числе от интуиции. Тогда нам трудно подумать о последствиях раньше, чем все произойдет. Дикой душе присуще глубокое сострадание, поэтому она это учитывает.

В архетипе тайны некие чары черной сетью накрывают душу женщины, заставляя ее считать, что тайна никогда не должна быть раскрыта и еще что если она ее разгласит, то впредь все порядочные люди при встрече будут клеймить ее позором. Эта дополнительная угроза, как и сам тайный стыд, вынуждает женщину нести уже не одно бремя, а два.

Такая призрачная угроза в ходу только у людей, в чьем сердце гнездится злая тьма. Те же, кто относится к ближним с любовью и теплом, всегда готовы помочь извлечь тайну на свет, поскольку знают: она причиняет боль, которая никогда не утихнет, пока тайное не станет явным.

Если женщина хранит тайну, это отгораживает ее от тех, кто мог бы дать ей любовь, помощь и защиту. Таким образом, ей приходится в одиночку нести бремя печали и страха, причем иногда за целую группу, будь то семья или общество. Кроме того, как сказал Юнг, сохраняя тайну, мы отгораживаемся от бессознательного. Там, где есть постыдная тайна, всегда есть мертвая зона в женской душе, место, которое не чувствует и не реагирует надлежащим образом в ответ на смену событий эмоциональной жизни – собственной или чужой.

Мертвая зона тщательно охраняется. Это место, где тянутся бесконечные стены, где каждая из бесчисленных дверей заперта на двадцать замков, а гомункулы, крошечные создания из женских снов, постоянно заняты тем, что устанавливают новые двери, новые преграды, новые системы безопасности, чтобы тайна не смогла выйти наружу.

Но обмануть Дикую Женщину невозможно. Ей известно о темных узелках в женском сознании, которые крепко-накрепко перевязаны веревками и бечевками. Эти области женского сознания так плотно закрыты, что не реагируют на свет и милосердие. Но душа очень щедра, поэтому тайна, разумеется, все равно выйдет наружу, если не в изреченном виде, то в виде внезапных приступов меланхолии, периодических и беспричинных вспышек ярости; разнообразных спазмов, тиков, болей; в виде болтовни, которая внезапно и необъяснимо сменяется молчанием, а также неожиданных странных реакций на фильмы и даже телевизионную рекламу.

Тайное всегда становится явным, даже если оно высказано не языком слов, а языком тела, причем чаще всего так, что бывает невозможно открыто подойти и оказать помощь. Что же делает женщина, когда видит, что тайное начинает выплывать наружу? Она начинает гоняться за ним, проявляя завидную энергию. Она загоняет, заталкивает, закапывает его обратно в мертвую зону и возводит еще более мощные укрепления. Она созывает своих гомункулов – внутренних стражей и защитников эго – и приказывает построить новые стены, установить новые двери. Потом прислоняется к своей новой душевной гробнице, покрытая кровавым потом и пыхтящая, как паровоз. Женщина, которая хранит тайну, – это измученная женщина.

Мои nagynenik, тетушки, любили рассказывать сказку про такие тайны. Они называли ее "Aranyos Haj" – Златовласка, Девушка с золотыми волосами.

Жила-была очень странная, но красивая девушка с длинными золотыми волосами, тонкими, как золотые нити. Она была бедна, и не было у нее ни отца, ни матери. Жила она в лесу одна-одинешенька и ткала на станке, сделанном из темных ореховых веток. Тупой грубиян, сын угольщика, пытался силой заставить ее стать своей женой. И тогда, чтобы откупиться, она дала ему часть своих золотых волос.

Он не знал и знать не хотел, что это сокровище для души, а не для наживы, и пошел продавать волосы на базар. Но люди посмеялись над ним и решили, что он спятил.

К вечеру он вернулся разъяренный, убил девушку собственными руками и закопал ее тело у реки. Долгое время никто не замечал, что она пропала, никто не спрашивал, как она живет и здорова ли она. Златовласка лежала в могиле, а волосы ее все росли и росли. Прекрасные волосы поднимались вверх, прорастали сквозь черную землю, ветвились и кустились, пока ее могила не покрылась зарослями золотого тростника. Пастухи срезали тростинки и смастерили свирели, а когда они начали играть, свирели запели не умолкая:

Так убийца девушки с золотыми волосами был обнаружен и справедливо наказан, чтобы все те, кто живет в диких лесах, как мы с вами, снова могли чувствовать себя в безопасности.

На первый взгляд, эта сказка содержит обычные наставления: соблюдать осторожность в безлюдной лесной чаще. Но она несет еще и глубокое внутреннее послание: внутренняя жизнь прекрасной дикой женщины, которую олицетворяют ее волосы, продолжает жить и расти и оставаться источником знаний даже в том случае, если выглядит безмолвной и погребенной. Основные мотивы этой сказки, вероятно, являются фрагментами гораздо более развернутой древней истории о жизни и воскрешении, посвященной некоему женскому божеству.

Этот фрагмент обладает самобытной красотой и ценностью и к тому же кое-что сообщает нам о природе тайного, а может быть, даже о том, что именно в душе гибнет, когда женскую жизнь не ценят надлежащим образом. В этой сказке тайна – убийство живущей в лесу женщины. Она является олицетворением Коры, [47] вечной девы. Эта сторона женской души олицетворяет желание оставаться в одиночестве. Это мистическое, благое одиночество, ибо Кора поглощена тем, что сортирует и ткет идеи, мысли и дела.

Именно эта независимая дикая женщина больше всего страдает от травм и необходимости хранить тайну; это она олицетворяет неотъемлемое чувство самости, которому для счастья надо совсем немного, эту сердцевину женской души, которая ткет в лесу на станке из черного ореха и тем довольна.

В сказке никто не спрашивает, куда подевалась эта яркая женщина. Так нередко бывает не только в сказках, но и в реальной жизни. В сказке о Синей Бороде родители убитых женщин тоже не ищут своих дочерей. В общественном смысле это явление не требует объяснений. Как ни печально, всем нам известно, что это значит, и многим женщинам понятно такое отсутствие интереса. Женщина, которая хранит тайну, часто ощущает такое же отношение к себе. Даже если люди видят, что ее сердце разбито, они могут случайно или умышленно оставаться слепыми к самому факту ее несчастья.

Но чудо дикой души отчасти в том, что, как бы смертельно женщину ни ранили, какой бы вред ей ни причинили, ее душа продолжает жить, поднимается над землей, а если сложатся благоприятные для души обстоятельства, изольет себя в песне. Она сознательно оценит тяжкий ущерб и начнет возрождаться.

Не правда ли, интересная идея: жизненная сила продолжает расти, даже если внешне женщина совершенно безжизненна? Это – обещание, что даже в самых скудных условиях дикая жизненная сила будет поддерживать жизнь и развитие наших идей, даже если некоторое время они будут оставаться под землей. Придет время, и жизнь пробьется, выйдет на поверхность. Жизненная сила не будет знать покоя, пока не обнаружат останки убитой женщины и не выяснят обстоятельства ее гибели.