Поэтому иногда высыхает не только женщина. Порой важнейшие аспекты нашего ближайшего окружения – например, семьи или рабочего коллектива или более широкого, общественного, – тоже иссыхают и рассыпаются в прах, и это также влияет на нас пагубно. Чтобы исправить такое состояние, женщина должна вернуться в свою собственную шкуру, к своему инстинктивному здравому смыслу, вернуться домой.

Как мы уже видели, трудно осознать свое состояние, пока не окажешься в таком же бедственном положении, как женщина-тюлениха: шелушится кожа, сохнет тело, отказывает зрение, одолевает хромота. Поэтому душа от щедрот своей колоссальной жизнеспособности посылает нам дар – это таящийся в подсознании вестник, Старик, который поднимается на поверхность сознания и начинает безостановочно звать нас к нашей истинной природе.

Что это за крик, летящий над морем? Этот голос, который доносит ветер, голос, поднимающий с постели и зовущий в ночь, похож на сон, который приходит в сознание спящего как бестелесный голос и ничего больше. Это один из самых впечатляющих снов, который может привидеться человеку. В культурных традициях, к которым я принадлежу, считается: все, что скажет такой голос, – это прямая весть, исходящая из души.

Говорят, что бестелесный голос может раздаться в любое время, но особенно в те периоды, когда душа тоскует. Тогда глубинная самость пробивается на поверхность. Раз! И женская душа говорит. И рассказывает, что будет дальше.

В сказке старый тюлень поднимается из своей стихии, чтобы издать призывный клич. Это глубинное качество дикой души: если мы не приходим сами, не обращаем внимания на свои циклы, на то, что пришла пора возращения, то Старик придет за нами и будет звать, пока что-то в нас не откликнется.

Спасибо небесам за этот призывающий нас домой естественный сигнал, который звучит тем громче, чем острее наша потребность вернуться. Этот сигнал раздается, когда все в нашей жизни становится избыточным или недостаточным. Пора возвращаться домой может настать и тогда, когда возникает слишком много благих порывов, и когда существует постоянный разлад. Может быть, мы в чем-то переусердствовали. Бывает, нас что-то слишком утомляет. Можно перелюбить и недолюбить, переработать и недоработать, и за все приходится платить. Если возник такой избыток или недостаток, мы начинаем сохнуть, сердце устает, энергии иссякают и в нас поселяется таинственная тоска по чему-то такому, для чего мы почти никогда не можем найти названия, – поселяется и становится все сильнее. И тогда Старик зовет нас.

Интересно, что в этой сказке доносящийся с моря голос слышит духовное дитя и откликается на него. Именно ребенок отважно пускается в путь по обледеневшим скалам и камням, именно он молча идет на зов и случайно натыкается на свернутую тюленью шкуру матери.

Тревожный детский сон – точное и четкое изображение того беспокойства, которое ощущает женщина, когда она стремится вернуться к своим душевным корням. Поскольку психика – система сложная, на зов откликаются все ее элементы. В эту пору беспокойство часто сочетается у женщины с раздражительностью и ощущением, что все слишком близко, чтобы быть удобным, или слишком далеко, чтобы дать покой. Она ощущает растерянность, от едва заметной до нестерпимой, потому что слишком давно живет вдали от дома. Эти ощущения – как раз то, что нужно. Они – весть, которая гласит: "Иди сюда, скорее!" Такое ощущение оторванности возникает потому, что мы слышим – сознаём мы это или не нет, – как что-то зовет нас, зовет домой, и мы не можем сказать ему "нет", не причинив боли самим себе.

А если мы не пойдем, когда наступит время, душа сама явится за нами, как повествует стихотворение "Женщина, живущая в озере":

Старый тюлень всплывает по ночам, и мальчик бежит на берег ночью. В этой сказке, как и во многих других, мы видим, как главный герой обнаруживает поразительную истину или находит несметное богатство под покровом тьмы. В некоторых областях культуры выражение "темная ночь души" стало почти крылатым. Божественное находят во тьме Хель, или Гадеса, или другого потустороннего мира. Возвращение Христа выглядит как сияние из сумерек ада. Аматэрасу, японская богиня Солнца, появляется из темного грота у подножия горы. Шумерская богиня Инанна в своей водной ипостаси "пылает белым золотом, лежа в свежевспаханной борозде черной земли" [9]. В горах Чиапаса говорят, что каждый день "желтое Солнце, чтобы взойти на небо, должно прожечь дыру в черной-пречерной huipil, рубахе" [10].

Эти образы пути во тьме и сквозь тьму несут в себе древнее послание, которое гласит: "Не бойся незнания". Так и должно быть на разных этапах и в разные периоды нашей жизни. Эта особенность сказок и мифов воодушевляет нас, заставляя идти на зов, даже если мы понятия не имеем, куда идти, в каком направлении и как долго. Нам известно только одно: как дитя из сказки, мы должны встать, выйти и посмотреть, в чем дело. Может быть, сначала мы, спотыкаясь, будем брести во тьме, пытаясь понять, что же нас зовет, но поскольку нам удалось устоять против уговоров не поддаваться на зов дикой природы, мы непременно наткнемся на тюленью шкуру. И когда мы вдохнем это состояние души, у нас мгновенно возникнет ощущение: "Вот оно. Я знаю, что мне нужно".

Для многих современных женщин блуждать в темноте в поисках тюленьей шкуры – не самое страшное. Гораздо труднее – нырнуть в воду, по-настоящему вернуться домой и особенно – по-настоящему уйти. Женщина может вернуться в себя, надеть шкуру, приготовиться, но уйти нелегко, это действительно очень трудно – отступить, отказаться от всего того, чем мы занимались, и просто уйти.

В сказке женщина-тюлениха начинает сохнуть, потому что медлит слишком долго. Она испытывает те же муки, которые терпим мы, когда слишком медлим. Ее кожа пересыхает. Кожа – наш самый чуткий орган; он сообщает наж, когда нам холодно или жарко, когда мы возбуждены или испуганы. Если женщина ушла слишком далеко от дома, ее способность воспринимать то, как она в действительности ощущает себя и других, что думает о себе и о других, начинает сохнуть и трескаться. Она в положении лемминга. [39] Не понимая, что такое слишком много и что такое недостаточно, она переходит пределы того, что для нее приемлемо.

В сказке мы видим, что ее волосы редеют, тело сохнет, она становится тенью себя прежней. Задерживаясь слишком надолго, мы тоже теряем свои замыслы, наша связь с душой слабеет, кровь становится жидкой и течет медленно. Женщина-тюлениха начинает хромать, ее глаза теряют влагу, она начинает слепнуть. Когда мы медлим вернуться домой, наши глаза перестают сверкать, потому что у них нет для этого причины, кости ноют, нервы словно теряют защитную оболочку, и мы больше не способны сосредоточиться на том, кто мы есть и что мы есть.

В лесистых холмах Индианы и Мичигана живет удивительная группа людей, чьи предки давным-давно пришли с холмов Кентукки и Иллинойса. Хотя их речь пестрит грамматическими неправильностями, они любят читать Библию и используют длинные, звучные и протяжные слова вроде "небогоугодный", "благоуханный" и "песнопение" [11]. Кроме того, у них есть много выражений для описания женщины, которая измучилась и потеряла себя. Эти затерянные в глуши люди не шлифуют свои слова до блеска. Они их вырубают, связывают в охапки, которые называют предложениями, и бросают. "Слишком долго ходила в упряжке", "уморилась, без задних ног", до того замучилась, что "не может добраться до стойла". Есть у них один особенно жестокий оборот: "вскармливает дохлый помет" – это значит, что женщина губит себя, приносит себя в жертву никчемному браку, делу или стремлению.