Плохо. Намного хуже, чем мы думали. У этих стражников поголовно паранойя. Я хочу сказать, они понятия не имели, кто мы такие, но это их ни в малейшей степени не беспокоило.

Внезапно примчалось полвзвода. Звон и грохот под дверью. Никаких разговоров. Мрачные лица. У нас неприятности.

– Вряд ли нас отпустят, – с тоской произнес Гоблин.

– На выход! – рявкнул сержант. Мы вышли. Все, кроме Следопыта. Следопыт так и остался сидеть в камере.

– По дворняге своей скучает. – Я попытался схохмить. Никто не рассмеялся.

Один из стражников двинул Следопыта в плечо. Следопыт медленно повернулся к нему, глянул совершенно невыразительно.

– Вот этого делать не надо было, – заметил я.

– Заткнись, – бросил сержант. – Взять его.

Парень, ударивший Следопыта, попытался повторить свой подвиг. С тем же успехом он мог изображать нежное похлопывание. Следопыт обернулся, потянулся к приближающемуся кулаку, поймал запястье и переломил. Стражник взвизгнул. Следопыт отшвырнул его. Лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Взгляд запоздало упал на отлетевшего стражника. Казалось, происходящее Следопыта очень удивляет.

Прочие стражники раззявили рты. Потом пара человек кинулась на Следопыта, обнажив мечи.

– Эй! Спокойно! – заорал я. – Следопыт…

Следопыт, не выходя из прострации, отобрал у них оружие, кинул в угол и чуть не вышиб из обоих дух. Сержант разрывался между гневом и восхищением.

Я попытался успокоить его.

– Он, знаете, не слишком умен. Нельзя на него так бросаться. Ему все нужно объяснять спокойно, по два-три раза.

– Я ему сейчас объясню! – Сержант собрался было послать в камеру остальных стражников. – Если он разозлится, то кого-нибудь пришибет, – быстро предупредил я, изумляясь взаимоотношениям Следопыта с его псиной. Стоило дворняге отойти, как Следопыт превращался в дебила. С навыками профессионального убийцы.

Сержант позволил здравому смыслу возобладать над гневом.

– Вот ты его и успокой.

Я постарался. Я понимал, что в ближайшем будущем солдаты вряд ли будут относиться к нам мягко, но не слишком беспокоился на этот счет. Гоблин и Одноглазый смогут справиться с такими мелочами. А пока нам надо сохранить здравый смысл и головы.

Я собрался было помочь троим раненым, но не осмелился. Одного вида Гоблина и Одноглазого хватит, чтобы навести противника на мысль о том, кто же мы на самом деле. Нет смысла оставлять лишние улики. Я сосредоточился на Следопыте. Стоило мне привлечь его внимание, как остальное оказалось несложно – успокоить его, объяснить, что мы идем вместе с солдатами.

– Не надо им было так со мной делать, Костоправ, – сказал Следопыт тоном обиженного ребенка. Я сморщился, но стражники, кажется, не обратили внимания.

Нас тут же окружили, хватаясь за мечи, – исключение составили те, кто относил раненых товарищей к коновалу, служившему у стражников и лекарем. Некоторым явно хотелось сквитаться. Я старательно успокаивал Следопыта.

Место, куда нас приволокли, энтузиазма у меня не вызвало. То был сырой подвал штаба, пародирующий камеру пыток. Полагаю, что камере следовало внушать ужас. Я видывал настоящие пытки и настоящие пыточные приспособления, а потому понимал – половина железок тут бутафорские или совершенно антикварные. Имелись, правда, и пригодные к употреблению. Мы с колдунами переглянулись.

– Не нравится мне тут, – сообщил Следопыт. – Наружу хочу. К псу Жабодаву.

– Стой спокойно. Мы тут пробудем недолго. Гоблин кривовато улыбнулся – своей знаменитой улыбкой. Да. Скоро мы выйдем. Возможно, ногами вперед, но выйдем.

Был там и полковник Сироп. Наша реакция его не обрадовала.

– Я хочу поговорить с вами, – сказал он. – В прошлый раз вы были не слишком расположены к беседе. Возможно, здешняя обстановка вам нравится больше?

– Отнюдь. Зато навевает мысли. Это что, наказание дерзнувшим наступить на пятки господам торговцам из Весла? А я и не знал, что Стража охраняет их монополию.

– Игры. Не надо юлить, господин Фитиль. Отвечайте прямо. И сейчас. Или следующие несколько часов станут для вас исключительно неприятными.

– Задавайте вопросы. Но у меня появляется нехорошее предчувствие, что я не смогу дать те ответы, которые вы хотите услышать.

– Вам же хуже.

Я глянул на Гоблина. Тот впал в транс.

– Я не верю, что вы просто торговцы, – продолжал полковник. – Ваши вопросы выдают необычный интерес к человеку по прозванию Граи и к его дому. Следует заметить, что Грай подозревается либо в мятеже, либо в воскресительстве. Вот о нем и расскажите.

– Я о нем никогда не слышал до того, как приехал сюда, – сказал я правду – почти всю.

Думаю, полковник мне поверил. Но он медленно помотал головой.

– Видите? Вы не верите мне, даже когда знаете, что я не вру.

– Но говорите ли правду? В этом весь вопрос. Организация Белой Розы разделена на ячейки. Вы можете представления не иметь, кто такой Грай, и все же искать именно его. Он что, давно вестей не посылал?

Хитрый, гад.

Наверное, я слишком перестарался с безразличием. Полковник кивнул сам себе, оглядел нашу четверку, сосредоточился на Одноглазом.

– Негр. Немолод уже, а?

Меня удивило, что цвет кожи Одноглазого не привлек внимания раньше. Негры очень редко попадаются в краях севернее моря Мук. Полковник, скорее всего, первый раз сталкивался с чернокожим. А то, что одним из столпов Черного Отряда является очень старый негр, никак уж не тайна.

Я не ответил.

– С него и начнем. Он, пожалуй, послабее остальных.

– Убить его. Костоправ? – спросил Следопыт.

– Закрой рот и стой смирно, вот и все.

Черт. Но Сироп не обратил внимания на мое имя. Или я не так известен, как полагаю, и нуждаюсь в усекновении самолюбия.

А вот самоуверенность Следопыта полковника поразила.

– На дыбу его, – приказал он, ткнув пальцем в Одноглазого.

Одноглазый хохотнул и подставил подошедшим стражникам запястья. Гоблин хихикнул. Их веселье тревожило всех, не исключая и меня – я-то знаю, какое у них чувство юмора.

– Им это кажется забавным? – Сироп посмотрел мне в глаза: – Почему?