Девушка вернулась, и я встал с кушетки.

– У нас здесь все удобства, – в ее голосе по-прежнему звучала горечь. – Этот Фаулер, у него есть сердце. Знаете, он даже поручил доктору регулярно навещать нас и оплачивает лекарства.

– Доктор должен был доложить об этом в полицию, – я показал на шрам.

– Сожалею, – ответила она. – Но этот доктор имел лицензию до того, как стал алкоголиком.

– Мне не нравится Фаулер так же, как и вам, детка, – хмыкнул я. – Но Джонни не должен был брать эти деньги.

Ее губы искривились в усмешке.

– Он еще говорит мне!

– Что относительно Джонни? – спросил я. – Смогу я поговорить с ним?

– За пятьсот долларов вы можете получить все, что хотите, включая и меня! – Ее пальцы снова коснулись шрама. – О, я совсем забыла о нем. Теперь я не предмет для сделки, да?

– Может быть, пластическая операция сможет удалить шрам, – предположил я.

– Ну конечно, – сказала она. – Подумаешь, всего несколько тысяч долларов за новое лицо! Вы не знаете хирурга, который сделал бы это задаром? – Она пожала плечами. – Извиняюсь, мистер, это не ваша вина. Проходите, Джонни ждет вас.

Тот сидел на кровати, ожидая меня, его перевязанные руки лежали между коленями. Он действительно выглядел, как дешевый негодяй с густыми вьющимися черными волосами.

– Джонни, я – Рик Холман, – обратился я к нему.

– Что вы хотите услышать от меня за пятьсот долларов? – тихо спросил он. – Впрочем, неважно. Я чертовски нуждаюсь в любой сумме. Малышка, – он кивнул на девушку, – считает, что это найденные деньги. Но у меня другие планы. – Джонни злобно рассмеялся. – Куплю на них револьвер и вышибу мозги Фаулеру.

– Советую использовать их на другие нужды, Джонни, – сказал я. – Вы должны знать, что вас ждет при попытке прикончить парня, вроде Фаулера, с большими деньгами. У вас еще вся жизнь впереди, так что забудьте об этом.

– Вы сумасшедший! – возразил он. – Я конченый человек, Холман. Я был крупье, как вы помните. Это все, что я умел делать, я мог зарабатывать себе на жизнь.

– Думаю, Фаулер рассказал о вас, кому следует, и вы не сможете работать крупье, – сказал я. – Ну что ж, для парня есть миллион других способов заработать на жизнь своими руками.

– Да? – Его голос поднялся на целую октаву. – Вот этими руками?

Он внезапно поднял их передо мной и, несмотря на толстый слой повязок, я увидел, что по два первых пальца на каждой руке отсутствуют.

Девушка плеснула в стакан дешевого виски и молча подала ему. Он шумно начал пить, обливая ладони.

– Дженни? – спросил он. – Кому какое дело до того, что случилось с ней?

– Мне, – ответил я.

Он подставил стакан, и девушка снова наполнила его.

– Я не видел ее шесть месяцев.

– Хорошо, расскажите о том, что было раньше, Начните с того, как вы встретились.

– Это целая история, – хмыкнул он.

– Плачу за нее пятьсот долларов, – заметил я.

Он посмотрел на девушку и сказал:

– Выйди.

– Хочешь, чтобы я оставила бутылку? – спросила она.

– На полу.

Она поставила бутылку на пол около кровати и не оборачиваясь вышла из комнаты.

– Около двух лет назад, – начал он, когда девушка ушла, – я работал на Фаулера. Она пришла однажды поздно ночью и села за мой стол с таким видом, словно ей принадлежало все заведение. Несмотря на слишком юный вид, у нее были зрелые женские формы. Вообще она была смелая девчонка, тут же спросила мое имя. «Хорошо, Джонни, – сказала она, – сделаем немного ставок другого рода». Я сказал ей, что правила заведения запрещают мне это. «Я говорю не о деньгах, – возразила она. – Я выхожу из игры. Вы будете принадлежать мне следующие двадцать четыре часа, потом я буду ваша на это же время».

Она потеряла около трех тысяч долларов. Когда я освободился, мы поднялись в ее номер. Я никогда прежде не встречал женщин, подобных Дженни, – каждый раз она приходила ко мне, словно это было в последний раз.

– Вы имеете в виду, что она была очень страстной? – спросил я.

– Да. Полагаю, что так. – Его голос был полон сомнения. – Но что-то в этом было грязное. У меня появилось такое чувство, что она использовала меня, как носильщика, который несет за нею ее вещи. – Он потер свою правую руку. – Кого это заботит? Так между нами продолжалось пару месяцев, потом однажды утром она исчезла, и я решил, что все кончилось, но через неделю она вернулась. «Я сказала своему отцу о тебе, – заявила она. – Он не согласен со мной, и я хочу дать ему урок. Ты что-нибудь планируешь на завтра, Джонни?» Я ответил, что нет, и она сказала, что это отлично, так как тогда мы сможем завтра пожениться.

Я ждал, пока он наклонился, наполнил стакан виски, выпил половину и поставил стакан на пол.

– Ее отцом был Аксель Монтегю, – тихо сказал он.

– Какой-то крупный деятель в кинопромышленности? – спросил я.

– Величайший! – Он хмыкнул. – Я считал, что когда женюсь на его дочери, то буду обеспечен. Дженни говорила, каким он был негодяем, но я не верил в это вплоть до свадьбы, вернее, до той минуты, когда дворецкий отдал Дженни записку, а потом с треском захлопнул дверь перед нами.

– Дженни смеялась, – сказал он, – словно это было славной шуткой.

– Что случилось потом?

– У меня было немного денег. Она еще сохраняла за собой номер в Вегасе. Мы продали ожерелье за две тысячи долларов и поехали в Малибу – она была отличной пловчихой и помешана на купании. Я не умею плавать, поэтому проводил весь день, валяясь на песке, пока она купалась. Через пару месяцев она продала свои кольца, и этого хватило нам на некоторое время. Однажды утром, когда мы проснулись, я сказал ей, что мы должны вернуться в Вегас, где я смогу получить работу. Она рассмеялась мне в лицо. Я обезумел, и у нас произошла схватка, может, я помял ее немного. В конце концов она заявила, что знает, где легко достать деньги, и ушла.

– Через два дня Дженни вернулась и выложила тысячу долларов. Когда я спросил, откуда у нее эти деньги, она ответила, что ей заплатил мужчина. Я швырнул ее через всю комнату, а она засмеялась, словно ей доставили удовольствие. Потом у нас все пошло по-прежнему, как будто ничего не произошло.

– Значит, вы так и не вернулись в Вегас?

– Я привык к этому. Она уезжала и возвращалась с деньгами. Правда, первое время она ожидала от меня взбучки, но я уже давно успокоился.

– Вас перестало волновать, за что она получает эти деньги?

Он покраснел.

– Вы просто не знали Дженни! Сначала я сходил из-за нее с ума и думал, что это никогда не кончится. Я терпел все ее выходки, лишь бы мы были вместе. Каждый день на пляже я со злостью наблюдал, как все мужчины пялили на нее глаза, когда она появлялась в белом бикини. Но я слишком боялся потерять ее, чтобы сказать ей об атом.

– И все же вы оставили ее?

– Не по своей вине, – сказал он. – Когда она уезжала, я даже радовался, что немного отдохну, – настолько осточертело сторожить ее на пляже. Но в последний раз она отсутствовала неделю. Вернувшись, она, как всегда, выложила пачку банкнот и посмотрела на меня. «Я не одна, со мной мужчина», – сказала она. Я машинально взглянул на деньги и услышал ее издевательский смех: «Нет, деньги мне дал другой. А этот нужен мне для удовольствия. Я не знала, что так может любить мужчина. Попроси его, Джонни, чтобы он научил тебя этому».

– Я в бешенстве ударил ее так, что она покатилась по полу. Но глаза ее все равно смеялись. Вдруг она закричала: «Пит! Он ударил меня!» В комнату ворвался громадный парень, схватил меня одной рукой и приподнял на пару футов от пола... – Федаро усмехнулся, вспоминая. – Словом, они уже ушли, когда я пришел в себя. Дженни забрала свою одежду, но деньги оставила. Они лежали в ящике вместе с запиской. «Прощай, любимый!» – вот все, что она написала.

– Это был последний раз, когда вы ее видели?

– Последний раз. – Он снова шумно выпил виски из стакана. – Я поехал в Сан-Франциско и пару недель пил. Потом встретил Малышку, – он кивнул в сторону другой комнаты. – Она – шлюха высшего класса, но со мной это было по любви. У нас появилась идея вернуться в Лас-Вегас и поработать здесь. Я был уверен, что мы что-нибудь придумаем!