— Ваше высочество… — произнес герцог, взял руки Белоснежки в свои и заглянул ей в глаза. Он оказался гораздо старше, чем она себе представляла. Волосы его совсем поседели, лицо изрыли морщины, годы сгорбили спину. — Мы считали вас…

Уильям шагнул вперед и положил руку ей на плечо, словно желая удостовериться в ее реальности. Белоснежка покачала головой. Она не могла сказать, что именно вернуло ее к жизни. Перед пробуждением она ничего не слышала и ничего не чувствовала. Последнее ее воспоминание — кружащие над головой черные вороны и сверкающее лезвие топора, разгоняющего птичью стаю. Девушка знала только то, что она жива, и помнила, что ей предстоит сделать.

— Нет, милорд, — тихо возразила она.

Все взгляды были прикованы к ней. Вдалеке, возле крайних палаток, стоял Охотник и недоверчиво качал головой. Он подошел поближе, она отчетливо видела его потрясенное лицо.

Герцог Хэммонд показал на деревянное кресло:

— Вы должны отдохнуть…

— Я и так достаточно долго отдыхала, — ответила она.

Девушка оглядела собравшихся людей. Какая-то женщина плакала. Закрыв лицо руками, она рассказывала детям о том, как Белоснежка вернулась к жизни.

— Чудо, — шептали все вокруг, и это слово витало в воздухе.

— Я буду рядом с вами во время битвы, когда вы встретитесь лицом к лицу с королевой, — сказала Белоснежка и заглянула в серые глаза герцога.

Уильям потупился. Герцог стоял, смущенно уставившись на руки Белоснежки, которые упорно продолжал держать, и на лице его читалось явное беспокойство.

— Ни на какую битву мы не пойдем, ваше высочество. Самое лучшее, что вы можете сделать для своих подданных, — это укрыться за стенами крепости.

Белоснежка бросила взгляд на стоявших за его спиной изможденных детей. Они смотрели на нее полными отчаяния, печальными глазами. Она уже видела такие глаза в деревне, где жила Анна.

— Я тоже так думала, когда сбежала. Но потом поняла, что мне не будет покоя, пока кругом столько горя и страданий.

— Королева неуязвима, — сжав ее руки, громко произнес герцог. Стоявшие вокруг него солдаты дружно закивали. — Ее нельзя убить. И победить невозможно.

Вспомнив слова Равенны, Белоснежка повернулась к генералам, столпившимся за спиной герцога.

— Я могу победить ее. Я, и только я. Она сама мне это сказала.

И, отстранив герцога, Белоснежка направилась к палаткам, чтобы обратиться к собравшимся там беженцам. Солдаты наблюдали за ней, почтительно сняв шлемы. Гномы прижимали шляпы к груди.

— Мне сказали, я представляю всех вас! — крикнула Белоснежка. Она без труда находила нужные слова. Говорила спокойно и убедительно. Она никогда еще ни в чем не была так уверена. — Мне сказали, мое дело — отсиживаться за этими стенами и не лезть в драку. А вот я думаю по-другому. — Она посмотрела на Муира, который поднял на нее незрячие глаза, и продолжила: — Я считаю жизнь священной, особенно после того, как вырвалась на свободу. Но я потеряла страх смерти. Если Равенна явится за мной, я пойду ей навстречу. А если не явится, все равно пойду. И если мне выпадет такой жребий, то сражусь с ней один на один. — Девушка повернулась к генералам, стоявшим возле огромной палатки. — Но если вы присоединитесь ко мне, я с радостью отдам за вас жизнь. Ведь наша земля и наш народ уже достаточно настрадались.

Сердце молотом стучало у нее в груди. Она стояла перед жителями королевства с гордо поднятой головой, страстно желая получить их поддержку. Герцог Хэммонд внимательно смотрел на прекрасную черноволосую девушку в бледно-розовом погребальном наряде. Она терпеливо ждала, прислушиваясь к доносившимся издалека птичьим крикам. Белоснежка не была уверена, пойдут ли за ней люди. Возможно, ей придется сражаться с Равенной в одиночку. Герцог почтительно склонил голову. Увидев это, Уильям преклонил колено. Рыцари и генералы последовали его примеру.

Белоснежка поймала взгляд Охотника. Глаза его были наполнены нежностью. Он улыбнулся и низко ей поклонился. Гномы последовали его примеру. Вскоре и остальные встали на колени в знак уважения к королевской дочери. Как когда-то и ее отец, она была их предводителем. Принцесса поклялась, что свергнет Равенну или погибнет в борьбе.

Девушка стояла перед людьми, и на глаза у нее наворачивались слезы. Она предвкушала победу, которая казалась совсем близкой, и представляла себе возрожденное королевство. Оно снова должно стать таким, каким было при ее отце. Она видела перед собой зеленые пастбища, деревенские ярмарки и детей, танцующих вокруг майского дерева. Поля опять будут плодородными, а фермы начнут каждый день отправлять во все концы королевства полные повозки с продовольствием. Люди забудут про голод. Дети будут расти в мире и покое.

Что еще она могла сказать своим подданным, согласившимся пойти за ней?! Они продемонстрировали отвагу, которая всегда жила в их сердцах. И в этом Белоснежка ни разу не усомнилась.

— Тогда решено, — объявила она и жестом велела людям, своим людям, подняться. — Выступаем сегодня вечером.

Белоснежка ехала впереди. Тяжелая кольчуга давила на плечи. Холодный металл пощипывал кожу. Девушка прикрывалась щитом, получая удовольствие оттого, что он словно сроднился с ее рукой. С таким же щитом ходил в бой и ее отец. Щит был украшен фамильным гербом. Девушка помнила, как, когда она была совсем маленькой, отец показывал ей свой щит и водил ее пальчиком по золотым ветвям дуба, чьи корни уходили в землю. Верхушку ствола, словно корона, венчал крест.

«Это знак силы, — говорил отец, обращая ее внимание на корни. — Дерево прочно стоит на месте, поскольку его удерживает то, что не лежит на поверхности. Поэтому оно и растет высоким и гордым».

Белоснежка приподняла щит. С ним она чувствовала себя не такой уязвимой. Вслушиваясь в равномерный стук копыт за спиной, она словно ощущала присутствие отца. Он был повсюду: в изгибе месяца на небе, в шуме деревьев, в грохоте волн. А когда они взобрались на вершину холма у береговой линии и оказались менее чем в пятнадцати километрах от замка Равенны, Белоснежке почудилось, что отец совсем рядом.

Белоснежка оглянулась на герцога, Уильяма и Эрика, которые ехали следом. За их спиной она увидела сотни мужчин и женщин. Лица их были освещены зажженными факелами. Армия, ее армия, растянулась до самого леса. Девушка не ожидала, что добровольцев будет так много. К ее войску присоединились мальчишки не старше пятнадцати лет, матери и отцы, крестьяне и повстанцы. Здесь были люди из Карматана, пережидавшие лихую годину в крепости герцога, а также те, кто прятался в лесах и теперь вышел из укрытия, чтобы принять участие в битве. Пока они шли, их армия становилась все больше, а когда они оказались на вершине холма, откуда открывался вид на стоявший на утесе замок Равенны, то насчитывала уже несколько сотен человек.

К Белоснежке и герцогу, возглавлявшим поход, подъехал один из генералов.

— Милорд, — сказал он, махнув рукой в сторону каменистого берега, — у нас всего час или два до прилива. Этого времени не хватит, чтобы пробить брешь в стенах замка. Либо мы подставим себя под удар, так как укрыться нам будет негде, либо утонем в океане.

— Может, существует другой путь? Тоннель? Пещера? — покачал головой герцог.

Белоснежка даже не смотрела на них. Она устремила взгляд на черный океан, на то место, откуда вынырнула неделю назад. Сейчас было время отлива. Из-под воды торчали острые камни. В выступе скалы она заметила отверстие. Точно такая же сливная труба, как и та, через которую ей удалось убежать.

Белоснежка перевела взгляд на берег. Гномы уже дошли до него и, стараясь оставаться незамеченными, пробирались теперь по мелководью. Им понадобится не больше часа на то, чтобы добраться до сливной трубы. Полпути у них уже было позади.

— Если мы успеем подойти к крепостным воротам к восходу солнца, решетка будет поднята, — уверенно заявила Белоснежка, направив коня вниз по каменистому склону.