— Господа либералы крупно обделались, — криво усмехнулся социолог. — Маньяка взяли с поличным над телом жертвы. И что вы думаете? Ни один из здоровавшихся с убийцей детей за руку не извинился публично.

Алексей не выдержал и от души выматерился по-русски. Поведение либералов было чем-то запредельным, нечеловеческим. Да люди ли они вообще? У него возникло в этом немалое сомнение.

— Подобных эпизодов были десятки, — продолжил Смолин. — Я специально исследовал их все. Единственным выводом, который я смог сделать, был вывод о том, что либералы — это вирусы, разрушающие организм общества. Причем часто неосознанно — многие из них искренне верят своей идее и считают себя единственными, кто все понимает, а остальных слепыми дураками.

— Но почему вы считаете, что сложилась опасная ситуация? — поинтересовался император. — Чем она опаснее того, что было раньше?

— Сейчас объясню. Понимаете, либералов никогда не было особо много, два, максимум, три процента, но нагадить они ухитрялись так, как никто другой. Тридцать пять лет назад начал реализовываться монархический заговор по изменению сознания населения. И…

— Вы знаете о нем? — прищурился Алексей.

— Я хороший социолог и неплохой статистик, — как-то странно усмехнулся Смолин. — Я умею отслеживать непрямые действия по публикациям в прессе. Поначалу меня удивило, каким образом могла вернуться идея монархии, идея чести и служения родине, идея взаимопомощи вместо девиза "каждый сам за себя". Почвы для возвращения подобных идей не было, а значит, это кем-то спровоцировано. Люди, спланировавшие изменение общественного сознания, действовали очень умно и не спеша. На форумах инфосети, в небольших газетах начали появляться взвешенные статьи, подкрепленные фактами, которые каждый желающий легко мог проверить самостоятельно, повествующие о жизни в имперские времена. Сравнение выходило отнюдь не в пользу Федерации. Дальше — больше. Либералов и раньше-то не слишком многие поддерживали, а когда монархические идеи укрепились, над этими господами начали посмеиваться, что их безмерно бесило, ведь они считали свои измышления истиной в последней инстанции. Примерно через двадцать лет единого либерального фронта не стало — либералы разбились на группы по интересам, начав с пеной у рта что-то доказывать друг другу. Они, конечно, продолжали поливать грязью все вокруг, но на них мало кто обращал внимание. Однако после вашей коронации ситуация резко изменилась…

— И как же? — приподнял брови император.

— Либеральное движение обрело новое дыхание и изменило свое поведение, — пояснил социолог. — Похоже, кто-то вложил в них огромные средства и дал программу деятельности. Каждое движение нового правительства внимательно анализируется и подается во множестве средств массовой информации в резко отрицательном свете. Публикацией материалов о предстоящем распаде Росса вы на некоторое время выбили почву из-под ног либералов, но они вскоре опомнились и нашли новые способы борьбы, причем борьбы за умы молодежи, которая восторженно поддержала вас. К сожалению, их публикации хорошо действуют на неустойчивых, порой слишком хорошо. Я проанализировал некоторые из этих публикаций и обнаружил явные следы работы высококлассных специалистов по лингвистическому программированию сознания. Читающего данные публикации человека исподволь приводят к мысли, что Империя просто смешна, и возвращение к ней равносильно возврату к каменным топорам. Ваше величество, этих публикаций становится все больше с каждым днем. Только сегодня их было опубликовано около тысячи!

— Вы уверены? — Алексей медленно встал с кресла.

— Полностью, Ваше величество, — тяжело вздохнул Смолин. — Данные о б этих публикациях собирает специальная комп-программа. Естественно, прочесть их все я физически не мог, но общее число знаю. Это однозначно хорошо спланированная провокация, если не хуже.

— Разберемся, — император сжал губы, затем приказал искину срочно вызвать к нему генерала Тарковича, чтобы узнать, в курсе ли тот данной ситуации.

Немного помолчав, он сказал:

— С провокацией мы, несомненно, разберемся. Но что делать с либералами? Они, по-моему, приносят слишком много вреда. Сажать, что ли?

— Ваше величество! — вскинулся Смолин. — Простите за выражение, но не надо делать из дерьма мучеников! Посаженных все оставшиеся на свободе к лику святых причислят!

— Но что-то с ними делать надо.

— Надо. Думаю, следует поступать так: если человек ненавидит нашу страну, наш народ, наш язык и наши обычаи, то пусть едет в другое место. И скатертью ему дорога!

— Что ж, тоже выход, — согласился Алексей. — Пусть едет. С запретом когда-либо появляться на территории Росса. Знаете, я даже казенных средств не пожалею, чтобы вывезти этих господ на ближайшую планету Кархана. Люди, обзывающие свою родину "говноросской", иной судьбы недостойны.

— Именно так, Ваше величество! — на лице Смолина появилась широкая, удовлетворенная улыбка. — Но это относится к самым отъявленным. А остальных нужно делать смешными в глазах населения. Тогда никто к ним серьезно не отнесется.

— Вопрос, как сделать их смешными, — вздохнул император.

— Думаю, следуют создать специальную информационную службу, занимающуюся этим вопросом.

Загудел сигнал коммуникатора, и голос секретаря сообщил, что директор департамента безопасности ожидает приема.

— Зовите, — распорядился Алексей.

Не прошло и минуты, как перед ним стоял невозмутимый Таркович.

— Добрый день, Ваше величество, — поклонился он. — Что случилось? Почему меня срочно вызвали?

— Здравствуйте, господин генерал, — отозвался император. — Знаете ли вы, что против нас начата новая информационная война?

— Информационная война? — переспросил слегка удивленный Таркович. — Что вы имеете в виду?

— Расскажите господину генералу то, что только что рассказали мне, — повернулся к Смолину Алексей.

Тот поклонился и приступил к рассказу. Таркович перебивал его десятками вопросов, докапываясь до мельчайших подробностей.

— Простите, Ваше величество, моя вина… — когда рассказ завершился, генерал покаянно опустил голову. — Прохлопал ушами… Обещаю немедленно принять меры. Хотелось бы только знать…

— Что?

— Почему господин Смолин, имея такие таланты, все еще не служит в ДИБ?

— А кто бы меня туда взял? — изумился социолог. — Кому я там нужен?

— Мне нужны! — отрезал Таркович. — И Его величеству. Родной стране! С этого момента вы — начальник информационной службы Департамента Имперской Безопасности. Естественно, после проверки. Учтите, эту службу вам придется создавать практически с нуля!

— Я не уверен, что справлюсь… — поежился никак не ожидавший такого Смолин.

— А куда вы денетесь, — хохотнул генерал. — Вы эту проблему обнаружили, вы ее и решайте. Все возможности для этого будут предоставлены.

— Инициатива наказуема, — с улыбкой добавил император.

Социолог неуверенно посмотрел сначала на одного, затем — на второго, поежился и сказал:

— Сделаю все, что в моих силах…

Пришло время подвести итоги достигнутого за два месяца, прошедших после прибытия Алексея на Росс. Он и сам понимал это, и другие не раз заговаривали на данную тему. Пора увидеть картину происходящего полностью, во всем ее многообразии.

Молодой император в последние дни был занят довольно необычным для него делом — самоанализом. В свободное время, правда, которого было очень и очень немного, на сон порой не хватало. Однако осознавал, что нужно четко отследить, в чем именно он изменился. А он изменился. Несколько случаев дали понять это — Алексей среагировал совсем не так, как реагировал, будучи капитаном Красной армии. Наверное, свою роль сыграла навалившаяся на него гигантская ответственность, но не только. Было еще что-то, а что — император понятия не имел. Знал только, что стал другим.

Бесконечное число важных решений, которые приходилось принимать ежечасно, заставляли думать быстро. Необходимо было осмысливать такие массивы информации, какие он себе раньше и представить не мог. Учитывать такое число факторов, что и академик бы запутался. Он же путаться права не имел, поскольку от его решений зависели жизни и судьбы других людей. Только теперь до Алексея полностью дошло, какую адскую ношу тянул на себе товарищ Сталин, да и любой другой глава государства. Вспоминая свои прежние рассуждения о том, как следовало сделать то или это, что и как следовало изменить в Советском Союзе, император горько улыбался, четко осознавая, что в большинстве случаев поступил бы так же, как поступило советское правительство — другого приемлемого варианта просто не существовало в тех условиях. Слава Богу, что на Россе условия другие, и можно позволить себе быть хоть немного гуманнее.