И он выключил воду, потому что ванна наполнилась, и вынул из внутреннего кармана куртки огромный, переливающийся тысячью маленьких граней бриллиант, тот самый, что продемонстрировал ему маг Гаппонк в первое свое посещение… Людмила Венедиктовна замерла, опершись спиной о дверной косяк. Ее пальцы судорожно переплелись. Светлов положил сияющую сферу на поверхность воды, и маленькие концентрические волны едва слышно плеснули в борта ванны. Бриллиант, вопреки законам Архимеда, не погрузился в воду, и было бы неверно сказать, что он остался на плаву: если наклониться и посмотреть повнимательнее, можно было убедиться в том, что он даже не КАСАЕТСЯ поверхности воды. Людмила Венедиктовна хотела спросить, что это такое, но язык прилип к гортани, и такое случилось с велеречивой матушкой семейства Лесковых в первый раз в жизни. Вадим чуть отступил, упершись спиной в кафельные плитки, покрывавшие стену ванной комнаты, и молча смотрел на то, как в глубинах бриллианта разрастается свечение.

– Что… это? – наконец выдавила Лескова.

– Да это еще ничего, – с легкостью, удивившей, кажется, его самого, ответил Светлов. Незнакомый, совсем чужой человек говорил эти слова, и не только Людмила Венедиктовна, кажется, уже сроднившаяся с ним, не узнавала своего почти что зятя. Он сам себя не узнавал. После встречи с тем человеком, чьего имени он старался не произносить даже про себя, что-то перевернулось, выжглось в нем, и совершенно очевидно стало, что никогда ему не быть прежним Вадимом Светловым. В меру равнодушным, в меру положительным, в меру умным и работящим парнем, со своими недостатками, которых полно у всех людей. Вот именно – людей. Вадим улыбнулся, повернувшись к Людмиле Венедиктовне в профиль, и наблюдал за тем, как из светящегося шара медленно вырастает фигура Блумера. Желтые глаза ассистента мага Гаппонка угодливо поблескивали, а длинный красный нос так и вертелся во все стороны. При виде этого уродца, словно сошедшего со страниц книги Гофмана «Крошка Цахес», начитанная Людмила Венедиктовна отпрянула и едва не упала, зацепившись пяткой за порожек. Вадим успел подхватить ее за локоть.

– Не бойтесь, Людмила Венедиктовна. Самое страшное, что могло произойти с нами, уже не произошло, и дальше должно быть только лучше. Лена еще здесь, с нами, понимаете? Ее можно вернуть, и для этого Блуд-мер откроет нам портал в иной мир. Нет, не тот, о котором вы сейчас подумали. Простите меня, Людмила Венедиктовна, что я вас напугал. Это еще ничего. Нам предстоят большие испытания… Я еще не сошел с ума! – сухо продрался сквозь его гортань короткий крик, когда он увидел, что во взгляде Лесковой, обращенном к нему, – только темный, суеверный страх, и более ничего от той интеллектуальной, образованной женщины, которой она, собственно, являлась.

– Как-кой портал? – спросила она, стараясь взять себя в руки.

– Так вот же он, любезнейшая! – проскрипел Блумер, танцуя на поверхности воды с ловкостью, какой позавидовал бы иной артист балета. – Стоит только окунуться в эту замечательную ванну, как тотчас же окажетесь совсем в другом месте, весьма, весьма прелюбопытном. Вадиму Андреевичу еще ничего придется, а вот второй ваш зятек, то есть – почти что зятек, к тому же бывший… Илюша Винниченко, тому пришлось через болото лезть. Невеселое местечко, да и ил прескверный, противный да вонючий…

– Хватит болтать попусту, ты, зяблик!.. – повысил голос Вадим. – Да успокойся же ты, мамаша. Все будет хорошо, – грубовато выговорил он, обращаясь уже к Людмиле Венедиктовне. – Я постараюсь сделать все, что в моих силах. А в моих силах, – он сжал кулак и поднес его к собственным глазам, – в моих силах много чего…

И, сказав это, он вдруг подпрыгнул и плюхнулся спиной прямо в ванну, до краев заполненную теплой водой. Людмилу Венедиктовну окатило фонтаном брызг, и на несколько секунд она оглохла и ослепла. Убрав с лица мокрые волосы и разлепив ресницы, она наконец смогла разглядеть, что творится в ванной комнате. На полу было по щиколотку воды, со стен стекали ручейки, все висящие тут же полотенца намокли. В ванной оставалось воды едва ли не вполовину меньше против того, что было там еще несколько секунд тому назад.

И, главное, там не было ни Вадима Светлова, ни странной прозрачной сферы, светящейся изнутри, ни омерзительного носатого карлика с длинным носом и желтыми, не человечьими глазами.

Людмила Венедиктовна на каком-то заторможенном автопилоте решила, что сейчас не мешало бы накапать валерьянки. Нет, корвалолу. А впрочем, что толку от этих капель?..

Что толку?

Женщина поднесла руки к мокрым вискам и упала в обморок.

Да, тварь планировала точно на меня.

Не могу сказать, что вид падающей на меня крылатой миляги вызвал у меня приступ паники, но и особого восторга, как вы легко можете представить, я при этом не испытал. Я отскочил в сторону, поспешно нагнулся, и перепончатые крылья рассекли воздух буквально в считаных сантиметрах от моей головы. Царевна крикнула:

– Что это такое? Что за безобразия… в цивилизованном городе?..

– Вы хотели сказать, ваше высочество, ПОД цивилизованным городом, – любезно поправил ее Гаппонк. – Кроме того, вас может позабавить или, напротив, расстроить, но столица государства, возглавляемого вашим батюшкой, от нас несколько дальше, чем вы сейчас думаете.

– Уберите от нас своих страшилищ! – решительно потребовала царевна, и ее выдержке и уверенному тону можно было только позавидовать. В конце концов, она была воспитана в духе материализма и атеизма, ей с младых ногтей внушалось, что никакой нечистой силы не существует. А тут – на тебе! – целый парад монстров, способных передвигаться по воздуху, по земле и даже под землей.

Надо сказать, что колдун Гаппонк ее вдруг послушался. Правда, смотрел при этом исключительно на меня. Я отозвался:

– Я так понимаю, что вы желаете с нами пообщаться, а не скормить своим зверушкам. Тогда уберите свою свиту, пожалуйста. Если вы думаете, что мы получаем эстетическое удовольствие, разглядывая ваших тварей, так вот нет.

– Приятно поговорить с умным человеком, – сказал Гаппонк и мановением руки приказал своим страшилищам ретироваться. – Хотя в прошлую встречу с моими питомцами вы были не очень-то гуманным, Илья. Разрешите мне звать вас именно так. Что до моей персоны, то обо мне вам уже рассказали вот эти милые дамы из сыскного агентства. Меня зовут Гаппонк, некоторые еще прибавляют к этому имени числительное Седьмой. Честно говоря, затрудняюсь указать, почему именно седьмой, да меня это и не заботило.

Краем глаза я увидел, как царевна Лантаноида смотрит в сторону пистолета, который я откинул ударом ноги. Гаппонк тоже это приметил. Ухмыльнулся широко, радушно:

– Что ж это вы, Анастасия Ивановна? Вас много, да еще пистолетом завладеть метитесь, а я один, и к тому же без оружия.

– Что вам угодно? – спросил я хмуро.

– Хочу предложить вам обоюдовыгодную сделку, уважаемый Илья. Вы в наших краях человек новый, многого не знаете, так что можете сглупить, ведь вы у себя в Истинном мире уже наломали дров. Да-с, да-с, уже и до нас эти вести докатились. Вот что: я могу отправить вас обратно в ваш Истинный мир, и на этом наши пути расходятся. Идет? Или как?

– Обратно домой? – дрожа от холода, выговорил я.

– Совершенно верно, – быстро сказал он и дернул правым веком раз и другой, словно от нервного тика, – кроме того, я без труда могу избавить вашу племянницу от этих милых рожек и копытец. Которые, конечно, ей идут, но ее матушка, ваша сестра, вряд ли придет в восторг… Бесспорно, в вашем мире у вас будут определенные неприятности, связанные сами знаете с чем, но ведь вы ни при чем, и ваша подруга погибла не от вашей руки. Вы сумеете доказать свою невиновность, я совершенно в этом убежден. Ну что, Илья Владимирович, по рукам?