Вернувшись из пещеры, они взяли ведро, патроны и свое платье. Позже, не видя никаких признаков Мейера, старик и молодая девушка решились даже унести с собой палатку, чтобы сделать из нее убежище для Бениты, а также заготовленное топливо. Пришлось напрягать силы: обломки дерева были тяжелы, а бедный, больной Клиффорд не мог переносить больших тяжестей. К концу дня Бенита работала уже одна, а Клиффорд только ковылял рядом с нею, держа наготове ружье на тот случай, если бы к ним невзначай пришел Джекоб.

Все было закончено; стрелки часов показывали далеко за полночь, и Клиффорды до того истомились, что несмотря на грозившую опасность, бросились на полотно палатки, лежавшее грудой у подножия креста, и заснули.

Когда Бенита проснулась, лампа погасла, а кругом стояла черная тьма. К счастью, молодая девушка вспомнила, куда она положила спички и фонарь со вставленной свечой. Она зажгла свечу и посмотрела на часы. Было около шести. Вероятно, там, снаружи, наступил рассвет; часа через два Джекоб Мейер должен был узнать, что они ушли. Что, если бешенство преодолеет в нем страх, и он прокрадется в пещеру?

Ее отец все еще спал; она взяла одну из веревок от палатки, пошла ко входу в пещеру и в конце последней извилины туннеля, в том месте, где когда-то была дверь, привязала ее с одной стороны к каменному выступу, поднимавшемуся дюймов на восемнадцать над полом, а с другой продела в отверстие, высеченное в толще камня, для того, чтобы вставлять в него каменный или железный болт. Она знала, что у Мейера не осталось ни лампы, ни керосина, а были только спички и, может быть, несколько свечей. Значит, если бы он решился войти в пещеру, Джекоб, по всей вероятности, споткнулся бы о веревку, и шум его падения предупредил бы их. После этого Бенита вернулась, вымыла лицо и руки водой, которую достали из колодца, и вообще привела себя в порядок.

Наконец старик проснулся и Бенита очень обрадовалась, что она больше не одна. Отец и дочь позавтракали несколькими сухарями и водой, потом Клиффорд уселся близ входа, держа наготове ружье, а Бенита принялась устраиваться.

Занимаясь устройством нового приюта, она услышала у входа в пещеру шум: это Джекоб Мейер бросился вперед и упал, задев за веревку. Молодая девушка подбежала к отцу, держа в руке фонарь. Старик, подняв ружье, крикнул:

– Если вы войдете сюда, я пущу в вас пулю.

Джекоб ответил, и его голос глухо прозвучал под сводом.

– Я не хочу входить, – сказал он, – я подожду, чтобы вышли вы. Вы долго не проживете в пещере. Ужас темноты убьет вас. Мне остается только сидеть и ждать.

Он рассмеялся; раздался шум его удалявшихся шагов.

– Что нам делать? – с отчаянием спросил Клиффорд. – Без света мы жить не можем, если же у нас будет свет, Мейер, конечно, проползет ко входу и застрелит нас. Теперь он окончательно помешался; я слышу это по его голосу.

Бенита подумала с минуту, потом ответила:

– Нужно заложить проход камнями. Смотри, – и она указала на груды обломков, упавших с потолка от взрыва их мины, и на куски цемента, которые они ломами отбили от пола. – Теперь, – продолжала она, – он в течение нескольких часов не вернется, вероятнее всего, не придет до ночи.

Они принялись работать, и никогда еще не трудилась так Бенита, как в этот день. Те из обломков камней, которые им удавалось поднять, они вместе относили ко входу; другие, потяжелее, подкатывали ломом. Час за часом работали Клиффорды. К счастью для них, проход имел не более трех футов в ширину и шести футов шести дюймов в высоту; материала же у них было много. К вечеру старик и Бенита совершенно завалили туннель, выстроив в нем нечто вроде стены в несколько футов толщиной; изнутри они укрепили свою стену подпорками, которые привязали к остаткам дверных петель и отверстий для болтов, выбрав эти жердины из стволов деревьев, приготовленных для топлива.

Когда они прикатили и уложили на место продолговатый обломок скалы, который должен был удерживать концы жердей, служивших поддержкой камней, и не давать этим укреплениям скользить по цементному полу, Клиффорд внезапно вскрикнул и сказал:

– У меня страшная боль в спине, Бенита, помоги мне пройти в палатку. Я должен лечь.

Медленно, с большим трудом они отошли в глубь пещеры. Клиффорд опирался на плечо Бениты и на палку, но все-таки еле переступал ногами; в палатке он бессильно упал на одеяло.

С этих пор для Бениты началось ужасное время, самое худшее во всей ее жизни. Отцу делалось хуже с каждым часом.

Прошли три ужасных дня; конец приближался. Хотя Бенита старалась заставить себя есть, но могла с трудом кое-как поддерживать свои силы. Теперь, когда проход был заложен, атмосфера под старым сводом сгущалась, портилась от дыма костра, который ей приходилось зажигать, и душила ее. Недостаток сна истощал силы молодой девушки, она качала сознавать, что для нее и для ее отца приходит конец.

Раз она спала близ больного, и его стоны разбудили ее. Она поднялась, подошла к углям маленького костра, подогрела отвар из сушеного мяса и заставила отцз проглотить несколько ложек этого бульона, потом почувствовала невероятную слабость и сама выпила остаток отвара. Мало-помалу Клиффорд успокоился и снова заснул. Она же стала думать. Но думы ни к чему пе привели.

Бенита взяла фонарь и обошла подземелье; выстроенная ими стена была цела и невредима, и, глядя на нее, молодая девушка с завистью подумала, что там, за этими камнями, струился свежий воздух, блестели далекие звезды. Бенита опять вернулась назад, прошла мимо ям, вырытых Джекобом, мимо открытой могилы монаха, наконец, подняв фонарь, поднялась к распятию и осветила увенчанную терновым венком, голову Христа.

Лицо Спасителя было прекрасно изваяно: в нем выражалось глубокое сострадание. Бенита упала на колени, обняв пригвожденные ноги и стала горячо молиться. Она молилась так, как еще никогда в жизни; это успокоило ее и, не отходя от креста, молодая девушка заснула.

Ей приснилось, что она сидит в состоянии транса на этой же самой ступени, и что какой-то голос шепчет ей:

– Обними ноги Христа; двинь их в левую сторону. Ты пройдешь вниз, в комнату, где лежит золото, потом к реке.

Бенита проснулась. Какой странный сок! Бессознательно, не отнимая рук, она потянула ноги изображения в левую сторону, но без всякого успеха. Она сделала вторую попытку. Опять ничего! Это был только сон, конечно, но какой странный сон! В припадке безумного раздражения Бенита напрягла все свои силы и нажала на эти каменные ноги. Они немного отодвинулись. Еще. Совсем повернулись в том месте, где на теле статуи была изображена драпировка. Бенита увидела начало лестницы. Оттуда на нее пахнула свежая, холодная струя. С радостью вдохнула она чистый воздух.

С сильно бьющимся сердцем Бенита вскочила. Потом, схватив свой фонарь, подбежала к палатке, в которой лежал ее отец.

Клиффорд проснулся.

– Где ты была? – недовольным тоном спросил он. – Я тебя ждал. – Потом, когда свет фонаря осветил лицо его дочери, старик заметил в нем перемену и прибавил: – Что случилось? Умер Мейер? Мы свободны?

Бенита покачала головой.

– Несколько часов тому назад он был жив; я слышала, как он кричал и бесновался за стеной. Но мне кажется, что я нашла…

– Что ты нашла? Не помешалась ли ты, как Джекоб?

– Я нашла ход, который ведет к португальскому золоту.

Он начинается за крестом, в том месте, которое никто не подумал осматривать. Я расскажу тебе потом, что случилось…

Вопрос о золоте, по-видимому, совсем не заинтересовал Клиффорда. В его положении все богатства Африки были безразличны. Кроме того, само название проклятого клада, который привел их к такому жалкому концу, было ему ненавистно.

– А куда ведет этот ход? Ты посмотрела? – спросил он.

– Нет. Но он выводит наружу; оттуда дует свежий воздух. Как ты думаешь, ты можешь идти с моей помощью?

Ее отец внимательно посмотрел на нее и сказал: