На пятый вечер после Алнитака Ким, погруженная в свои мысли, принимала душ перед ужином.

Поскольку на борту было всего два человека, не было необходимости беречь воду. Ким прополоскала волосы и вытирала лицо, еще не открыв глаза, когда ощутила в комнате какое-то движение.

— Солли? — спросила она.

Однажды он тихо вошел, когда она была под душем, и воспользовался возможностью, завернув Ким в занавеску душа и нежно поглаживая через прозрачный пластик.

Но он не ответил, а когда она открыла глаза, никого не было.

Ким не стала об этом думать, оделась и вышла к ужину, который состоял из цыплят, фруктового салата и поджаренного хлеба. Они с Солли вели небрежный разговор, когда внезапно заговорил Хэм:

«Солли, я теряю контроль над некоторыми своими функциями. Они куда-то переадресованы. Другому диспетчеру».

— Не может быть, — сказал Солли. — У тебя что, вирус?

«Причину трудно определить, Солли».

— Какие системы от тебя уходят?

«Трудности со связью, диагностикой, жизнеобеспечением. Разрушение продолжается в момент нашего разговора».

— Хэм, чем можно выправить ситуацию?

«Не знаю. Можете рассмотреть переход на ручное управление. Если процесс продолжится, я вскоре стану ненадежным»

— А мы можем? — спросила Ким. — Можем перейти на ручное?

— Вполне, — ответил Солли. — Это только значит, что придется самим щелкать тумблерами. И, может быть, ободрать краску при входе в док. А в остальном — без проблем.

Но вид у него был встревоженный.

Они докончили ужин, уже не в таком безмятежном настроении, как раньше, и пошли в кабину пилота. Ким прихватила с собой поджаренный хлебец.

Солли снял панель с надписью «Отключение автоматики».

— Хэм, — сказал он, — я буду с тобой периодически связываться. Постарайся локализовать неисправность и устранить ее.

«Понял, Солли. Я прилагаю для этого усилия». Пальцы Солли коснулись рукоятки тыквенного цвета и подали ее вперед. Зажегся ряд оранжевых ламп.

— Пилот начинает отрабатывать зарплату, — сказал Солли.

— И что мы теперь будем делать? — спросила Ким.

— Отдыхать. — Он показал на консоль навигатора, встроенную в стол. — Если увидишь здесь красный сигнал, а меня не будет, позови.

— А если что-нибудь случится, разве не включится сирена?

— Или да, или нет. Если в системе вирус, все становится ненадежным. — Он заметил сомнение на лице Ким и добавил: — Ты не волнуйся. Все будет нормально.

— То есть?

— Корабль все равно еще достаточно сильно автоматизирован. Он будет греть воду, готовить еду, подзаряжать топливные элементы. Разница только в том, что теперь, если чего-то захочешь, придется нажимать кнопки. — Он замолчал, обдумывая ситуацию. — Если будет различие между заданными условиями и реальными условиями, корабль может не заметить разницы. А это значит, что время от времени надо будет переключать термостат. Проще простого, только некоторое неудобство.

Ким долго собиралась с духом, чтобы задать мучивший ее вопрос.

— Солли, — сказала она, — как ты думаешь, может ли быть… — Она замялась. — Может ли быть — что? — Что вирус взялся с того предмета?

—  Нет, — ответил он, быть может, слишком быстро. — Это программный глюк, Ким. — Он помолчал и добавил: — Это бывает.

В дальнейшем Ким этой темы тщательно избегала. Каждый вечер они уходили в комнату отдыха и глядели (не принимая участия) «Вечеринку на пятерых» — развлекательную комедию, где главные герои внезапно обнаруживают, что живут по соседству с групповой семьей из двух мужей и трех жен.

Комедия почему-то не смешила, и Ким почти все время думала, насколько стал корабль ощущаться как пещера. Солли пытался сохранять непринужденный вид, но смеялся не там, где надо.

Перед сном он включил ИР, но не передал ему управление.

— Хэм, как твоя борьба с вирусом?

Окна показали вид океана. Вдали кит пускал фонтан.

— Хэм, отвечай!

Солли покосился на Ким. ИР всегда отвечал сразу. Ким встала, сунула руки в карманы и отвернулась от морского пейзажа.

— Похоже, он полностью распался, — сказала она.

— Очевидно.

— Известны такие случаи?

— Ни одного. Но при этом впервые мне пришлось отключать ИР. Может быть, это на него так действует.

— Хэм! — позвала она. — Ты здесь?

Они пошли в кабину пилота, и Солли сел за консоль запустить диагностику.

— Это займет несколько минут, — предупредил он.

Окна открылись на тот же пейзаж, хотя кита на этот раз не было.

— Когда мы вернемся, — вдруг спросила Ким, — ты от меня уйдешь?

— Нет. — Солли обнял ее за плечи. — Я тебя люблю. Он притянул ее к себе, и они поцеловались. — Ким…

— Да?

— Ты за меня выйдешь замуж?

Вот так, без предупреждения.

— Да, — ответила она, стараясь говорить ровным голосом. — Мне кажется, что я этого хочу.

Диагностика пискнула, не показав неисправностей. Все в порядке.

— Не может быть, — сказал Солли. — Мы даже не можем вызвать ИР.

В этот вечер Солли достал лучшее из капитанских запасов чтобы отпраздновать помолвку. Они любили друг друга при свечах под тихую музыку, начав в комнате для совещаний, где в окнах был величественный вид с вершины Моргани, потом на площадке третьего этажа, и с неослабевающей силой предались тому же в спальне.

Хотя они были на корабле одни, Ким всегда закрывала дверь спальни. Но на этот раз Солли бросил ее на простыни, и дверь осталась открытой.

Ночь длилась и длилась, и в редких перерывах они говорили о будущем. А когда Солли тянулся к ней, она радостно ему отдавалась.

Он был неутомим в эту ночь. Даже при биологическом двадцатилетнем теле он был невообразим и непревзойден.

Но она не отставала от него, и наступил момент, когда он, лежа головой к ногам кровати, положил ее на себя сверху, распластав по себе спиной.

Она наслаждалась ощущением его тела под своим, его губами на своей шее, его руками, неутомимо изучающими ее. Освещение корабля пригасло до ночного, и коридор за спиной Ким был темен, освещенный только тусклыми ночниками.

Ким закинула голову в экстазе, стонала и вздыхала — и потому что ей самой так хотелось, и потому что знала, что его это разжигает. Глаза ее глядели в коридор.

И по коридору что-то прошло.

Это было дрожание, тень, что-то почти не воспринимаемое. Но это было.

Она попыталась было остановить Солли сразу же, но он был на полном газу.

Что-то там обретало форму.

Пара глаз. Из темноты, возле верхнего края двери, сразу за ней.

Ким вдруг снова оказалась на вилле Кейна, замороженная недвижным взглядом той твари, в том, другом коридоре. Руки Солли все еще держали ее, ласкали. Она отбросила их, скатилась на пол, не отрывая глаз от видения, и стала нашаривать какое-нибудь оружие. Нашла только ботинок.

— В чем дело? — спросил пораженный Солли.

Глаза были того же изумрудного цвета, но с золотыми блестками. Вертикальные зрачки. Кошачьи глаза. Холодные, бесстрастные, как у хирурга. Как те глаза на вилле Кейна. Но в этих не было безумия, только злоба.

Глаза были без тела.

Солли глядел на нее, но она придержала его рукой, чтобы не двигался, потом нашарила пульт и включила свет.

Солли поглядел на нее, поглядел в коридор.

Там было пусто.

— Ким? — позвал Солли. — Что случилось?

Она не могла шевельнуться от слабости.

— Это было там, за дверью.

— Что это? Что было за дверью?

Он вышел в коридор и поглядел в обе стороны.

— Ничего нет. Что ты видела?

Она попыталась описать, но выходило похоже на галлюцинацию.

— Ладно, — сказал он, когда она сравнила это с тем, что было на вилле. — Пойдем выясним.

Она оделась. Солли натянул шорты и взял стойку от лампы в качестве оружия. Они осмотрели все каюты третьего этажа — осматривал Солли, а Ким стояла в коридоре, следя, чтобы ничто не проскользнуло мимо.

Он заглядывал в шкафы, в ящики, под кровати. Они целеустремленно искали, и Ким было приятно, что он, несмотря на абсурдность ее заявления, отнесся к нему серьезно, а не стал сразу доказывать, что у нее галлюцинации.