— Он застрелился?

— Да.

Фрэнсис пробормотала:

— Он не сказал, кто… Кто?

Пуаро медленно покачал головой.

— Нет. У него был свой кодекс чести. Никаких указаний на того, кто уговорил его совершить клятвопреступление.

Пуаро пристально смотрел на женщину. Да, несомненно, она испытала облегчение при этом известии. Но это было естественно в любом случае…

Она встала и подошла к окну, потом сказала:

— Итак, мы в том же положении, что были вначале…

Хотел бы знать Пуаро, о чем она сейчас думала.

На следующее утро инспектор Спенс употребил почти то же выражение, что и Фрэнсис.

— Итак, мы снова там, где начинали, — сказал он со вздохом. — Мы должны узнать, кто же на самом деле был этот Инок Арден.

— Это я вам могу сказать, инспектор, — сказал Пуаро. — Его настоящее имя Чарлз Трентон.

— Чарлз Трентон! — Инспектор свистнул. — Гм, один из этих Трентонов… Так, надо думать, это она его подтолкнула… то есть миссис Джереми… Однако мы вряд ли сможем доказать ее связь с этим делом. Чарлз Трентон. Мне кажется, я припоминаю…

Пуаро кивнул.

— Да. Он был под судом.

— Помню. Если не ошибаюсь, мошенничество в отелях. Являлся обычно в «Ритц», выходил оттуда, как будто живет там, и покупал «роллс-ройс» при условии, что будет его испытывать все утро, объезжал самые дорогие магазины и покупал вещи, и могу вас заверить, что чеки, данные человеком, которого у входа ждет «роллс», чтоб отвезти его покупки в «Ритц», не будут подвергаться сомнению. Кроме того, у него прекрасные манеры, он отлично воспитан. Он действительно живет в отеле неделю, другую, а затем, как только начинают возникать подозрения, спокойно удаляется, распродавая по дешевке различные предметы приятелям, к которым заезжает… Чарлз Трентон… Гм… — Инспектор посмотрел на Пуаро. — Так вы все это разузнали, да?

— Каковы успехи в деле против Дэвида Хантера?

— Нам придется освободить его. В тот вечер у Ардена была женщина. Мы основываемся не только на рассказе этой старой ведьмы. Джимми Пирс шел домой — его выставили из «Стога сена», он становится задирой после двух стаканов, — так вот, он видел, как какая-то женщина вышла из «Оленя» и заняла телефонную будку около почты. Это было сразу после десяти часов. Говорит, что это была совсем незнакомая ему женщина, которая, как он думает, останавливалась в «Олене». «Потаскушка из Лондона», — вот как он ее назвал.

— Он близко видел ее?

— Нет, с другой стороны улицы. Кто же, в самом деле, она была, мосье Пуаро?

— Он не говорил, как она была одета?

— Твидовое пальто, оранжевый шарф на голове, в брюках и сильно намазана. Совпадает с описанием старой леди.

— Да, совпадает. — Пуаро нахмурился.

Спенс спросил:

— Так кто же она? Откуда она взялась, куда исчезла? Вы знаете наше железнодорожное расписание. Поезд девять двадцать — последний на Лондон. А в обратном направлении — десять ноль три. Может, эта женщина околачивалась тут всю ночь и уехала в Лондон на поезде шесть восемнадцать утра? Может, у нее была своя машина? Может, она уехала с попутной?.. Мы разослали запросы по всем окрестностям — никакого результата.

— А как насчет поезда шесть восемнадцать?

— Он всегда переполнен и, кстати, большей частью мужчинами. Я думаю, что женщина была бы замечена — именно женщина такого типа. Конечно, она могла приехать и уехать на машине, но на машину сразу обращают внимание в Вормсли Вейл в нынешние времена. Мы ведь в стороне от магистрали.

— В ту ночь не была замечена машина?

— Только машина доктора Клоуда. Он выезжал к больному. Надо думать, кто-нибудь обратил внимание на неизвестную женщину в машине.

— Это не обязательно была неизвестная, — медленно сказал Пуаро. — Человек слегка пьяный, да еще на расстоянии сотни ярдов, мог и не узнать местную жительницу, не очень хорошо ему знакомую. Особенно если она оделась иначе, чем здесь принято…

Спенс посмотрел на него вопросительно.

— Узнал бы этот молодой Пирс, например, Лин Марчмонт? Она уезжала на несколько лет.

— Лин Марчмонт была в это время в Белой вилле со своей матерью, — сказал Спенс.

— Вы уверены?

— Миссис Лайонел Клоуд — эта ненормальная жена доктора — говорит, что она звонила ей туда по телефону в десять минут одиннадцатого. Розалин Клоуд была в Лондоне. Миссис Джереми… Ну, ее я никогда не видел в брюках, да она почти не красится. И ее никак нельзя назвать молодой.

— Мой дорогой, — Пуаро наклонился вперед, — в темную ночь, при тусклом свете уличных фонарей, разве узнаешь возраст женщины, к тому же еще накрашенной?

— Послушайте, Пуаро, — спросил Спенс, — к чему вы клоните?

Пуаро снова откинулся на стуле и сощурил глаза.

— Брюки, твидовое пальто, оранжевый шарф, закутывающий голову, много краски, потерянная помада. Это наводит да размышления…

— Можно подумать, что вы дельфийский оракул, — проворчал инспектор. — Хотя я понятия не имею, что это такое, но зато молодой Грейвс тоже любит щеголять подобными словечками, которые ничуть не помогают ему в сыскной деятельности. Еще будут какие-нибудь таинственные заявления, мосье Пуаро?

— Я уже говорил вам, — сказал Пуаро, — что это дело не правильных очертаний. В качестве примера я привел мертвеца, который был не правилен как Андерхей. Ясно, что Андерхей был чудаком с рыцарскими убеждениями, старомодным и консервативным. Человек в «Олене» был шантажистом; в нем не было ничего ни рыцарского, ни старомодного, ни консервативного, да и особенно чудаковатым его не назовешь — поэтому ясно, что он не был Андерхеем. Он не мог быть Андерхеем, потому что люди не меняются. Интересно здесь только то, что Портер назвал его Андерхеем.

— Это и привело вас к миссис Джереми?

— К миссис Джереми меня привело сходство. Очень определенные черты лица. Трентоновский профиль. Если разрешите мне неуместную шутку, в качестве Чарлза Трентона мертвец имел правильные очертания… Но есть еще много вопросов, на которые нам нужны ответы. Почему Дэвид Хантер так легко позволил себя шантажировать? Можно с уверенностью ответить? Нет. Итак, он тоже действует не в соответствии со своим характером. Затем Розалин Клоуд. Все ее поведение необъяснимо, но одно мне особенно хотелось бы знать: почему она боится? Почему она думает, что с ней обязательно случится что-нибудь дурное теперь, когда рядом нет больше ее защитника — брата? Кто-то… или что-то является причиной этого страха. И ведь не то чтобы она боялась потерять состояние, нет, она боится большего. Может быть, и она боится за свою жизнь…

— Боже милостивый! Мосье Пуаро, не думаете же вы…

— Вспомните, Спенс, вы только что сказали, что мы снова там, где начинали. Это значит, что и семья Клоудов там, где была. Роберт Андерхей умер в Африке. И жизнь Розалин стоит между ними и обладанием деньгами Гордона Клоуда…

— Вы в самом деле думаете, что кто-нибудь из них мог бы сделать это?

— Да, думаю. Розалин Клоуд двадцать шесть лет, и хотя психически она неустойчива, но физически вполне сильна и здорова. Она может прожить до семидесяти, может еще дольше. Но пусть хотя бы еще только сорок четыре года. Не находите ли вы, инспектор, что кое-кому сорок четыре года могут показаться слишком большим сроком?..

Когда Пуаро вышел из полицейского участка, с ним почти сразу поздоровалась тетушка Кэтти. Она несла множество покупок и подошла к нему, задыхаясь от нетерпения.

— Это так ужасно — то, что произошло с майором Портером, — сказала она.

— Я знаю, его взгляд на жизнь был слишком материалистический. Армейская рутина, знаете ли, так ограничивает кругозор, и, хотя он столько времени провел в Индии, боюсь, что он прошел там мимо духовных ценностей. Ах, мосье Пуаро, упущенные возможности! Как это всегда печально!..

Во время этой взволнованной речи тетушка Кэтти, видимо, совсем забыла о своих покупках. Один из пакетов внезапно упал у нее из рук, и из него вывалилась в грязь тощая треска. Тетушка Кэтти так засуетилась, что, пока Пуаро спасал треску, выпустила из рук второй пакет — и банка с патокой весело покатилась по Хай-стрит.