Может, так оно и лучше? Теперь все по-прежнему, если не считать воспоминаний.

— Это была хорошая новость, — вмиг спустила меня с небес на землю Бри.

Вот она, жестокая реальность! Даже порадоваться спокойно не дадут!

— Только не говори, что они передумали и к вечеру возвратились…

Бриалина бледно улыбнулась, развесила сушиться свой синий плащ и устроилась на стуле.

— Да нет, тут другое… Помнишь, я рассказывала, как в юности накуролесила знатно, пока с женихом бывшим за одним его недругом гонялась?

Последовали три слаженных кивка.

— А теперь угадай, кого я только что встретила на ярмарке?

Мы с домовым обменялись понимающими взглядами. Вот бы первого! С подлым ворюгой все просто, подпалю — и дело с концом. Или к водянице оттащу, пускай забавляется. Вот только в синих главах Бриалины плещется отнюдь не злость. Там притаится страх… и еще что-то пока мне незнакомое.

Вывод прост: легко отделаться не получится.

— Бри, скажи мне, что ты сбежала быстрее, чем этот мужик успел разглядеть тебя, — взмолилась я, впившись взглядом в наставницу.

Сумрачный, только этого еще не хватало!

— Куда там, — печально вздохнула женщина. — Мы с Игнатом нос к носу столкнулись, он не мог меня не узнать.

Час от часу не легче…

— Ну да, я сбежала. Удрала, как последняя трусиха!

Остаток вечера велся «военный совет». Надо было выяснить, много ли насолила Бриалина этому Игнату и как следствие — стоит ли его бояться.

По всему выходило, что на оба вопроса ответ был положительный. Если верить тому, что рассказывал Бриалине ее несостоявшийся (к счастью) жених, Игнат приходился ему двоюродным братом. Подлым и совершенно беспринципным, опять же если верить вороватому проходимцу.

— Я не знаю всей истории, — вспоминала Бриалина дела давно прошедших и почти забытых дней, — но Виран говорил, будто дедушка перед смертью единственным наследником сделал именно его. А там не только деньги были, но и драгоценности, артефакт и переходящая по наследству должность при дворе. Игнат позавидовал и как-то умудрился присвоить чужое добро.

Ну-ну. В такую откровенную чушь даже я бы не поверила.

Рассказ тек извилистым ручейком. Я слушала и тихо удивлялась, что с людьми любовь делает. Вот вроде бы воспитанная, образованная колдунья, а туда же!

Высокую должность Игнат потерял, когда заявившаяся к нему просительница (ею, естественно, была Бри) вдруг стала кричать, взывая о помощи. На беду, странные звуки привлекли самого правителя Туманных земель, и тот, увидев в кабинете одного из младших советников молодую колдунью в разодранной одежде, живо выставил мерзавца на улицу.

Потом были два года странствий, в течение которых мстительная парочка прогнала Игната по всему материку. Много разных пакостей было, о большинстве которых Бриалина даже рассказывать постыдилась. По монетке, по вещичке Виран отвоевывал «свое» наследство ценой совести влюбленной дурочки.

— А я ведь так и не узнала, что за артефакт хранился в их семье, — грустно закончила наставница и устало прикрыла лицо ладонями. — И заполучил ли его Виран — тоже…

Так ни до чего дельного и не договорившись, мы разбрелись по постелям. Как там в народе говорят? Утро вечера мудренее? Вот и славно, кажется, представился случай проверить укоренившуюся в веках истину.

Хорошо бы, конечно, пойти к этому Игнату и прямо спросить, за каким Сумрачным его в наши края принесло, но Бриалина эту светлую мысль отмела сразу и безоговорочно. Не мне же с ним беседовать?

Но посмотреть на внезапно возникшее прошлое наставницы было до жути любопытно. Решено, завтра пойду в Ужевку!

Плавное течение никак не желающих погружаться в сон мыслей соскользнуло на мое собственное… прошлое. Дасх ведь теперь считается таковым, да?

Прислушавшись к себе, я с удивлением обнаружила, что горечь пошла на убыль. Слезы больше не обжигали глаза при одной только мысли об улетевшем подопечном. Грустно, конечно, но и только. Надо же, всего несколько часов прошло, а я уже пришла в норму! Можно начинать гордиться собой?

Жаль, правда, убежище теперь для меня недоступно…

И только об этом подумала, как руку легко кольнуло в месте недавнего пореза… и я обнаружила свое тело удобно устроившимся на мягком диване. Дела!

В камине тлели красноватые угольки. Он был здесь после того, как мы расстались! Подстегиваемая любопытством, я сорвалась с насиженного места и заметалась по комнате. Что же, что же, что же… Увы, взгляд натыкался исключительно на знакомые предметы.

В конце концов я поймала себя на том, что окончательно продрогла. Еще бы, босиком да в одной ночнушке! Возвращаться домой прямо сейчас не хотелось, и я подбросила в камин пару поленьев, увенчав это дело комочком огня.

Помнится, кто-то хвастал, будто способен перенестись сюда в любое время и из какого угодно места? Что ж, такая плата мне нравится.

Тут взгляд скользнул по каминной полке. Фи, сколько пыли! В носу от одного вида засвербело. Бытовое колдовство — это, конечно, замечательно, но влажную уборку никто пока не отменял.

Я уже поднялась было на ноги, намереваясь отправиться на поиски подходящей тряпки, как вдруг углядела надпись, выведенную пальцем поверх серого слоя:

Следующие дни прошли в экспериментах.

Первым делом я научилась легко переноситься в убежище и, что уже сложнее, возвращаться обратно. Пробовала проделать похожий трюк с другими местами, но нет, получалось только с межмирьем. Ну и ладно.

Летать тоже пробовала и тоже обломалась. Просто как-то вдруг пришло в голову, что плата могла не ограничиться связью с его «берлогой». Мало ли на что его кровь способна? Но нет, пока способность к перемещению оставалась единственной.

Делать нечего, пришлось смириться.

Закутавшись в теплый плащ так, что один нос торчал, я неспешно бродила между торговыми рядами. Сумка, в которой с утра позвякивали пузырьки с зельями, опустела, и в ней нашлось место для кулька с пирожками и нескольких лент. Глаз то и дело цеплялся за очередную обновку, но вместе с холодом на меня напала такая апатия, что даже торговаться с очередным купцом было лень. Чувствую, этим и ограничусь.

Кабы не Бриалина, давно бы дома косточки грела, так нет же, приходится здесь шастать! Потому как наставница с известных пор наотрез отказывается ходить в село в одиночку. Вот и приходится ждать, пока она очередному страждущему лечение пропишет или некстати расшалившегося беса изгонит.

Я остановилась у пестрого прилавка и принялась разглядывать готовую одежду. А вон то черно-зеленое платье вполне ничего…

— Горячая выпечка! С пылу, с жару пирожки! Покупай-налетай… — горланила дородная помощница пекаря.

— А вы слыхали, — доверительно шепнула тощая тетка приземистому лысоватому мужичку, — поговаривают, будто в окрестном лесу опять волкодлак объявился.

Уткнувшись в меховой ворот, я презрительно фыркнула. Эка невидаль! В наших краях подобные слухи каждую зиму ходят. Народ сплетничает, но всерьез никто не боится, даже не опасается. А нечисть обсуждаемая если и существует, то реального вреда никому не причиняет. Это я не понаслышке знаю, потому как третью осень в этом самом лесу провожу.

Отвернувшись от сплетников (ибо ничего интересного все равно не расскажут), я обогнула большую лужу, очередного зазывалу и собралась уже заглянуть к местной лекарке в надежде напроситься на кружку горячего чая, как буквально кожей ощутила неладное. Медленно обернулась. Так, что тут у нас?

На соседнем прилавке было разложено оружие. Признаться честно, я ко всякого рода железкам была холодна, разве что мечами своих постояльцев бывших тихо восхищалась. И то исключительно на расстоянии. Здесь же и вовсе не было ничего особенного. Добротные ножи, множество самых разнообразных кинжалов и парочка мечей. Плюс всякая мелочь.

Ну еще купец симпатичный: высокий, плечистый, светловолосый. Темно-зеленые глаза смотрят на мир серьезно, и голос, рассказывающий единственному покупателю про товар, глубокий, бархатистый. Я подумала, прикинула и пришла к выводу, что за прилавком, вероятнее всего, сам кузнец. Редко, но и такое встречается.