– либо стратег свои решительные действия в Ленинграде просто выдумал, он рассказал наивному писателю Симонову то, чего никогда не было.

Прикинем, а почему, собственно, командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц должен был приказ Жукова выполнять? На время блокады Балтийский флот, запертый в Кронштадте и Ленинграде, перешел в оперативное подчинение Ленинградского фронта. Что сие означает? Это означает, что в вопросах ведения боевых действий командующий флотом временно подчиняется командующему Ленинградским фронтом. А какие боевые действия мог вести флот, лишенный свободы маневра? Что ему оставалось? Правильно. Оставалось с места вести огонь корабельной, береговой и зенитной артиллерией. И тут командующий Ленинградским фронтом мог приказать: квадрат 13-41, ну-ка, матросики, подбросьте огоньку! Вот и все. На этом полномочия командующего Ленинградским фронтом кончались. Больше ничего он Балтийскому флоту приказать не мог.

Во всех остальных вопросах Балтийский флот командующему Ленинградским фронтом не подчинялся. В остальных вопросах у Балтийского флота оставалась обычная система подчинения: командующий флотом адмирал Трибуц, над ним – нарком ВМФ адмирал Кузнецов, а над ним – Верховный Главнокомандующий. Жуков в этой цепочке подчиненности отсутствует. И не ему было решать: минировать корабли или разминировать, взрывать сейчас или повременить.

А смешное вот где. Жуков по первой версии прибыл в Ленинград 9 сентября, по второй версии – 10 сентября. И сразу ворвался на совещание и приказал корабли разминировать. Но даже вечером 11 сентября генерал армии Жуков официально все еще числился на должности командующего Резервным фронтом. И именно командующим Резервным фронтом Жуков назван в приказе Сталина, который был подписан вечером 11 сентября. А Резервный фронт вел боевые действия на Смоленском направлении.

Представим ситуацию: 9 или 10 сентября генерал, который официально командует Резервным фронтом, который не имеет никакого отношения ни к Ленинграду, ни к Балтийскому флоту, отдает устный приказ командующему флотом разминировать корабли. Командующий флотом Трибуц головой отвечает за то, чтобы корабли не достались противнику. А командующий Резервным фронтом Жуков тут ни за что не отвечает. Бросится ли командующий Балтийским флотом выполнять приказ постороннего человека, которому не подчинен?

И уж если Жуков решил отменять приказ, то прежде всего надо было поинтересоваться, кто же принял решение минировать корабли? Чей это приказ он отменяет?

Для себя установим: такое решение не могло быть самодеятельностью командующего Балтийским флотом. Кто бы после 1937 года на свой страх и риск решился в пороховых погребах линейного корабля «Марат» установить детонаторы и рубильники с проводами? А на четырех десятках подводных лодок? За такую самодеятельность полагается вышак без обжалования.

И нарком ВМФ на такое не решился бы. Ему тоже жить хочется. Он, как сейчас известно, и не решился. Остается предположить, что только Сталин и мог отдать приказ минировать корабли. Это предположение подтверждается и документами, и воспоминаниями флотоводцев, которым в данном вопросе нет оснований не верить.

Адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов удостоверяет: приказ отдал Сталин. «Переспросив, понял ли я, Сталин подчеркнул, что в случае невыполнения этого приказа виновные будут строго наказаны» (Кузнецов. На флотах боевая тревога. М., 1971. С. 78).

Мы можем быть уверены, что в случае, если бы корабли попали в руки противника, виновные строгим выговором не отделались бы. У товарища Сталина были свои представления о строгости.

Отдав устный приказ, Сталин приказал Кузнецову изложить его письменно и подписать. А Кузнецов подписывать отказался: «Чтобы дать такое ответственное задание, требуется особый авторитет, и одних указаний наркома ВМФ недостаточно» (Там же).

Тогда Сталин приказал поставить две подписи: наркома ВМФ адмирала Кузнецова и начальника Генерального штаба РККА Маршала Советского Союза Шапошникова. Шапошников и Кузнецов директиву составили, подписали, но вдвоем отправились к Сталину и потребовали, чтобы он поставил утверждающую подпись.

Когда Кузнецов писал мемуары, свои слова он не мог ничем подтвердить. Совершенно секретные документы он цитировать не имел права. Но через 20 лет после выхода его книги Советский Союз рассыпался, некоторая часть документов была рассекречена, в том числе и эта директива. Выяснилось, что Кузнецов полностью прав. А Жуков, мягко говоря, не прав.

Пункт 4 директивы гласил: «Уничтожение производится по строго последовательному плану с момента дачи сигнала Главным Командованием». Это означает, что незачем было Жукову обвинять командование Балтийского флота в трусости и паникерстве. Минирование кораблей производилось не по местной инициативе, а по приказу Москвы. И подрыв мог производиться только по приказу высшего руководства государства и Вооруженных Сил.

И вот вам ситуация: сидят на совещании в Смольном высшие адмиралы Балтийского флота, обсуждают, как выполнить директиву, которую подписал нарком ВМФ, начальник Генерального РККА и утвердил Верховный Главнокомандующий. И тут вдруг врывается гений военного искусства и отменяет приказ Верховного Главнокомандующего, начальника Генерального штаба и наркома ВМФ. Выходит, что могущественный Жуков отменял не только директивы Генерального штаба, но и приказы самого Сталина.

Не слишком ли нашего стратега заносит?

Могло ли быть такое: командование Балтийским флотом решило не подчиняться ни Генеральному штабу, ни своему наркому, ни товарищу Сталину? Но решило подчиниться командующему Резервным фронтом, войска которого захлебнулись в крови в районе Смоленска. Чудно: записке Сталина они тут же поверили, а официальный приказ, утвержденный тем же Сталиным, решили не выполнять.

Но это присказка. Сказка впереди.

Самое интересное – резолюция Верховного Главнокомандующего на приказе о подготовке кораблей Балтийского флота к подрыву. Текст прост и короток: «Утверждаю. 13.9.41. Сталин».

Минирование кораблей – дело ответственное и сложное. По свидетельству адмиралов Кузнецова, Трибуца, Пантелеева, минирование нельзя было начать немедленно после получения приказа. Прежде всего надо было подобрать психически стойких людей, которым можно было бы доверить рубильники. А ведь боевых единиц было больше двухсот, не считая береговых объектов флота. Надо было предотвратить панику и падение морального состояния личного состава заминированных кораблей. Предотвратить панику можно было только путем сохранения тайны. Для этого надо было так подобрать сотни исполнителей, чтобы слухи не поползли по флоту. Было много других проблем с минированием. Предварительно надо было так расставить корабли, чтобы они были не просто взорваны, а чтобы своими корпусами перекрывали фарватеры. Одним словом, минирование не могло начаться 13 сентября. Оно началось позже.

По рассказам Жукова, корабли были заминированы, а он приказал: «Извольте разминировать корабли». А по документам выходит, что корабли в момент появления Жукова в Ленинграде еще не были заминированы. Операция по минированию кораблей проводилась после того, как Жуков был назначен командующим Ленинградским фронтом, после того, как прибыл в Ленинград и принял должность.

По рассказу Жукова, он появился в Ленинграде не то 9-го, не то 10 сентября и тут же отменил приказ Сталина, который был подписан 13 сентября.

Выходит, что Жуков не просто отменил приказ Сталина, но отменил за три дня до подписания.

Из этого, в свою очередь, следует, что героические сцены на совещании в Смольном – плод больного воображения стратега... и ротозейства писателей-героев.

Жуков находился в Ленинграде меньше месяца. Прибыл 13 сентября, убыл 6 октября. Появление Жукова в Ленинграде ничего не изменило и изменить не могло.