Среди многочисленных памятников русской художественной культуры музею-усадьбе «Архангельское» принадлежит особое место. По признанию многих, необыкновенное ощущение нереальности величественной красоты архитектурного и скульптурного ансамбля усадьбы, словно бы парящей над землей, связано с незримым присутствием некоего «гения места». Для тех, кто знаком с историей Архангельского, этот феномен во многом объясним: его духовный потенциал формировался на протяжении нескольких веков многими поколениями владельцев имения.

Директор ФГУК ГМУ «Архангельское» Владимир Владимирович Длугач в беседе с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым соединяет славное, но отнюдь не безоблачное прошлое усадьбы с наиболее актуальными проблемами настоящего и делится планами на будущее, призванными укрепить ее в том статусе, который принадлежит ей по праву.

— Владимир Владимирович, в чем, на Ваш взгляд, ценность Архангельского для России, для мира?

— Ценность исторических памятников и исторического наследия вообще основана на памяти и отношении, которые они заслужили у современников. К примеру, ценность Архангельского создали его владельцы, в частности князья Николай Алексеевич Голицын и Николай Борисович Юсупов. Первый задумал преобразовать Архангельское в образцовую усадьбу, отвечающую духовным устремлениям века Просвещения, и заложил основы, второй воплотил все идеалы в жизнь. Одно из достоинств Архангельского — абсолютное выражение идеи классицизма. А самое главное — то, ради чего вообще строилась усадьба, — это живопись, библиотека, театр. Существовало бы в то время кино — наверное, тут был бы и кинозал, а потом и спутниковое телевидение. Вообще, вся российская культура, которая в XIX в. достигла своего апогея, была представлена в усадьбе. Это была Культура с большой буквы, и усадьба стала ее центром. В этом — главная ценность Архангельского. И еще одно: именно в усадьбах концентрировалась культурная жизнь местного общества, окрестного дворянства.

Думаю, читателям Вашего журнала будет интересно узнать, что владелец усадьбы князь Николай Борисович Юсупов был выдающимся для своего времени предпринимателем. Богатство, которым Юсупов славился, приумножалось не столько за счет объединения капиталов в результате удачных браков родственников, сколько благодаря тому, что он очень ловко использовал свое государственное положение для личной выгоды.

— В чем это заключалось?

— Во-первых, по поручению Екатерины II Юсупов в течение девяти лет путешествовал по Европе, закупал произведения искусства для коллекции Эрмитажа и далеко не самые худшие экспонаты и образцы оставил себе, наверняка сторговавшись с продавцами за меньшую цену. А так как он был человек очень образованный и понимал в искусстве, то покупал именно то, что имело подлинную ценность, что давало двойную прибыль. Во время Отечественной войны 1812 г. французы были в Архангельском и сильно разрушили усадьбу. В своем дневнике князь написал, что застал усадьбу, в которой скульптура была заражена сифилисом — все статуи были с отбитыми носами. Однако довольно скоро усадьба была восстановлена, потому что Юсупов умел зарабатывать, тогда — на военных заказах, поскольку он практически имел монополию на суконное производство и пошив шинелей.

— Выходит, Юсупов был и просвещенным вельможей, и бизнесменом?

— Что самое интересное, доход от поместий в разных губерниях, принадлежавших Юсупову, целиком вкладывался в Архангельское, которое князь сделал расходной статьей своего большого дела. Но на старости лет эта великолепная усадьба доставляла своему хозяину огромное наслаждение, он гордился ею. Между прочим, Юсупов организовал в Архангельском буквально индустрию туризма.

— Расскажите об этом поподробнее, пожалуйста…

— Были разработаны маршруты для разных категорий посетителей. Тех, кто был ему особенно интересен, князь встречал сам и предлагал особый маршрут, в каждой точке которого поджидал гостя и угощал чаем, кофе или картинной галереей, каким-то действом, музыкальным представлением и т. д. В заключение дарил сувениры, которые должны были напоминать о пребывании в Архангельском. Ведь на территории усадьбы размещался фарфоровый завод, он и производил эти сувениры: тарелки с видами Архангельского или с копиями картин из его собраний. Архангельское было необыкновенным туристическим предприятием.

— Это уже не просто туризм, это благотворительность какая-то.

— Вы понимаете, Юсупов не брал денег с посетителей — по-видимому, он в них не нуждался. Он это рассматривал как свою миссию…

— Национальные проекты в чистом виде, не правда ли?

— Совершенно верно. Юсупов видел, как усадьбы выглядели в Европе, и хотел привнести усадебную культуру в отечественную среду. Сейчас, когда мне говорят: давайте разработаем программы приема посетителей, я отвечаю, что ничего не надо разрабатывать, у Юсупова все было хорошо организовано и работало!

— По Вашей оценке, много усадеб было уничтожено после 1917 г.?

— Вот считайте: из тысячи сохранилось 20, остальное было разрушено, сожжено или использовалось не по назначению. Архангельскому повезло вместе с еще двумя усадьбами — Кусково и Останкино, потому что в 1918 г. был принят декрет об их национализации и организации в них музеев. Это спасло усадьбы.

— А кто был хозяином Архангельского на момент национализации?

— Последней владелицей усадьбы была Зинаида Николаевна Юсупова, но и Феликс в своих воспоминаниях много пишет об Архангельском. Ну, а после революции свою лепту в историю Архангельского внес человек если не номер один, то номер два в Советской России — Лев Троцкий, который тогда был народным комиссаром по военно-морским делам. Его жена, Наталья Ивановна Седова, в то время являлась начальником отдела музеев в Наркомпросе и очень хорошо знала усадьбу.

Я думаю, не без ее участия в Архангельском сначала разместили госпиталь для красных командиров, а затем ставку Верховного главнокомандующего и самого Троцкого. Лев Давидович жил здесь практически до отъезда из России и занимал едва ли не половину дворца.

— Как официальное лицо?

— Как частное лицо. Антресольный этаж занимала супруга Троцкого, а половину второго этажа — он сам. Этот человек ни в чем себе не отказывал. Все это способствовало тому, что Наркомпрос, который сначала владел Архангельским, сдал свои позиции в пользу Наркомвоенмора. И практически 80 лет военные владели в Архангельском всем, даже музей был всего лишь подразделением Центрального военно-клинического санатория, как, к примеру, финчасть или детский сад. От музея осталось 2 или 3 здания, которые военные использовали по своему разумению. Церковь превратили в выставочный зал, здание колоннады (храма-усыпальницы) — сначала в продовольственный склад, а затем в штаб гражданской обороны. В двух примыкающих к дворцу флигелях — восточном и западном — размещались палаты для отдыхающих, там и планировка до сих пор сохранилась палатная — с рукомойниками в каждой комнате.

— Но какие-то музейные фонды оставались в Архангельском?

— Не все, потому что в 1930-е гг., в период так называемого повального перераспределения музейных фондов, очень много было вывезено, особо ценное — в Эрмитаж и во вновь создаваемые музеи, такие как ГМИИ имени А.С. Пушкина. В 1920-е и в начале 1930-х гг. все, что не входило в основную экспозицию и вообще не признавалось музейным, пропускалось через Торгсин, продавалось через комиссионную торговлю и просто раздавалось частным лицам, генералам в том числе. Это и то, что сейчас мы бы рассматривали как антиквариат, а в тот момент антиквариатом не считалось, потому что использовалось в быту, например столовое серебро.

— Сколько процентов?

— Думаю, не менее 50.

— А немцы во время Отечественной войны дошли до Архангельского?