Как видно из таблицы, принципиальная возможность получения котлеты из сои или люцерны существует. Надо научиться только выделять полноценный белок из растительных материалов.

Кстати, еще в двадцатых годах немецкий ученый Абдергальден в течение 15 дней кормил химически чистыми смесями аминокислот одного из своих любимых студентов. Как показал опыт, самочувствие подопытного было вполне удовлетворительным, однако вкусовые качества «пищи» не позволяли принимать ее обычным способом и приходилось вводить ее внутрь организма с помощью питательных клизм. Экспериментатор полагал, что это обстоятельство все же не самое главное: в конце концов проблему вкуса могли бы решить опытные кулинары и, следовательно…

Около 1516 года Томас Мор, известный ныне как великий социалист-утопист, а в свое время больше как лорд-канцлер Англии, выступил против развития овцеводства в этой островной империи.

«Ваши овцы, — писал он, — обычно такие кроткие, довольные очень немногим, теперь стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города. Именно во всех тех частях королевства, где добывается более тонкая и потому более драгоценная шерсть, знатные аристократы и даже некоторые аббаты, люди святые, не довольствуются теми ежегодными доходами и процентами, которые обычно нарастали от имений у их предков; не довольствуются тем, что их праздная и роскошная жизнь не приносит никакой пользы обществу, а, пожалуй, даже и вредит ему. Так вот, в своих имениях они ничего не оставляют для пашни, отводят все под пастбища, сносят дома, разрушают города, делают из храмов свиные стойла. Хлебопашеству нечего делать там, где ничего не сеют. Вот почему пустеют жилища людей: ведь достаточно одного овчара или пастуха вообще, чтобы пустить под пастбища ту землю, для надлежащей обработки которой требовалось много рук и которая многих могла прокормить, а теперь кормит одного обжору, ненасытную и жестокую язву отечества».

«Не могут ли овцы съесть человека?» — спрашивал в заключение Томас Мор.

По данным великобританской статистики, в 1879 году один акр земли мог принести на выбор следующее количество разнообразных продуктов (в расчете на один день): мяса любого — от 200 до 300 граммов, основных зерновых — от 2 до 3 килограммов, кукурузы — до 6, риса — до 5,5, овощей — от 20 до 100 килограммов. В переводе на калории (по представлениям того же времени) приведенные цифры означали, что там, где мог прокормиться всего один мясоед, с успехом могли существовать 4 вегетарианца. Другими словами, растительноядный мир может быть в 4 раза вместительнее.

По данным таких авторитетных организаций, как ООН, Международной организации по вопросам продовольствия (ФАО) и ЮНЕСКО, в настоящее время около ²/₃ населения земного шара страдает от недоедания. Чтобы исправить это положение и обеспечить продовольствием быстро растущее население планеты, необходимо, чтобы мировое производство продуктов питания ежегодно возрастало на 2,25 процента. Между тем за последние десятилетия прирост колеблется вблизи одного процента. Правда, эта цифра всего лишь средняя: наиболее передовые страны обеспечивают производство в размерах до 120 процентов собственной потребности, однако другие, и прежде всего отсталые страны Азии и Африки, производят менее 80–90 процентов потребности. Так, может быть, прав был Мальтус, когда грозил человечеству голодной смертью от перенаселения?

Нет, не прав. Послушайте, например, что пишет бывший руководитель ФАО лорд Бойд Орр: «Человечество знает, что ответить Мальтусу: производство продовольствия никогда не было развернуто на полную мощность, так как целью западной цивилизации было производить не такое количество продовольствия, которое необходимо для удовлетворения человеческих нужд, а такое, какое можно выгодно продать». Вот так!

Однако вернемся к существующему положению вещей и рассмотрим все же вопрос, заданный великим социалистом-утопистом. В самом деле, не является ли животноводство слишком неперспективной отраслью по сравнению с земледелием?

В последнее время в прессе замелькали заголовки статей с повторяющимися словами «зеленая революция». Речь идет о том, что селекционерам удалось вывести и внедрить в производство высокоурожайные сорта пшениц. Так, благодаря работам американцев В. Джонсона и Н. Борлауга (последний был за свои работы по яровым пшеницам удостоен Нобелевской премии) в Мексике за период с 1948 по 1956 год удалось поднять урожайность в четыре раза — с 7,5 до 30 центнеров с гектара. В СССР уже получены сорта пшениц, дающие устойчивые урожаи в 40–60 центнеров на неполивных и до 100 центнеров на орошаемых землях с каждого гектара (работы академика Лукьяненко). А каковы успехи в области животноводства?

За период с 1948 по 1960 год эффективность земледельческого производства в США увеличилась на 168 процентов, а эффективность производства говядины — всего на 13 процентов. Самые лучшие показатели в животноводстве получены здесь лишь по производству молока (рост на 42 процента) и птицы (117 процентов). Огромная разница в темпах роста!

Современные данные по выходу продукции с одного гектара свидетельствуют, что эффективность использования земли под пашню в 5–15 раз выше эффективности ее использования в животноводстве. Вы спрашиваете, чем это объясняется? Все той же трофической пирамидой. Оказывается, восседание на самой ее верхушке имеет и ряд неприятных сторон. Причем неприятности увеличиваются с ростом высоты или количества ступеней этого древнего сооружения. Уже довольно давно ученые установили, что эффективность производства пищевых продуктов тем ниже, чем длиннее цепь преобразования питательных веществ живыми организмами в съедобные предметы на пути к столу человека. Если бы человек мог получать необходимые ему калории непосредственно из минеральных или синтетических источников, то никакой пищевой цепи или пирамиды не существовало бы. Если бы человек питался исключительно растениями, то эта цепь состояла бы из одного звена. Однако это не так. Подсчитано, что, например, эскимосу для приобретения дополнительного килограмма собственного веса (или соответствующего количества энергии) необходимо съесть 10 килограммов тюленьего мяса. А каждый килограмм тюленьего тела образуется за счет 10 килограммов съеденной животным рыбы. Идя далее, мы убедимся, что рыбе на 1 килограмм привеса нужно 10 килограммов каких-нибудь креветок, а тем, в свою очередь, соответствующего количества планктона или водорослей. Одним словом, сидящий на вершине высочайшей пирамиды эскимос, сам не зная того, истребляет огромное количество биологической массы — что-то около 10 тонн водорослей на каждый килограмм веса! А это означает, что, пока запасенные водорослями питательные вещества достигнут хижины эскимоса, по дороге будет потеряно 99,99 процента от исходного их количества (в калориях).

Таким образом, в процессе перемещения белков, жиров и углеводов из листьев растений в тело животного, а затем на стол к человеку происходят грандиозные потери. Около 90 процентов белка протеина, потребляемого животным в виде растительной массы, расходуется этим животным на собственные нужды. Другими словами, коэффициент полезного действия домашних животных как биоустройств, преобразующих сено в отбивные котлеты, чрезвычайно низок и не превышает 10–15 процентов. Именно с этих позиций мы и могли бы поддержать Томаса Мора. Животноводство действительно оказывается не слишком-то эффективной отраслью производства, по крайней мере по сравнению с земледелием. И не случайно поэтому современная наука стремится заменить на искусственные прежде всего продукты и материалы животного, а не растительного происхождения. Вопрос решает несравненно более высокая стоимость первых.