Вы спрашиваете: каково же резюме? Что ж, все мы, безусловно, помним крылатую фразу Ильфа и Петрова: «Автомобиль не роскошь, а средство передвижения»… Вероятно, тысяч 10–12 лет назад кому-то пришла в голову похожая мысль: животноводство не роскошь, не «отступление от природы», а необходимость — средство продолжить жизнь человека на Земле…

Но, быть может, прежде чем мы начнем говорить о современном животноводстве, вы захотите познакомиться с упомянутым предшественником знаменитых сатириков?

История одомашнивания животных до сих пор во многом остается тайной за семью печатями. В самом деле, как человеку удалось приручить горного барана — архара, — животное чрезвычайно дикое и своенравное? Почему наши предки рискнули завязать знакомство со свирепым кабаном вепрем и не обратили внимания на благодушного бегемота? Привели в дом кур и прошли мимо страуса?..

Каждая эпоха определяла человека по-разному — главным образом по тому, чего он успел достичь. Аристотель утверждал, что люди — это общественные животные. Бэкон на заре капиталистической эпохи считал, что человек — это животное, научившееся изготавливать и использовать орудия труда. В наше время эти формулировки кажутся уже недостаточными… Впрочем, оставим для философов споры о современном определении человека. Грядущие поколения будут оценивать если не себя, то, по крайней мере, нас по тому, что мы сделали с окружающим миром, во что мы его превратили.

Что же касается мыслителей «доаристотелевской», то есть доисторической, эпохи, то они, вероятно, определяли человека как «одомашненное животное». И не зря…

Дом не просто крупнейшее изобретение в числе таких, как добыча огня, лук и т. п., обретение дома — это переход человека в новое состояние, прекращение вечных скитаний. В немалой степени этому переходу способствовали прирученные человеком растения и животные. Недаром известный советский ученый академик Н. Марр остроумно заметил относительно процесса одомашнивания собаки: «Собака вывела человека в люди».

И действительно, собака была первым животным, присоединившимся к человеку. Причем добровольно присоединившимся. Совместная жизнь, своего рода симбиоз человека и собаки, началась едва ли не сотни тысячелетий тому назад, более или менее одновременно и независимо во многих местах планеты. За пять тысяч лет до наших дней в Древнем Египте насчитывалось уже не менее 15 различных пород собак, начиная от огромных догов и кончая мопсами. Использовали их довольно разнообразно: для охоты, для приведения в движение водяных колес, в целях служения богу Анубису. В последнем случае собак частенько бальзамировали. Это, впрочем, не мешало подавать их на стол. Мясные породы собак вообще не редкость даже в наше время, особенно в юго-восточных районах Азии. А недавно в США и Западной Европе всерьез обсуждался вопрос о разведении собак на мясо.

Место первоначального одомашнивания кошки можно назвать с несколько большей определенностью. Скорее всего это были южный Египет, Судан и Эфиопия, где и сейчас встречается дикая буланая кошка. Пришла она к человеку значительно позже собаки. Возможно, тоже добровольно; и пришла не столько к человеку, сколько в его дом.

В Древнем Египте кошки были единогласно признаны святыми. Посвящали их богине Баст, после смерти хоронили с посильной роскошью, бальзамировали и устанавливали памятники. Среди развалин древнеегипетского города Бубастиса нашли огромное кладбище кошек. Здесь когда-то установили около миллиона изваяний почтенных мурок!

Вполне вероятно, что культ кошки — явление вовсе не мистического, а практического характера. Египет был очень хлебной страной, а где зерно, там и мыши. Химические или хотя бы механические меры борьбы с этими прожорливыми существами в ту пору были не развиты. Единственным средством борьбы с хвостатыми грабителями была кошка. Не случайно поэтому, что за ее убийство суд фараона приговаривал виновного к смертной казни без права апелляции.

Когда кошка попала в Европу, за ней последовал и окружавший ее ореол святости. Правда, за умерщвление кисок голов здесь уже не отрубали, зато штраф платили изрядный — вола или овцу. Существовал также обычай: привязывали убиенное создание за хвост так, чтобы ее морда едва касалась земли, и провинившийся был обязан засыпать свою жертву зерном до тех пор, пока под ним не скроется кончик хвоста. Цена на кошек была очень высока. В актах наследования XIV века германские феодалы обязательно упоминали и фамильных котов. Так что знаменитый «кот в сапогах» вовсе не был таким уж бедным наследством.

Из числа хищников человек, по-видимому, пытался также приручить гиену. Во всяком случае, на древнеегипетских барельефах попадаются изображения целых свор гиен. Использовали их для охоты или нет — неизвестно (скорее всего — да). А вот что на стол они попадали — это совершенно точно: на одном из барельефов изображена связанная гиена, в пасть которой служитель насильно запихивает жареных гусей. По всей вероятности, у знати того времени блюдо из гиены, откормленной таким способом, считалось особо изысканным.

Не исключено, что египтяне пытались одомашнить также и другого хищника — леопарда. Теперь уже трудно судить, насколько эти попытки были удачны: слишком многое из опыта древних безвозвратно утеряно…

Старая легенда утверждает: однажды главный дьявол — Сатана, уезжая в очередной трудовой отпуск, поручил своему подчиненному — черту заботы о двух любимых козах. Лишь только Сатана возвратился, черт обратился к нему с челобитной, в коей слезно просил дозволить ему в следующий раз пасти десяток лютых тигров, а не коз.

В известной раннесредневековой сельскохозяйственной энциклопедии — составитель ее Исидор Севильский (род. в 570 г. н. э.) — так определял козла: «Hircus, козел, — животное резвое, в гневе страшное, бодливое и всегда жаждущее любви; глаза его от похоти глядят вкось, откуда он и имя получил (hirqui, по Светонию, значит „уголки глаз“). Природа его до того страстна, что только его кровь растворяет алмаз — камень, который не в силах одолеть ни огонь, ни железо».

Несмотря на чудодейственные свойства крови, ни козла, ни козу так и не обожествили: слишком уж они зловредны. Баран — другое дело. Святилища в его честь воздвигались в Грузии в сравнительно недавние времена. Бога-барана здесь называли Квирия, у изваяния, его резали первых ягнят из весеннего приплода, ползали вокруг него на коленях, часто с крупными, булыжниками на головах. Взамен испрашивали приумножения стад и защиты их от хищников. Впрочем, молебны отличались краткостью: кончались торжества тривиальным шампуром в руках усердного богомольца…

Роды Ovis и Capra объединяют в себе и овец, и коз, хотя трудно подозревать родство между столь несхожими по характеру существами. Дикие овцы населяли когда-то громадные пространства Евразийского материка, они и до сих пор встречаются в отдельных малонаселенных местах — горах, на плоскогорьях и даже в степях. Насчитывается их более 20 географических рас: кипрская, сардино-корсиканская, кавказская, пенджабская, таджикская, афганская, алтайская и многие другие. Друг от друга они отличаются значительно меньше, чем домашние породы. Центрами первичного одомашнивания овец считают северо-восточное Присредиземноморье и Переднюю Азию. Скорее всего одомашниванию здесь подвергались сразу несколько подвидов.