— Хм, — мужчина огладил бороду, — возле южных ворот, говоришь? Там, где мелькали красные вспышки?
— Так точно, сэр! — подтвердил всадник. — У имперцев оказался сильный колдун, которого они перебросили в ту точку. Он неплохо потрепал наши силы. Ничего критичного, но есть потери.
— Сильный? На уровне «Сокрушающего меча»? — прищурился генерал. Об этом маге ему уже успели сообщить. Талант, который сумел развить способности до совершенно запредельного уровня силы. Именно он находился в группе, которая сумела менее чем в пять десятков солдат подавить сопротивление укрепившихся имперских войск возле фирнаданских садов.
— Не могу знать, сэр, — вытянулся гонец. — Противник на этой позиции не сталкивался с «Сокрушающим мечом».
Дэйчер вздохнул и почесал затылок, прямо под зачарованным шлемом.
— Может пленница сообщила ещё что-то? Пусть и не столь знаменательное, как отъезд Дэсарандеса, — для проформы поинтересовался он.
Никто не ожидал, что дочь графа Моргрима, которую захватили при подавлении укреплённых участков противника (опять же, работа «Сокрушающего меча»!), окажется настоящим кладезем полезной информации, главной из которых стала новость о том, что буквально вчера император спешно отправился обратно — в Таскол. Именно в момент, когда Фирнадан начал контрнаступление!
Никто не знал причин, почему Дэсарандес так спешно устремился обратно, но слухов стояло множество. Как среди фирнаданцев, так и среди имперских сил — их поведала Анселма.
Одна из самых реалистичных теорий гласила, что Челефи, пробившийся на Фусанг, разгромил силы обороняющихся и взял столицу. Либо осаждает столицу. Именно поэтому Дэсарандес не смог остаться в стороне и вынужден был направиться обратно — защищать собственный дом.
Правда это или нет, никто не знал, но факт оставался фактом. Император «бежал», чем значительно поднял боевой дух осаждаемых.
Десять тысяч элитных солдат-ветеранов, включая магов, сионов и инсуриев, составили Дэсарандесу компанию, погрузившись на корабли в мобасском порту. Информацию об их отплытии подтвердили несколько рискнувших жизнями магов-оборотней, которые осмелились наблюдать за процессом с высоты, в виде остроглазых птиц.
Отсутствие императора объяснило некоторую растерянность имперских сил и факт успеха, который сопутствовал Второй армии, хотя Хельмуд не сомневался, что Дэсарандес оставил необходимые инструкции.
«Как бы все победы не обернулись одним единственным поражением, поставившим точку в этой затяжной осаде», — подумал генерал.
Теперь оставшейся армией Империи командовал Вирраг Иставальт, дальний родственник герцога Запада, Коспериоса Мираделя.
Тем временем гонец крепко задумался над вопросом о пленнице.
— Более сведений мне не сообщали, хотя допросы той женщины проходят регулярно, с промежутками в несколько часов, — поведал всадник. — Она охотно сотрудничает, без всяких нареканий или применений силы, однако, очевидно, иная информация оказалась не столь ценна.
— Охотно сотрудничает? — мужчина хмыкнул. — Это хорошо, это правильно… Я не сторонник применения насилия, особенно к молодым и знатным аристократкам-сионам. Но да не суть. Передай Логвуду, что мы успешно разгромили пятитысячный корпус имперцев, а ещё, что мы подойдём согласно сроку.
— Есть, сэр! — вытянулся гонец и развернул коня в сторону Фирнадана.
Из глубины кристально-прозрачного озера поднималось лицо, кажущееся бледным сквозь слегка зеленоватую воду. Я смотрел на него, механически отмечая смутно знакомые, правильные черты лица и чёрные волосы. Он был худощав, но в меру, а ещё жилист, словно долго занимался изматывающим трудом, который просто растопил любой лишний жир.
У самой поверхности этот юноша с небесно-голубыми глазами вдруг замер, будто сдерживаемый какой-то глубинной силой, улыбнулся и слегка приоткрыл свой рот.
В моём горле образовался комок ледяного ужаса. Через улыбающиеся губы парня протискивался огромный тёмно-красный червь. Он быстро преодолел миллиметры холодной воды, а потом оказался на воздухе — мокрый, извивающийся, слепо тыкающийся о воздух, словно способный почуять его.
Через миг приоткрылась зубастая пасть, обнажив мелкие острые зубы, похожие на иглы, в беспорядке натыканные внутри. Червь безошибочно уставился на меня своей безглазой мордой.
— Мы, одно целое, Кирин, — раздался тонкий, словно комариный писк, голос, а потом моя не слушающаяся приказов рука протянулась над водой и в миг звенящего тишиной безумия коснулась этой мерзости.
Червь начал обвиваться, стягивая меня, как прочный канат. Он приближался к моему лицу, медленно, но неуклонно.
— Смена лиц — это фикция, — пропищала тварь, в то время как мой рот сам собой открылся ему навстречу. — Главное никогда не изменится. Ты — мой, Кирин…
Ощутив губами его склизкое прикосновение, я закричал. И проснулся.
Ладони тут же ухватились за мокрое от пота лицо. Чужое лицо.
— В воде, — понял я, — это же был я. Тот парень… это… настоящий я…
— М-м… — зашевелилось чьё-то тело рядом со мной, мгновенно вернув ясность мысли. Ская.
Я лёг обратно, ведь комната была погружена во мрак. Похоже ещё одна спокойная ночь… Ага, спокойная!
Слабо улыбнувшись, я коснулся девичьего плеча. Бархатная кожа поражала воображение своей мягкостью. Носик девушки едва уловимо сморщился, будто она собиралась чихнуть, но через миг снова расслабилось.
Мои губы коснулись её лба, покрытого тонкой плёнкой испарины. Сегодня было душно. Наверное поэтому мне и приснился кошмар.
— Не думай, — едва слышно прошептал я, а потом осторожно, стараясь не разбудить, подсунул руку Скае под голову. Волшебница слегка изменила позу, а потом прижалась ко мне, как я того и желал. Потные тела оказались вплотную друг к другу, влажно соприкоснувшись. Девушка завозилась и вытянула руку, которая улеглась мне на ягодицу и слегка сжала её, вызвав лёгкий хмык. Следом её тонкая длань переместилась на бедро и, наконец, к паху.
Она всё-таки проснулась, — осознал я, когда пальчики сомкнулись на члене, вызывая в нём мгновенную реакцию.
— Изен… — проговорила Ская, — не мог до утра потерпеть?
Подавшись вперёд, я поцеловал её в шею, а потом немного наклонил голову девушки, переходя на ключицы. Волшебница развернулась на спину, слабо улыбнувшись. Завладев инициативой, я единым движением оказался сверху. Поцелуи и ласки становились всё откровеннее, пока не привели к страстному, животному проникновению и начавшейся скачке.
— Ах-х… — откинулась девушка спустя полчаса. Мокрые простыни стали прибежищем для наших запыхавшихся тел. — Тебе понравилось?
Вопрос, который я никогда не понимал.
Молчаливо кивнув, я прикрыл глаза. Чувство расслабленности и неги медленно разливалось по моей груди, окончательно вымывая последствия дурацкого ночного кошмара.
— Скажи, у тебя ведь были… женщины? До меня? — Ская опёрлась о локоть, приподнявшись над кроватью. Капельки пота блестели на её боку, груди и бёдрах. Поддавшись искушению (откуда бы, если я только что излился ей на живот?) протянул руку, вначале мягко проведя ею по коже, а потом сжав ладонь.
— У тебя ведь тоже? — произнёс я.
— Женщины? — рассмеялась она.
— Вот и ответ, — хмыкнул на это, а потом посмотрел Скае прямо в глаза, слегка подавшись вперёд. — Это не имеет значения, ведь сейчас я здесь, с тобой.
— Здесь… — обмякнув, девушка обняла меня, а следом свернулась, словно котёнок, устроившись подле моей груди. Так мы и заснули.
Новый сон я видел осознанно, прекрасно воспринимая его нереальность. Проклятая жара, вызывающая кошмары!
То, что это был очередной кошмар, я не сомневался — потому что находился в Сизиане, в оазисе Последняя Потеря, в том самом доме, где некогда погибли дети, прячущиеся в подвале.
Мне казалось, что я осматривался, пытаясь понять и подготовиться к тому, что сейчас увижу. Взгляд неожиданно наткнулся на Дризза, который сидел в лучах яркого солнца, льющегося сквозь закрытые ставни. Он ссутулился, склонившись вперёд, а его скрещённые руки опирались на торчащие колени. Тени превращали его кожу в чешую, делая мужчину неким подобием крокодила — столь резко очерчивался он утренним светом.
