Мишенька снова читал стихи, клялся в вечной любви и обещал жениться на доярке Люде сразу после окончания университета.

– К черту кандидатскую! – пылко говорил он.

Что такое кандидатская Люда традиционно не понимала.

Правда, все закончилось иначе, чем предполагал Мишенька.

Мама Ольга Соломоновна в городе вновь стала реальной, а не подсознательной, поэтому Мишенька даже не стал ей ничего рассказывать о своей нежданной и окаянной любви, понимая, что мамина аргументация о кандидатской намного сильнее, чем любая его.

А Люда Агафонова через год вышла замуж за электрика Степанова. Но иногда, правда очень редко, в ее памяти флешем вспыхивают незнакомые слова «Артюр Рембо» или «Жак Превер». И она незаметно улыбается.

Антону приснился странный сон, в котором он был счастлив. Во сне его лотерейный билет выиграл огромную сумму. Весь баснословный джек-пот достался Антону, и вот он стоит на серебряном подиуме, а веселый усатый ведущий лотереи, одетый в шикарный фрак, поздравляет Антона под торжественные звуки фанфар и аплодисменты завидующих зрителей. В небе вспыхивает салют, разлетаясь разноцветными огоньками, и Антон смеется от радости и падает куда-то вниз, где расплескалась золотая бездна. Он ныряет в нее головой и понимает, что это не золотые монеты, а зерно. Настоящее зерно, из которого потом будут выпекать хлеб и булки. Антон раскрывает рот, пытается захватить побольше этого зерна, глотает его, много, много золотого зерна, и…

– Ааааааа! Убери эту гадость! Антон! Антон! Где ты, Антон?! Аааааа! Убери эту гадость!!! – слышит он вопль жены и просыпается.

Жена, всклокоченная и растрепанная, с выпученными от ужаса глазами стоит в углу комнаты, в одних трусах, смотрит на него, Антона, очнувшегося от счастливого сна, и орет:

– Голубь! Голубь! Антон!! Ты где?! Убери это!!! Откуда он?!!!

Антон пытается понять, что произошло, вскакивает с кровати, но это у него не получается, он падает лицом в подушку. Что с ногами? Почему они его не слушаются?! Антон делает еще одну попытку, подпрыгивает и цепляется ногами за спинку кровати, усаживаясь прямо на ней. Что??!!! Как это??!!!

Красные птичьи лапки цепко держат тело Антона на спинке.

– Гуль-гуль, – говорит Антон, пытаясь произнести что-то по-человечески. – Гуль-гуль…

– Пошел вон!! – орет жена, и ее тапка летит прямо в антонову голову.

Тапка непривычно большая, голова непривычно маленькая. Антон хочет уклониться, но чувствует страшную боль, машет руками, с ужасом замечая, что это не руки, а крылья, и с еще большим ужасом взлетает под потолок.

Вторая тапка летит следом, ударяет в спину, Антон отлетает к окну, грудью налетает на раму и соскальзывает в заоконную пропасть. Двенадцатый этаж. Что бы это ни было – прощайте. Антон стремительно летит по направлению к капотам припаркованных внизу автомобилей и по-птичьи, снизу вверх, смыкает веки. Это всё. Финита. Конец. Смерть.

– Маши крыльями, придурок! – вдруг слышит он совсем рядом. – Крыльями маши, идиот!

Антон открывает глаза и видит рядом голубя.

– Крылья! Крылья тебе на хрена?! Маши, говорю! Разобьешься! – орет незнакомый голубь.

Незнакомый? Что происходит-то? Можно подумать у Антона есть знакомые голуби!! Но он послушно начинает махать руками, которые крылья, тело бросает куда-то влево, потом вправо. Но Антон уже через пару секунд чувствует баланс и летит, пока не натыкается на натянутые между столбами провода.

Он цепляется за них красными лапками и замирает. Сердце грозится выскочить из груди, в теле дрожь и совершенно непонятно, с какой стороны начинать обдумывать происшедшее сегодня утром.

– Капец, – выдыхает он.

– Согласен, – слышит он. Справа от него сидит тот самый незнакомый голубь. – Выдыхай. Просто успокойся. Хотя, понимаю, это сейчас для тебя практически невозможно. Но я тебе все объясню. Выдыхай, говорю! Опустим предысторию и прочую шелуху. В трех словах: ты превратился в голубя. Получилось в четырех словах, но предлоги не считаются.

– Что??! Как?! – Антону кажется, что сон еще не закончился, и это все происходит в его фантазиях.

– Что слышал. Ты превратился в голубя. Такое бывает, как видишь. Успокойся, говорю!

– Как такое может быть?! А вы кто?!

– Ты слепой? Не видишь? Я тоже голубь.

– И вы тоже в него превратились?

– Конечно. Все голуби – это бывшие люди. А я что, рыжий?

– Вообще-то да… – Антон наконец рассмотрел собеседника. Голубь был и впрямь рыжий, с белым пятном на груди.

– Да я в переносном смысле… Слушай, тебе правда надо успокоиться. Вариантов у тебя немного. Либо научиться жить, как голубь, либо сдохнуть. Собственно, у людей то же самое…

– А вы уже что, научились? Я не хочу быть никаким голубем!

– Как видишь, научился. Правда, путем долгого и не очень позитивного опыта. Посмотри на мою левую лапку. На ней остался один палец.

– А остальные где?

– В моем случае это был кот. Но у нас, у голубей, существуют множество способов лишиться лапки. Мальчишки с рогатками, да и сами мы друг друга, честно говоря, не сильно долюбливаем…

– Я не хочу быть голубем! – повторил Антон.

– Ну, милый, тебя никто и не спрашивает, кем ты хочешь быть. Как и меня, впрочем.

– И что же мне теперь делать?! – задал риторический вопрос Антон. Произошедшее никак не могло уложиться в его голове, все еще казалось сном, причем уже не очень счастливым.

– Просто запомни несколько правил. Будь сам по себе. На помойку не ходи. Там тусят голуби из бывших блатных. Не пустят они тебя к кормушке, да и заклевать могут. Просто поверь. К политическим тоже ходить бессмысленно. Жрать им нечего, они сами голодают. Они собираются на памятнике Ленина, гадят ему на голову и постоянно орут. Откуда жратва-то? Каменный Ленин им хлебушка не покрошит. Если будешь придерживаться правил, жить можно.

– А вы блатной или политический?

– Я сам по себе. Предпочитаю себя не классифицировать. Видишь вон тот скверик? Каждое утро туда приходит старик, кормить птиц. Вот и полетели, он уже идет!

Голубь взмахнул крыльями и решительно спикировал вниз, на аллею скверика. Антон зажмурился, разжал лапки и на удивление легко сделал то же самое.

– Молодец! Адаптировался! – похвалил Антона голубь. – Быстро ты. Многие дольше тупят.

Пришел старик, разбросал крошки. Голубь и Антон стали жадно клевать, набивая ими зоб.

– Держись меня, не пропадешь! – сказал голубь, когда сытый Антон присел на садовую лавочку. – Я тебя научу жиз…

Внезапно голубь осекся на полуслове и зашептал:

– Так. Замри. Не оборачивайся. Там кошка. Сейчас я медленно взлечу, а ты заметь, куда я полетел и отправляйся за мной. Без суеты, а то она прыгнет…

– Чего? Какая кошка? – спросил Антон и оглянулся.

Последнее, что он увидел, это огромные зеленые глаза и острые когти, опускающиеся на его голову.

– Аааааааааа! – заорал Антон и упал с кровати.

– Ты чего это? – На него смотрели зеленые глаза проснувшейся жены.

– Я… я… я….

– Понятно, опять во сне в лотерею выиграл? Господи, когда уже это закончится? Ну нельзя выиграть у жуликов! Только деньги на эти бумажки тратишь! Сколько раз тебе повторять! Блин, еще полшестого, еще целый час спать можно…

Через полтора часа Антон вышел из подъезда и направился к автомобилю, чтобы поехать на работу. Было по-утреннему тихо, только какой-то старик, хромающий на левую ногу, кормил голубей у входа в соседний скверик.

Старик обернулся и, пристально посмотрев на Антона, слегка улыбнулся. Голуби у его ног, важно расхаживая, клевали хлебные крошки.

– Вы бы, Прохор Панкратьевич, ко мне пьяные не приходили. Уж больно грубы вы, когда выпимши, вона как за волосы хватали, аж клок выдрали, да плечо теперича синее, так навалились, будто бы медведь. Да и пахнет от вас водочкой сильнехонько. – Акулина сидела на перине, закутавшись в одеяло до подбородка.