28 августа румынское правительство вновь заявило, что оно готово обсудить с РСФСР любые вопросы, но «требует, чтобы считалось установленным, что теперешняя граница Румынии не является предметом дискуссии»[471]. 26 сентября Москва заявила, что также готова обсуждать любые вопросы советско-румынских отношений, но никаких ультиматумов не примет[472]. Осенью 1922 г. стороны еще дважды обозначали свою неизменную позицию[473], в итоге Румыния так и не приняла участия в Московской конференции по разоружению, поручив Польше представлять свои интересы. 19 декабря 1922 г. в Лозанне Чичерин в беседе с румынским послом в Париже Диаманди, который уверял его в мирных намерениях Румынии, в качестве возможного компромисса высказал следующее предложение: «признание Бессарабии в обмен на ценности и драгоценности Короны, полная ликвидация финансовых претензий» и «урегулирование других вопросов»[474]. Каких-либо конкретных последствий этот зондаж не имел.
Еще 12 мая 1922 г. были уточнены задачи советской активной разведки: «1. Продолжать в дальнейшем подготовительную работу. Принять все меры, чтобы аппарат активной разведки не разлагался. Признать одной из задач активной разведки выявление настроения местного населения и в случае стихийных движений взятие на себя руководства ими по соглашению с местными парторганами. 2. Считать необходимым значительно усилить организационную работу активной разведки на территории Румынии»[475]. В январе 1923 г. советская разведка получила сведения о произошедших столкновениях на венгеро-румынской границе. Исходя из материалов бюджета Румынии, обсуждавшегося в парламенте, советское военное командование оценивало румынские вооруженные силы на 1923 г. в 160 884 человека[476]. Советской разведке удалось получить данные о том, что, по мнению румынского Генштаба, в случае войны с СССР советские войска будут наступать от Хотина и Бендер на Яссы и Галац. Причем главный удар ожидался со стороны Бендер на Галац и Бухарест. Эти оценки в целом разделял и французский Генштаб, который, однако, сомневался в стойкости румынских войск и советовал Румынии создать укрепленный рубеж по р. Прут, чтобы Красная армия не смогла прорваться через Карпаты в Трансильванию[477].
16 мая 1923 г. СССР сообщил Румынии о новых фактах обстрела советских военнослужащих со стороны румынских солдат на Днестре[478]. 12 июня румынская сторона ответила, что все эти инциденты явились результатом ответа румынских войск на обстрелы с советского берега реки, и предложила начать переговоры о мерах по недопущению военных инцидентов на Днестре[479]. 16 июля Москва согласилась с этим предложением[480]. 10 августа в Тирасполе начались переговоры между Советским Союзом и Румынией, в ходе которых стороны по молчаливому согласию отказались от обсуждения имевших место на Днестре столкновений, а сосредоточились на выработке мер по их предотвращению. Как указывал в своем докладе в Москву глава советской делегации А. Бобрищев, «вопрос о расследовании случаев, имевших место на Днестре в течение 1921, 1922 и 1923 годов, следует поднимать лишь в крайнем случае, т. к. если со стороны Румынии или при попустительстве ее правительства и были весьма серьезные случаи нарушения неприкосновенности нашей территории, то и с нашей стороны активная работа не прекращалась почти до самого последнего времени. При этом в распоряжении румынских властей имеются солидные данные, компрометирующие нас, ибо в руки к ним попадали как отдельные наши документы, так и бывали случаи перехода на их сторону наших агентов, не считая вынужденных показаний»[481].
Переговоры в Тирасполе завершились подписанием 20 ноября «Положения о мерах и средствах, имеющих целью предупреждение и разрешение конфликтов, могущих возникнуть на реке Днестр»[482]. При этом советская делегация подчеркнула, что Днестр рассматривается СССР как временная демаркационная линия. 30 ноября были подписаны протокол о создании смешанной комиссии по разрешению возникающих конфликтов на Днестре и инструкция о ее деятельности. Тем временем в Москве обсуждалась идея восстановления торговых отношений с Румынией. 3 сентября нарком иностранных дел СССР Чичерин направил в Политбюро ЦК РКП(б) записку, в которой отмечал, что «полный и окончательный торговый договор способствовал бы закреплению Бессарабии за Румынией, но временное и ограниченное торговое соглашение с определенной оговоркой, что оно не предрешает вопроса об урегулировании границы, было бы нам полезно. Оно ослабит связь Румынии с Польшей и ослабит поэтому международное положение последней»[483]. Соответственно, 6 сентября Политбюро ЦК РКП(б) решило «продолжать техническую работу первой советско-румынской комиссии с целью открыть торговые сношения, но без заключения такого соглашения, которое внушало бы мысль об уступке Бессарабии»[484].
10 ноября начались двусторонние переговоры по торговым вопросам. Советская делегация предложила учредить советское консульство в Бухаресте, а румынское — в Москве. После долгих консультаций 31 декабря румынская делегация отказалась принять эти предложения, ссылаясь на отсутствие дипломатических отношений[485]. В ходе переговоров 5 декабря Москва заявила о готовности принять участие в конференции для полного урегулирования советско-румынских отношений, Бухаресту предлагалось назвать время и место ее созыва. 21 декабря румынская сторона также согласилась продолжить переговоры во второй половине января 1924 г. в Зальцбурге. Однако 29 декабря Политбюро ЦК РКП(б) приняло следующее решение:
«а) Отклонить Зальцбург.
б) Предложить Одессу, в крайнем случае, Вену (не говоря о последнем в первой ноте), предложив сроком созыва конференции конец февраля.
в) Иметь в виду, что оттяжка конференции на слишком долгий срок не удастся.
г) Включить в состав будущей делегации представителей Украинского СНК»[486]. В результате обмена нотами стороны договорились о том, что местом переговоров будет Вена, а сами переговоры состоятся в марте 1924 г.[487]
Обсуждение перспектив отношений с Румынией выявило наличие в советском руководстве сторонников двух основных вариантов дипломатических действий. Одни были за проведение конференции, которую можно было использовать для заявления об интересах СССР и, возможно, достижения какого-либо соглашения с Бухарестом. Другие же выступали против конференции вообще, поскольку считали, что «в бессарабском вопросе время является нашим лучшим союзником», а «в тот день, когда мы сможем говорить так громко, чтобы наш голос был услышан повсюду, как голос великого Революционного государства, нам нетрудно будет найти решение бессарабского вопроса». В итоге 3 марта 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) сформулировало инструкции советской делегации на предстоящей конференции, согласно которым «Бессарабия ни в коем случае не может быть уступлена Румынии»[488].
Соответственно, в рамках подготовки к Венской конференции советское правительство развернуло широкую кампанию в прессе, направленную на разоблачение оккупационного режима в Бессарабии, освещение экономического и политического положения населения края, раскрытие сущности политики империалистических кругов Запада в отношении Бессарабии. В Москве 2 и 14 марта 1924 г. прошли многолюдные митинги уроженцев Бессарабии, на которых была озвучена идея создания Молдавской ССР и воссоединения ее с СССР, а также был выработан наказ советской делегации на Венской конференции, врученный ее главе Н.Н. Крестинскому. В наказе говорилось: «…мы вверяем вам, представители СССР на конференции в Вене, судьбу трудящихся Бессарабии, просим вас, чтобы вы отстаивали следующие требования:
