На этот раз две фигуры, стоящие под фонарем, словно прыгнули в его поле зрения, увеличенные и великолепно освещенные, но расплывчатые.

Ральф повернул колесико настройки, и двое мужчин мгновенно попали в фокус.

Дыхание замерло у Ральфа в груди.

Видение было чрезвычайно кратким; не прошло и трех секунд, как один из мужчин (если они вообще были таковыми), кивнув, похлопал собеседника по спине. Затем оба отвернулись, предоставляя Ральфу возможность смотреть на свои лысые головы и облаченные в белое спины. Самое большее три секунды, но и за такой короткий промежуток времени Ральф увидел вполне достаточно, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке.

Он решил отыскать бинокль по двум причинам, и обе они были обусловлены его нежеланием поверить, что это сон. Во-первых, Ральф хотел быть уверенным, что сможет опознать этих двоих, если возникнет такая необходимость. Во-вторых (эта причина была не столь доступна его разуму, но не менее важна), он хотел развеять неприятную мысль от неожиданной встречи третьего вида.

Но пара секунд наблюдения в бинокль лишь подтвердила опасения Ральфа.

Доктора-коротышки, казалось, не имели характерных черт. У них были лица — глаза, носы, рты, — но казались они такими же взаимозаменяемыми, как и хромированная отделка автомобилей одной марки и модели. Маловероятно, но пришельцы могли оказаться и двойняшками. Скорее, однако, они напоминали манекенов, с которых на ночь сняли парики, их полнейшее подобие было результатом не генетики, а массового производства.

Единственной характерной чертой, которую Ральф подметил и мог назвать, была сверхъестественная гладкость их кожи — ни у одного не было сколько-нибудь заметной морщинки или складки. Никаких родинок, прыщиков или шрамов, однако Ральф считал, что, даже глядя в бинокль, можно пропустить такие детали. Кроме гладкости кожи и удивительного отсутствия складок и морщин, все остальное могло оказаться его субъективным мнением. К тому же у него было так мало времени! Не возись он слишком долго со стулом, поисками и прочей ерундой, сними он сразу колпачки с линз, возможно, он был бы избавлен от охватившего его сейчас беспокойства.

"Они словно набросок, — подумал Ральф за секунду до того, как мужчины повернулись к нему спиной. — Думаю, именно это и тревожит меня.

Не идентичные лысые головы, не абсолютно одинаковые халаты и даже не отсутствие морщин. Именно то, что их лица напоминают набросок: глаза — просто кружочки, маленькие розовые уши-завитки, рты — пара быстрых, слегка небрежных мазков бледно-розовой акварелью. Они не похожи ни на людей, ни на пришельцев; скорее, они смахивают на поспешно сделанных представителей… Сам не знаю чего".

Но в одном Ральф был точно уверен: доктора N1 и доктора N2 окружали яркие ауры — обе золотисто-зеленые, с насыщенными красно-оранжевыми вспышками, напоминавшими искры костра. Такие ауры говорили Ральфу о силе и жизненной энергии, полностью отсутствующих, однако, в их невыразительных лицах.

"Лица? Не уверен, что я смогу снова их узнать, даже если мне приставят пистолет к виску. Они как будто специально созданы такими, чтобы их сразу же забыть. Если они по-прежнему будут лысыми — тогда пожалуйста. Но если на них надеть парики, к тому же посадить так, чтобы не сразу определить их рост… Возможно, отсутствие морщин сможет помочь… А может, и нет.

Однако ауры… Эти золотисто-зеленые ауры с красными искрами… Их я утаю где угодно. Но что-то с ними не так. Что же именно?"

Ответ появился так же внезапно и легко, как и изображение обоих созданий, когда он убрал колпачки с линз. Да, маленьких докторов окутывала пелена сверкающих аур… Но ни у одного из них не было «веревочки», выходящей из макушки.

Легкой походкой они пошли по Гаррис-авеню в направлении Строуфордпарка, словно парочка закадычных друзей во время воскресной прогулки.

Они уже выходили из пятна яркого света, отбрасываемого фонарем перед домом Мэй Лочер, но Ральф успел разглядеть предмет в правой руке доктора N1. Нет, это не был нож, как он предполагал, и все же это не был предмет, который с удовольствием видишь в руках незнакомца глухой ночью.

Это были ножницы.

Снова к Ральфу вернулось ощущение, будто его неустанно подталкивают к пасти туннеля, только теперь этому сопутствовала паника, потому что, по всей видимости, последний сильный толчок был предпринят во время ночного кошмара, когда ему снилась покойная жена. Что-то внутри него хотело сжаться и кричать от ужаса, и Ральф понял, что если он не успокоит это нечто немедленно, то действительно закричит. Закрыв глаза, он стал глубоко дышать, с каждым вдохом пытаясь вызвать образ еды: помидора, картофеля, мороженого, брюссельской капусты. Доктор Джамаль научил Кэролайн этой простейшей технике расслабления, часто это помогало ей уменьшить или вовсе снять сильнейшие головные боли — даже в последние шесть недель, когда опухоль совершенно вырвалась из-под контроля, эта методика иногда срабатывала, а теперь вот она помогла Ральфу справиться с паникой.

Сердцебиение успокоилось, и ощущение, что ему просто необходимо закричать, начало проходить.

Продолжая делать глубокие вдохи и думать (яблоко, груша, кусочек лимонного пирога) о еде, Ральф аккуратно надел колпачки на линзы бинокля. Руки у него еще дрожали, но он уже мог управлять их движениями. Зачехлив бинокль, Ральф поднял левую руку и взглянул на повязку. Алое пятно в центре размером с таблетку аспирина, кажется, не собиралось увеличиваться. Хорошо.

«Ничего хорошего, Ральф».

Довольно справедливо, однако это утверждение не могло помочь решить сразу, что именно произошло и как поступать дальше. Первый разумный шаг — отложить анализ сна о Кэролайн на потом, а сейчас определить, что же происходит на самом деле.

— Я бодрствовал с тех пор, как упал на пол, — сообщил Ральф пустой комнате. — Я уверен в этом, как и в том, что видел этих двоих.

Да. Он действительно видел незнакомцев, окружающую их золотисто-зеленую ауру. И в этом он был не одинок; Эд Дипно тоже видел по крайней мере хотя бы одного из них. Ральф мог бы спорить на ферму, будь она у него.

Однако ему не стало легче от того, что он и избивающий жену параноик видели одних и тех же лысоголовых парней.

«И ауры, Ральф, — разве Эд не говорил что-то и о них?»

Вообще-то Эд не использовал именно это слово, но Ральф был уверен, что Дипно заговаривал об аурах по крайней мере дважды. «Ральф, иногда весь мир полон красок». Это было в августе, незадолго до того, как Джон Лейдекер арестовал Эда за избиение жены. Затем, почти месяц спустя, когда он позвонил Ральфу по телефону: «Ты все еще видишь краски?»

Сначала краски, потом врачи-коротышки; несомненно, вскоре за всем этим пожалует и сам Кровавый Царь. Но даже если не принимать все это во внимание, как же ему следует расценивать увиденное?

Ответ пришел неожиданным, приятным всплеском ясности. В итоге речь должна идти не о здравости его ума, не об аурах или лысоголовых, а о Мэй Лочер. Ведь он только что видел, как двое незнакомцев под покровом ночи вышли из дома Мэй Лочер… И один из них нес в руке предмет, который можно использовать в качестве оружия.

Ральф подошел к телефону, снял трубку и набрал 911.

— Полицейский Хоген, — представился женский голос. — Чем могу помочь? — Своим вниманием и быстрыми действиями, — живо ответил Ральф.

Маска расплывчатой нерешительности, которую он частенько надевал начиная с середины лета, ушла; сидя подчеркнуто прямо в кресле с телефоном на коленях, Ральф выглядел не на семьдесят, а на здоровые и действенные пятьдесят пять. — Вы можете спасти жизнь женщине.

— Сэр, не будете ли вы столь любезны назвать нам свое имя и…

— Не прерывайте меня, пожалуйста, полицейский Хоген, — твердо сказал мужчина, еще недавно бывший не в состоянии помнить последние две цифры телефонного номера кинотеатра. — Я проснулся, больше заснуть не мог и поэтому решил немного посидеть. Окна моей гостиной выходят на Гаррисавеню.