Билл редко вспоминал об Элизабет как о своей жене. Он помнил ее улыбку, ровные белые зубы, веснушки на носу и скулах. Хорошенькая девушка была. Когда ухаживал за ней, приглашал на танцы, возил кататься...
Иногда он даже вздрагивал, когда вспоминал, что когда-то был женат. Возможно, женится еще раз. Кто знает? Однако теперь осуществить какие-либо планы будет не так-то легко. Фрэнк Лонг тому причиной. Вот он стоит! Руки в карманах, прищурился, смотрит на бревенчатую хижину, где стоит самогонный аппарат.
– Хочешь глянуть? – произнес он вполголоса. Фрэнк Лонг обернулся. Его взгляд скользнул куда-то вверх, на темнеющие горбы гор.
– Вообще-то выдержанный бурбон интересует меня больше, чем первач. Жутко хочется узнать, куда старик спрятал сто пятьдесят бочонков.
Он всматривался в заросли кустарника и видневшиеся повсюду глыбы песчаника.
– А где твой папаша копал уголек?
– Практически везде, – ответил Билл сдержанным тоном.
– Работал один?
– Как когда. Иногда ему помогал Эрон... У нас была одна из лучших ферм, большое хозяйство.
Лонг кивнул:
– Ну да! Папаша копал уголь. Эрон хозяйничал, а вместе они гнали самогон. Я что хочу спросить... Папаша добывал уголь или ямы для тайников копал?
Не торопясь Билл достал сигарету из пачки в нагрудном кармане.
– Откуда я знаю! Хочешь, обшарь все кругом. Осматривай все дыры, на какие наткнешься. Я разве против? Потом посмотрим, что ты отыщешь.
– На это понадобится время.
– Лет двадцать. – Билл затянулся.
– Это если я буду проводить изыскания один...
– Думаешь, начальство не подбросит тебе людей? Я так понимаю, агенты, надзирающие "сухой закон", чертовски занятый народ. Держу пари, подмоги тебе не видать!
– Как бы не так! – оживился Лонг. – Найму помощников из местных. Скажем, Блэкуэллов либо Уортманов. Утром я сказал шерифу Бэйлору, что именно так и поступлю.
Билл сделал вторую затяжку, потом спросил:
– И что шериф?
– Сказал, мол, хотел бы он слышать, как я их об этом попрошу.
– Я тоже.
– А я объяснил ему, что и не собираюсь просить, а просто-напросто прикажу.
– Ясненько. Просто возьмешь и прикажешь...
– Ага! Я им скажу: "Пойдите и найдите мне сто пятьдесят бочонков виски, принадлежащие Биллу Мартину. Мне абсолютно все равно, найдете бурбон сами или заставите его сказать, где бочонки спрятаны. Но если вы этого не сделаете, я начну громить ваши самогонные аппараты. По очереди..." Вот что я им скажу! Не хватает, чтобы я просил кого-то...
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– А затем, что Бэйлор стал давить на жалость. Мол, местные, самогоном зарабатывают себе на пропитание, а то детишки перемрут с голоду либо заболеют... Представляешь?
– Представляю, – кивнул Билл. – Хорошие пахотные земли вместе с посевами смыло оползнями. Ну а насчет детей ничего сказать не могу, я в них не разбираюсь.
– Значит, если у них не будет бурбона, следовательно, не появятся деньги, чтобы купить еду. Так?
– Наверное. – Билл пожал плечами.
– А ты как к этому относишься?
Билл посмотрел на Лонга, затянулся сигаретой, подумал и сказал:
– Это не моя проблема, я, как тебе известно, не президент Соединенных Штатов.
– При чем тут президент? Разве тебе не все равно, что будет с твоими соседями?
– А что будет? Все они взрослые дяди и тети. – Блэкуэллы и остальные способны сами о себе позаботиться.
– После того, условно говоря, как я вырву у них кусок хлеба изо рта?
– Ты сначала вырви.
– Как по-твоему, что они подумают, когда увидят, что их самогонные аппараты разбиты вдребезги? Баки изрешечу пулями, все порушу к чертям собачьим... А у тебя по-прежнему дымок над крышей. Что они скажут? Думаю, они завопят во все горло, что проклятый федерал сломал им жизнь, но пальцем не трогает своего дружка Билла Мартина. Ну и кем, по-твоему, ты окажешься в их глазах?
– Я тебе вот что скажу! Ты сначала попробуй порушить хоть один самогонный аппарат, – усмехнулся Билл. – Тут армейским пистолетом, что у тебя под пиджаком, не обойдешься...
– И все-таки, допустим, я сделаю то, что задумал...
– Будем ждать с нетерпением. Покажи, на что ты способен. Я прямо сгораю от нетерпения.
– Неужели ты не осознаешь всю серьезность положения?
– А ты, наверное, хочешь, чтобы я осознал и за здорово живешь отдал тебе виски?
– Если ты патриот, тогда обязан поступить как должно. А если будешь стоять на своем, соседи сотрут тебя в порошок!
– Ну ты силен! – Билл покачал головой. – Зря ты расплевался с армией. Там хотя бы всегда кто-то думает за тебя. На мой взгляд, у тебя котелок не варит...
– Не хами и не обольщайся! Армия меня многому научила. В единении – сила! Позвоню во Франкфорт, и сюда нагрянет бригада контролеров. Билл, я предлагаю простой выход из положения, потому как мы вместе служили в армии и даже приятельствовали. Но берегись, если выведешь меня из терпения!
– Слушай, Фрэнк, я окажу тебе услугу, поскольку мы дружили. Прямо сейчас я даю тебе топор и провожаю вон туда, вниз. Круши, рушь, уничтожь весь бурбон, какой найдешь. Ради бога! Потом садись и пиши рапорт. Дескать, в местечке Броук-Лег-Крик обнаружил всего один перегонный аппарат и раскурочил его. Начальство тебя точно похвалит, и, возможно, ты пойдешь на повышение. И тогда позабудешь о ста пятидесяти бочонках бурбона и о болтовне пьяного дружка. – Билл вытянул губы трубочкой, выдохнул в сторону Фрэнка сигаретный дым и добавил: – И думается, перестанешь совать свой нос куда не следует и, может статься, в этом случае спокойно доживешь до старости. Фрэнк Лонг ухмыльнулся, покачал головой и голосом, в котором звучали злость и раздражение, сказал:
– А приятно все-таки поговорить со старым приятелем! Я ни капельки не жалею, что приехал к тебе. Не стану я разбивать твой самогонный аппарат, но не имею ничего против того, чтобы взглянуть на него. Хочу, понимаешь ли, посмотреть, где и как делается лучшая "живая вода" в этом округе.
– Спускайся вниз, он там... – Билл кивнул на крышу бревенчатой хижины.
– Напрямик?
– Зачем? За теми кустами тропочка...
– Может, проводишь все же?
Билл выбросил окурок. Помедлил, затем вытащил из пачки другую сигарету и снова закурил:
– Иди вперед, я за тобой...
Продираясь сквозь кусты, Лонг вышел на берег пересохшего ручья. В половодье с этого места, представлявшего собой уступ, вода падала вниз с высоты метров в тридцать, и не отведи Билл русло речушки в сторону с помощью самодельной запруды из камней, весной большая вода могла понаделать немало беды хижине.
Фрэнк Лонг оглядел промоину. Оглянулся на Билла:
– Как думаешь, земля подсохла?
– Подсохла – не подсохла, но не идти же в обход! Хочешь, иди назад. Там есть тропинка, по которой обычно спускаются дамы. Но время потеряешь, это точно!
– А ты?
– А я здесь спущусь... Я не дама.
Лонг задумался. Интересно, когда в этих краях последний раз шел дождь? На самом деле речушка пересохла или покрыта тонкой коркой? Он начал спуск. Сделал шаг, другой... И нога увязла в грязи. Он дернулся, сделал еще шаг, зачерпнул полный ботинок грязи. Стараясь вытащить ногу, он потерял равновесие и упал. Попытался подняться, снова поскользнулся и заскользил вниз, следя лишь за тем, чтобы руки оставались на поверхности. Он съезжал вниз на животе, делая попытки тормозить руками. Но куда там! Из-под него во все стороны летели комья сырой глины. Он перестал барахтаться, а просто катился вниз.
Внизу он еще посидел минуту, приходя в себя. Костюм и почему-то правая сторона лица оказались перепачканными красной глиной. Шляпа, однако, осталась на голове. Лонг снял шляпу, оглядел ее, снова надел и посмотрел вверх. Билл Мартин спокойно взирал на происходящее.
– Фрэнк, – сказал он, – в наших краях ни на чье слово полагаться нельзя. Приходится все время быть начеку – следить за каждым своим шагом, словом и поступком. – Билл говорил, не повышая голоса, но Лонг, разумеется, его услышал. Он расстегнул пиджак, достал автоматический пистолет 45-го калибра, оглядел его, а потом направил на Билла.
