– Это был он, да? – Кей сидела на кровати, завернувшись в простыню.

– Я никого не видел.

– А что, если Фрэнк Лонг подглядывал в окно?

– Думаешь, он девственник? – засмеялся Билл и надел брюки.

Еще до того, как Билл выехал из Марлетта на окружное шоссе, он понял: Фрэнк Лонг у него на хвосте. Черный "форд" с кузовом типа купе преследовал его, соблюдая дистанцию. Если в "форде" не Фрэнк Лонг, кто тогда? Больше некому... Пожалуй, есть смысл подержать его в напряжении и неведении насчет своих планов. Вот бросит его одного! Посмотрим тогда, как он выкрутится...

С шоссе Билл свернул на проселочную дорогу, ведущую к Броук-Лег-Крик, и обернулся. Точно! "Форд" повернул за ним. Та-а-ак!.. Фрэнк, стало быть, собирается следовать за ним, куда бы он ни поехал. Вот и хорошо! Билл проехал поворот к своей лощине, а через четыре километра свернул на дорогу, что сначала шла по краю заброшенного пастбища, а потом ныряла в лес.

В глухом лесу дорога напоминала лесную тропу.

Бывало, Джон Мартин, отец Билла, надсаживался в этой чащобе, переправляя к себе на ферму чуть ли не волоком мешки с сахаром и кукурузной мукой.

Последние несколько лет дорогой пользовались нечасто, поэтому колею, заросшую травой, теснили буйно разросшиеся заросли кизила, колючие ветки которого почти с яростной враждебностью царапали борта пикапа. На сверкающем черном "форде" продираться сквозь колючки в самый раз! Билл улыбнулся. Фрэнк определенно выйдет из себя. Да он просто остервенеет, что тоже неплохо.

Дорога долго петляла и, наконец, вывела на вершину холма, ярко освещенного солнцем.

Билл окинул взглядом окрестности. Его владения как на ладони. Вон выгон... А там – хлев, сарай, поседевший долгожитель-дом. Отсюда, с вершины холма, все постройки казались игрушечными, похожими на детские кубики. Билл вел свой пикап по гребню холма. А вот то место, откуда вчера вечером вел наблюдение шериф Бэйлор со своими "понятыми".

Вскоре Билл сообразил, что он опять забрался в самую глухомань. Выключив зажигание, он вышел из машины. Спустя пару минут из чащи выехал черный "форд" и остановился рядом.

Фрэнк Лонг, высунув локоть из окна, спросил:

– Ну что, приехали?

– Приехали, – кивнул Билл.

Он молча смотрел, как Фрэнк, распахнув дверцу, выбирается из машины, потягивается, разминая ладонями мышцы поясницы.

– Пейзаж – загляденье, перспектива – восторг, – сказал Лонг. – Но никакого сравнения с пасторалью, какую ты покинул. Прямо сельская идиллия! Грузовик под навесом, на кухне бутыль самогона. А сам-то ты куда делся? Я туда, сюда – никого! С хозяйкой закручивал в погребе банки на зиму? – Лонг хохотнул. – Ну и как? Справился с закруткой?

Билл усмехнулся:

– А ты чего это подглядываешь? Не стоит, что ли? А может, ты стукач? В смысле – тайный агент?

– Добывать агентурные сведения – часть моей работы. Уж кому, как не мне, знать, на что способны типчики вроде тебя.

– Я и так расскажу тебе все. Тебя какие сведения интересуют?

– Кое-какие...

– Например...

– Ну к примеру, сколько раз ты ей засадил?

Билл ни слова не сказал, а лишь смотрел на него, прикидывая: два шага... нет, два с половиной вправо, ложный выпад правой и со всего маху кулаком левой прямо в костистый нос и мокрые губы. И по соплям, и по сусалам!.. Конечно, он не сможет остановиться, пока не прикончит сладострастную тварь. Никакой передышки подлюге, а то вытащит свой пистолет 45-го калибра, и пошло-поехало! Поэтому Билл сдержался и не дал волю чувствам. Он не улыбался, но и каменным его лицо назвать было нельзя. Он просто молча смотрел на Фрэнка.

– Ну что молчишь? – спросил Лонг.

– Хочешь, чтобы тебе отвечали, задавай вопросы по делу.

– Остынь, приятель! Я просто хотел узнать, она обыкновенная местная шлюха или же экстра-класс для Билла Мартина. Ладно, теперь я это выяснил. Как говорится, о бабах поговорили, теперь пора перейти...

– К выпивке, – оборвал его Билл.

– Например, к виски, – добавил Лонг и ухмыльнулся.

– Тогда потопали, – сказал Билл и направился в чащу. Фрэнк Лонг шел за ним по пятам и был абсолютно спокоен. Детство, отрочество и юность он провел в горах.

Он вдыхал влажный лесной дух и его наполняло особенное чувство, которое всегда возникает в тиши и сумраке леса, – той тишины, когда повсюду звуки Природы: пение птиц высоко в небе и щебетание пичуг в густых зарослях кальмии; шуршание опавших листьев, шорох и треск ломаемых ветвей под ногами. Он способен шагать следом за Биллом сколько угодно. Останься он в лесу один – не заблудится. А если Билл рассчитывает, что он дрогнет и потеряет голову, то это пустая затея. Бывал он в такой глухомани, и не раз! Сколько прошагал по таким вот лесным тропам – одному богу известно. Самогонщики прячут свои самогонные аппараты в труднодоступных местах. Если не знать всех тонкостей, можно бродить в лесу до скончания века, но набредешь на тайник лишь по чистой случайности.

Воду нужно искать! Вот что... Родник, который самогонщик холит и лелеет. В такой лощине, как эта, наверняка должен быть чистый источник – начало речушки Броук-Лег-Крик. Если Билл намерен кое-что ему показать, речки им не миновать.

Билл кивнул наверх. Там, в известняковых отрогах, стоял дом, сложенный из необработанных камней. Когда-то в этой хибаре гнал бурбон Джон Мартин, его отец. Неподалеку уступ, за ним – карстовая пещера, оттуда сочится вода, окрасившая этот уступ за много лет в рыжий цвет. Билл показал Фрэнку и систему акведуков. Старый Мартин выдолбил в бревнах желоба, соединил встык и протянул от источника прямо до самогонного аппарата метров пятьсот под открытым небом.

Старый Мартин гнал бурбон в трех местах, в том числе в хижине, которую Билл построил в год, когда женился.

Там работа кипит и по сей день!

– А где она, эта хижина? – спросил Фрэнк.

Он продирался вслед за Биллом сквозь заросли кальмии. У него перед глазами маячила спина Билла в рубашке цвета хаки.

Выбравшись из зарослей, Билл взмахнул рукой:

– Вон, внизу, за деревьями. Крышу видишь?

– Вижу. Это где дымок из трубы?

– Эрон уже разжег огонь.

– Там ты и жил со своей женой?

– Целый год. А потом меня призвали в армию.

– Она была из местных?

– Из Корбина. Мы были знакомы лет пять, а потом взяли и поженились.

– Ну да! Женятся как раз ни с того ни с сего либо вообще не женятся! – усмехнулся Фрэнк.

– У нас с Элизабет не было детей. По-моему, это и к лучшему...

– Она красивая была? – спросил Фрэнк, понизив голос, в котором прозвучала участливость.

Фрэнк решил придерживаться тактики улыбчивой доброжелательности. Билл, сразу разгадав его маневр, принял решение разговаривать с Лонгом мягко и деликатно, хотя в тоне чувствовалась сталь.

Он любил в разговоре с людьми ему несимпатичными напустить туману, для чего пользовался весьма распространенным приемом – пересыпал свою речь сентенциями типа: "Любая беда начинается с пустяка" или "Жена – вещь скучная, но необходимая".

– Она была... бойкое, веселое, белокурое существо... по имени Элизабет... – Билл помолчал. – Вообще я должен сказать вот что. Если хочешь, чтобы женщина пошла за тобой в огонь и в воду, не следует жениться на красавицах. Красивые женщины – это роскошь, но на них нельзя положиться. Только обыкновенные верны до гроба, только они всегда будут при тебе.

– Это твое умозаключение из области теории, надо полагать? – Фрэнк задумчиво провел ладонью по подбородку.

– К великому сожалению, самому проверить на практике эту разумную мысль не пришлось. Моя жена умерла от "испанки" в девятнадцатом году. Она ни разу в жизни не болела, пока в Марлетт не пришла эпидемия этого ужасного гриппа. Я живую ее не застал. Примчался домой утром в день похорон и прямиком отправился в Похоронный зал, где стоял гроб с ее прахом в ожидании панихиды. Все ждали меня, а распорядитель все поторапливал, потому как в те дни была очередь. Тогда эпидемия унесла много жизней. Жене был всего двадцать один год. Ее похоронили на церковном погосте. Вечером сел в поезд и вернулся в часть. А через неделю снова приехал в Марлетт. Умерла моя мать. Ее похоронили рядом с Элизабет.