— Вперёд!
Дизель взвыл, и танки вновь рванули вперёд, к Парижу…
Верочка повернулась на другой бок. Теплушка чуть раскачиваясь на стыках несла её обратно в Россию. Она пережила зиму неплохо, по сравнению с другими. Кое — кто из зэков и зэчек заболел цингой. Кто-то вообще умер. От голода и холода. Но не она. Девушка всегда имела и пищу, и питьё, и тёплое место. Соседки по бараку завидовали её популярности у мужской половины лагеря и не раз пытались либо избить, либо просто — изуродовать её прекрасное личико. Но Иегова помиловал. Её красота только расцвела ещё больше. Как и всё остальное. В общем, зима закончилась. Режим в лагере стал чуть помягче, поскольку несмотря на все усилия заграницы эти подлые гои смогли не только удержаться, но и нанести сокрушающие удары по французским и английским войскам, и даже отбросить их за пределы СССР и полностью освободить Германию. Более того, теперь под властью СССР была Финляндия, а под немцами — Норвегия. Точнее, то что от них осталось после Чёрной Чумы… Охранники лагеря стали добрее, и Верочка, исправно отрабатывая «субботники» в ночной казарме даже иногда получала кое что из косметики или вещей, которыми щедро делилась со старшей по бараку. Благодаря этому остальные оставили её в покое, наконец то, и девушка перестала бояться за свою внешность… Уже в конце лета в их лагерь прибыл представитель какого то завода в Средней России, и пообещал амнистию тем, кто завербуется на работу на его предприятии. По слухам, упорно циркулировавшим среди арестантов, такая практика стала применяться ввиду острейшей нехватки рабочей силы. Подумав, Верочка резонно рассудила, что ей стоит уговорить себя поехать. По крайней мере — зима там мягче, кормить будут по рабочей норме. А то, что там придётся работать — её не пугало. Она прекрасно знала, что с её то талантами работать… просто смешно. Ничуть не сомневаясь она дала подписку о согласии, и теперь в компании с тремя сотнями женщин, освобождённых из зоны ехала куда то в Среднюю Азию на обогатительную фабрику, где они должны были сортировать какую то урановую руду… Теплушка мягко постукивала на стыках, убаюкивая Верочку. И ей снились толпы влюблённых в неё мужчин всех цветов кожи. Вот она, словно императрица выходит из вагона, к её ногам падают охранники. Сам начальник строительства, кривоногий, с горбатым носом, с пышными пейсами и полными губами падает на колено и целует ей руку. Он влюблён! Он сражён в самое сердце! Он готов на всё, ради благосклонности к нему Верочки, бедный начальник добивается для прекрасной возлюбленной полной амнистии, затем везёт её в Москву, ведёт на Кремлёвский бал, и сам Сталин… Свист гудка прервал такой чудесный сон… Фи! Собака машинист! Да как он посмел! Ничего, она ещё попросит товарища Сталина наказать этого гоя, посмевшего нарушить ЕЁ сон. Верочка вновь повернулась на другой бок и быстро заснула…
Поезд вёз их долго. Почти три недели. Вначале через могучие вековые сибирские леса. Затем, после седого Уральского хребта потянулись бескрайние степи, многотысячные табуны конец провожали тянущуюся по двум стальным полоскам состав недоумевающими влажным взглядом. На редких остановках заключённых кормили, выводили на прогулку. Конвоиры не кричали, обращались со всеми вежливо, и многие опытные зечки начинали тосковать непонятно почему. Одна Верочка не теряла хорошего настроения. О! Она то точно знала, что устроится лучше всех! И её ждут большие перспективы… Состав остановился непроглядной ночью прямо посреди степи. С криками вдоль состава побежали сопровождающие, с грохотом откатывались широкие двери товарных вагонов, и арестанты торопливо выстраивались вдоль насыпи. Конвоиры спеша проводили перекличку. Затем их погнали куда то в глубь ночи. Незаметно сменился конвой. Залаяли свирепые овчарки страхолюдных размеров. Вскоре появилась дорога. Причём огороженная колючей проволокой в несколько рядов, так шагали по ней почти до утра. А когда забрезжило солнце — показался лагерь, двойноё ряд колючки, между которой бегали просто какие то монстры, бросающиеся на проволоку. Одетые в какую то серебристую одежду охранники с автоматами. Всех прибывших тщательно пересчитали, проверили по головам, затем выдали другую одежду. Верочка вначале расплакалась, так жалко ей было прощаться и с новым шерстяным платком, и тёплыми байковыми панталончиками и кружевным лифчиком. Но это было только начало. Всех, раздев догола, загнали в громадную баню, находящуюся под землёй, и включили воду. Просто ледяную, через несколько секунд у девушки началась дрожь, а потом холод проник, казалось, до самых костей. После бани выдали одежду. Грубые бумажные брюки и такую же рубаху. Всем одно и тоже. И мужчинам, и женщинам. Но самое страшное было после — парикмахерская. Стригли под машинку, и у Верочки едва не разорвалось сердце, когда с её головы упали так тщательно лелеемые густые, цвета воронового крыла длинные локоны… Поглубже натянув выданную её кепку она стояла в строю, начиная понимать, что что-то идёт совсем не так, как ей хотелось бы, и должно бы было быть. Затем их погнали в столовую, где, наконец то, накормили горячим. К её удивлению, приготовлено было неплохо, ей даже попался кусочек мяса в супе, а ещё было второе, и даже компот. И после такой еды всех вновь вывели наверх и повели куда то в угол лагеря. Удивляло, что все лагерные сооружения были под землёй. Вели их недолго, и вскоре, как поняли все, лагерники оказались в специальном секторе. Он представлял из себя тщательно охраняемый подземный бункер. Новичков выстроили на громадном бетонном подземном плацу. Двое коротко стриженых зеков бегом принесли деревянную трибуну, на которую взобрался высокий красивый военный. Долгих речей он не произносил, просто протянул руку к ограде и велел включить свет. Вспыхнувшие прожектора выхватили сгрудившихся в кучу возле колючей проволоки ограды негров в рваной и изношенной форме.
— Граждане заключённые! Сейчас от вас требуется лишь одно — ударно работать на благо нашей Великой Социалистической Родины. Кто будет отлынивать — попадёт сюда.
И протянул руку в сторону военнопленных. Один из негров улыбнулся, показывая ярко заблестевшие в свете прожектора белоснежные, аккуратно подпиленные в форме акульих клыков зубы, и стоявшая впереди Верочки средних лет зечка истошно закричала…
Фортиссимо Вивачиссимо.
И вновь собрались некоронованные короли мира. Только не в привычной им Швейцарии, не в уютном зимнем саду. На этот раз срочно созванное совещание проходило в САСШ. На тихом ковбойском ранчо в глубине Техаса…
— Итак, господа, вынужден признать, что мы совершили ряд непоправимых ошибок.
— Это так, господин Вартбург. Можно констатировать, что Европа для нас потеряна. Очень жаль, что мы потеряли наиболее хорошо отлаженные связи и нужных нам ПОКА гоев Но факт остаётся фактом — на Европейском континенте следует поставить крест.
— Но ни Британия, ни Франция не сдались, а продолжают борьбу!
— Ерунда, господин Нобель, падение Франции — дело нескольких недель, если не часов. А крах Британии — предопределён выше. Мы поспешили с Германией, необходимо было дождаться тотальной войны между этими славянами и гуннами, и когда они полностью бы обескровили другу друга — тогда и настала бы пора вмешаться.
— Проклятие! Чума на их головы! Грязные скоты! Мы ведём непримиримую борьбу со славянством уже тысячи лет! Чего только не предпринималось! Натравливали хазаров! Повернули орды Чингис-Хана! А поход Лжедмитрия?! Первый образчик выведенной нами ветви особой расы ЛЮДЕЙ, беспрекословно послушный, нет, эти сучьи гои не сдаются! Мы не можем не успокоиться до тех пор, пока в могилу последнего славянина, где бы он ни был, и кем бы он ни был не будет забит кол, а всему его потомству не перерезано горло! Как мы были близки к успеху, когда организовали октябрьский переворот в России! Наши американские боевики быстро смогли взять в свои руки, но к, сожалению, дорвавшись до абсолютной власти упустили Сталина… И самое страшное — что он СМОГ встретиться Гитлером. Всеми силами мы старались не допустить этого, поскольку их встреча могла прояснить всю нашу паутину, которую мы нагромоздили вокруг обеих, по сути своей, одинаковых течений! Пусть среди них и были какие то различия, но они отвергали наш принцип власти, нашу великую химеру, которую мы внедрили в умы всего человечества — ДЕНЬГИ! И посмели поставить во главу жизни не священное для каждого иудея золото, а ЧЕЛОВЕКА! Причём они ПОСМЕЛИ СЧИТАТЬ СЕБЯ НАСТОЯЩИМИ ЛЮДЬМИ! Нет! международному еврейству необходимо напрячь все силы для борьбы с ними! Эти две расы — смертельные враги по отношению к нам, поскольку обладают теми свойствами души, которые НЕВЫНОСИМЫ для нас: честностью, душевностью, возможностью созидать! А их союз — смертный приговор всему, что нам свято, и самим нам. И славяне, и германцы должны быть УНИЧТОЖЕНЫ! Им нельзя позволить жить даже в качестве рабов! Геноцид! Беспощадный и планомерный! Спаивать их спиртным, травить табаком, растлевать их молодёжь, разбивать их семьи, разрушать производства! Подменять понятия! Запугать до смерти, чтобы при упоминании о том, что они славяне, со всех сторон раздавались вопли: Ату их! Национализм! Пусть во всём мире слово русский будет приравнено к слову фашист! А уж мы постараемся сделать их них исчадия зла! Необходимо провоцировать национальную вражду, разрывать их связи с семьёй, стравливать горожан и сельских жителей… Война! До уничтожения последнего из них! Каждый белый должен быть уничтожен! И Россия, и Германия должны быть мертвы, а их земли будут населять метисы, полукровки, латиняне, и прочие расы, которые послушны нам. Нам нужно устранить Гитлера и Сталина! Поставить во власти верных нам гоев, а когда наступит момент, купить их лидеров, и занять место во главе этих стран. И уж тогда мы ОТПЛАТИМ ЗА ВСЁ! Мы станем во главе мира! Мы УНИЧТОЖИМ ВСЕХ!
