Старые фотографии всегда воспринимаются по-особенному. Если изображённый на снимке человек прожил долгую счастливую жизнь, от фото веет умиротворением и ностальгией по былым временам. Но если с человеком стряслась беда, при взгляде на его фотографию чувствуется ледяное дыхание смерти, будто неупокоенный дух пытается с того света излить на живых свою злобу.

– Это блокнот лао Яна? – спросила Лан Цяо. – Разве он имел отношение к тому делу?

– Раньше муниципальное управление отправляло всех молодых сотрудников на практику в участковые отделения или в пригород. Мой наставник попал в Ляньхуашань и проработал там несколько месяцев… – Ло Вэньчжоу осторожно, за краешки собрал фотографии и вложил их обратно в блокнот. – Это было одним из его первых дел на новом месте. Ты, наверное, и не слышала эту историю, я сам в то время пешком под стол ходил.

– В полицию обратился мужчина с заявлением о пропаже ребёнка… – пояснил для остальных Тао Жань. Он пролистал блокнот. Страницы были заполнены от руки красивым и разборчивым почерком старого полицейского. Под портретом имелась подпись «Го Хэн», выделенная тройной чертой. – Верно, мужчину звали Го Хэн. У него пропала одиннадцатилетняя дочь по имени Фэй-Фэй.

Рука Ло Вэньчжоу замерла на стопке учебных пособий, он поднял голову и озадаченно посмотрел на Тао Жаня:

– Ты в стельку пьян, а имя помнишь?

Тао Жань избегал встречаться с ним взглядом.

– Я так часто слышал от старика эту историю, что выучил наизусть.

Чан Нин работала допоздна и редко смотрела телевизор, а тут ей в кои-то веки выпал шанс послушать детективную историю непосредственно из уст полицейских. Она не смогла сдержать любопытства:

– А что было потом?

– В те времена родители меньше опекали детей, чем сейчас. Никто не присматривал за ними с утра до вечера. Одиннадцать лет – уже, считай, самостоятельный человек: перед уходом в школу или в гости к друзьям достаточно было предупредить родных, и беги на здоровье. Однако Го Фэй была необычайно серьёзной девочкой: училась на отлично, уходила и возвращалась строго в одно время, даже на пять минут не опаздывала без причины. День, когда она исчезла, на первый взгляд ничем не отличался от прочих. По словам одноклассников, Фэй-Фэй, как всегда, из школы сразу направилась домой. Обычно дорога занимала не больше пятнадцати минут, но этого хватило, чтобы ребёнок исчез. Камер на улицах тогда почти не было, мой наставник с другими полицейскими лично обследовал маршрут девочки и не нашёл никаких тёмных переулков, куда её могли бы заманить. Стояло лето, на улице было светло и людно, так почему никто из прохожих ничего не заметил? Полиция перевернула район вверх дном, опросила всех и каждого, но не нашла ни единой зацепки. Как говорил Шерлок Холмс, если исключить невозможное, то, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни казалось. В итоге остались две версии: либо девочку похитил кто-то знакомый, либо она сбежала из дома. Для начала следствие сосредоточилось на учителях, сотрудниках школы, родственниках и друзьях семьи Го. Даже магазин канцтоваров и продуктовый, в которые часто ходила девочка, не оставили без внимания… На допрос вызвали больше сотни человек – и всё без толку. – Тао Жань перевёл дыхание и продолжил рассказ: – Когда расследование зашло в тупик, родителям Го Фэй неожиданно позвонили. Из трубки раздался надрывный крик маленькой девочки. Услышав его, мать упала в обморок. Полиция быстро отследила звонок – звонили из отдалённой телефонной будки.

– Там тоже не было камер? – удивилась Лан Цяо.

– Нет, будка стояла на свалке среди мусора, люди даже не догадывались, что она ещё работает, – пояснил Ло Вэньчжоу. – Рядом обнаружились следы крови той же группы, что у Го Фэй, но точнее сказать было нельзя, ведь тогда ещё не проводились анализы ДНК. Отпечатков пальцев тоже не нашли.

В гостиной повисла гнетущая тишина.

Фэй Ду, который до этого ни разу не вмешался в разговор, неожиданно нарушил молчание:

– А другие телефонные звонки были? Шантаж, требование выкупа?..

– Нет, – ответил Тао Жань, – никаких требований не было, и вообще похититель больше не вступал в контакт с семьёй девочки.

Фэй Ду легонько покачал бокал с вином в руках и вдохнул его аромат с таким видом, словно это было не сухое из ближайшего супермаркета, а настоящее Romanée-Conti[8].

– Странно, – сказал он. – Такое ощущение, что целью похитителя был не сам ребёнок, а месть родителям. Чем они занимались?

– Го Хэн работал учителем в средней школе, а его жена – госчиновником. По тогдашним меркам семья не бедствовала, но и богатыми их было не назвать: рядовые сотрудники на окладе. Хорошо образованные люди, благоразумные, не слишком амбициозные. Они ладили с коллегами, не ввязывались ни в какие конфликты и не крутили романы на стороне.

Обычная семья, обычные родители и обычная, даже не особо красивая девочка – на таких на улице и внимания не обратишь. Как говорится, на целое яйцо муха не сядет, однако следователи землю носом рыли, но так и не сумели отыскать в прошлом семьи или среди их окружения ничего примечательного. Этот случай действительно походил на исключение из правил.

Время шло, похититель не объявлялся. И полиция, и родные девочки понимали, что шансы на спасение ребёнка тают. Либо её уже продали каким-нибудь извращенцам, либо… Полиция даже не знала, по какому принципу преступник выбрал жертву. Просто схватил на улице первую попавшуюся? Тогда, получается, любой может стать следующим?

– А что насчёт остальных пяти? – спросила Лан Цяо.

– Тогда следствие зашло в тупик, и дело на время убрали в архив. Позже нашего наставника перевели обратно в город, в отдел уголовного розыска районного управления Ситая. Туда поступил сигнал о ещё одном случае пропажи ребёнка: двенадцатилетняя девочка таинственным образом исчезла по дороге из школы домой. Вновь похититель хранил молчание. И ещё одно жуткое совпадение: через два дня после исчезновения девочки родителям позвонили, и из трубки раздался детский плач… Мой наставник сразу понял, чем дело пахнет, и побежал с докладом к начальству. Руководитель районного управления связался с муниципальным, и выяснилось, что это уже шестой аналогичный случай в Яньчэне и его окрестностях.

– Седьмой, – поправил Ло Вэньчжоу, – последняя выжившая девочка была из неблагополучной семьи. Росла без отца, а мать вела асоциальный образ жизни и пила по-чёрному. Она несколько дней даже не замечала пропажи ребёнка и не подумала обратиться в полицию. Муниципальное управление взяло дело под свой контроль, к работе привлекли сотрудников со всех районов и создали специальную следственную группу. Лао Ян тоже в неё попал. Но дело не двигалось с мёртвой точки, у девочек не было ничего общего, кроме…

Ло Вэньчжоу взглянул на Чэнь-Чэнь, которая внимательно слушала рассказ, зажав в зубах соломинку для коктейля. Капитан спохватился и быстро добавил:

– Кроме одинакового способа похищения!

Тао Жань перехватил инициативу:

– Когда отец Го Фэй узнал, что его дочь не единственная жертва, он взял неоплачиваемый отпуск на работе и приехал в город, чтобы быть поближе к следователям, но, увы, результата от них не дождался. – Тао Жань очень бережно убрал записную книжку старого полицейского обратно в картонную коробку. – В конце концов группу распустили, и все позабыли о девочках, кроме их несчастных семей и моего наставника, который с самого начала вёл это дело. Прошло полгода, и вдруг Го Хэн отыскал моего наставника и сообщил, что нашёл подозреваемого. Им оказался учитель по имени У Гуанчуань – человек, изображённый на этом портрете. Он преподавал в средней школе «Цзиньсю» – первой частной школе-интернате, куда набирали учеников со всего Яньчэна. Плата за обучение, конечно, кусалась, но образование того стоило. Многие родители хотели отдать туда ребёнка вместо обычной школы, даже если жили на другом конце города. В день исчезновения Го Фэй У Гуанчуань как раз приезжал в составе приёмной комиссии в Ляньхуашань для встречи с поступающими.