— Господи, что это? — воскликнула Мэри, закрывая рукой глаза.

— Босс, — тихо ответил Стив.

Последовал тяжелый удар, от которого содрогнулась земля. Грузовик задрожал, словно перепуганная собачонка. Стив услышал, как по склону поползли порода и гравий. Он выглянул в окно и увидел, что какая-то сила тащит на дно карьера трубопроводы с эмиттерами и распылительными головками. Порфирит пришел в движение. Китайская шахта закрыла себя.

— О Господи, мы сгорим заживо, — простонала Синтия.

— Это мы еще посмотрим, — возразил ей Стив. — Держись.

Он вдавил в пол педаль газа, и двигатель отозвался злым ревом. Мы уже у цели, дорогой, мысленно ответил ему Стив. Уже у цели, так что давай, красавчик, поднатужься, уважь старика.

Грохот обвала позади вроде бы стих, но потом вновь усилился. Когда они выкатили на гребень, Стив увидел, как громадный валун, размером со здание бензозаправки, скатился вниз по склону. Стив буквально чувствовал, как ползет гравий под колесами грузовика. Тот мчался на север, а дорогу тянуло на юг. Еще несколько секунд, и ее стащит в карьер, словно ковровую дорожку.

— Лети, тварь! — закричал Стив, ударив кулаком по рулю. Лети! Скорее! Скорее!

«Райдер», конечно, не полетел, но перевалил через гребень, как неуклюжий желтый динозавр. Мгновение они висели на волоске: земля ушла из-под задних колес и грузовик потащило вбок и назад.

— Вперед! — крикнула Синтия, схватившись за приборный щиток. Пожалуйста, вперед! Ради Бога, увези нас от…

Ее отбросило на спинку, когда задние колеса вновь обрели опору. В следующее мгновение они уже неслись вниз по склону, на север. А позади со дна карьера поднималось огромное облако пыли, словно буря, обрушившаяся ночью на здешние края, продолжалась, локализовавшись в одном месте. Пыль поднималась в небо, как дым от погребального костра.

Спуск по склону прошел без приключений. К тому времени, когда позади остались две мили, отделявшие карьер от города, небо на востоке стало яркорозовым. А когда они поравнялись с мексиканским кафе с сорванной ветром вывеской, из-за горизонта показался краешек солнечного диска.

В южной части Главной улицы Безнадеги Стив нажал на педаль тормоза.

— Святое дерьмо, — пробормотала Синтия.

— Матерь Божья. — Мэри поднесла руку к виску, словно у нее болела голова.

Стив не мог вымолвить ни слова.

До этого они с Синтией видели Безнадегу только ночью, да еще сквозь песчаную завесу, видели кусочками, поскольку думали лишь о том, как бы выжить. А когда стараешься выжить, видишь только то, что тебе для этого нужно. Прочее остается за кадром.

Теперь наконец перед Стивом открылся весь город.

Пустая широкая улица, посреди нее лишь одно лениво двигающееся перекати-поле. Тротуары, занесенные песком, холмики песка у стен зданий. Тут и там поблескивают осколки разбитого стекла. Вывеска «Американский Запад» все-таки свалилась на землю.

И везде мертвые животные, словно над городом пролился отравленный дождь. Десятки койотов, полегшие полчища крыс. Мертвые скорпионы на гноме-флюгере, свалившемся с «Пивной пены». Стиву они казались спасшимися после кораблекрушения, но погибшими на голом острове без пищи и воды. Стервятники лежали и на улице, и на крышах домов.

— «И проведи для народа черту со всех сторон, — проговорил Дэвид мертвым, бесстрастным голосом, — и скажи: берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее» [85].

Стив посмотрел в боковое зеркало, увидел темнеющий на фоне стремительно голубеющего неба вал, опоясывающий Китайскую шахту, увидел пыль, все еще висящую над карьером, и по его телу пробежала дрожь.

— «Берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее, — повторил Дэвид и продолжил: — Всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти. Рука да не прикоснется к нему, а пусть побьют его камнями или застрелят стрелой; скот ли то или человек, да не останется в живых» [86]. — Мальчик посмотрел на Мэри, и лицо его понемногу начало меняться, становясь более человечным. Глаза наполнились слезами.

— Дэвид… — начала было она.

— Я один. Вы понимаете? Мы пришли на гору, и Бог убил всю мою семью. Я один.

Мэри обняла Дэвида, прижавшись щекой к его щеке.

— Слушай, шеф, — Синтия положила руку на плечо Стива, — как насчет того, чтобы вырваться из этого мерзкого городишки и купить нам холодного пивка. Что скажешь?

— Сбавьте скорость, — предупредила Стива Мэри. — Мы уже близко.

Кемпер Карверов остался позади. Когда они подъезжали к дому на колесах, Дэвид уткнулся лицом в грудь Мэри, она обняла его и крепко прижала к себе. Почти пять минут мальчик не шевелился, вроде бы даже и не дышал. И то, что он жив, Мэри чувствовала лишь по слезам, редким и горячим, которые падали на ее футболку. Она даже радовалась им: слезы добрый знак.

На шоссе асфальт кое-где полностью занесло песком, иной раз Стиву приходилось сбрасывать скорость и форсировать очередную дюну на низкой передаче.

— А что, шоссе кто-нибудь перекрыл? — обратилась Синтия к Стиву. — Копы? Управление общественных работ Невады? Кто угодно?

Он покачал головой:

— Не думаю. Но едва ли кто ехал по нему этой ночью. Дальнобойщики наверняка заночевали в Эли или в Остине.

— Вон она! — вскрикнула Мэри, указав на блеснувшее под солнцем стекло. Три минуты спустя они остановились у «акуры» Дейдры.

— Хочешь поехать со мной в машине, Дэвид? — спросила Мэри. — Если, конечно, эта штуковина заведется.

Дэвид пожал плечами.

— Коп оставил вам ключи? — удивилась Синтия.

— Нет, но если мне повезет…

Мэри выпрыгнула из кабины, приземлившись на песчаную дюну, и направилась к «акуре». В памяти всплыл образ Питера, чрезвычайно гордого изданием своей статьи о творчестве Джеймса Дики и не подозревающего о том, что запланированного продолжения уже никогда не будет…

Силуэт машины расплылся в глазах Мэри.

С часто бьющимся сердцем, вытирая слезы рукой, она присела у переднего бампера. Поначалу Мэри не смогла найти то, что искала, и решила, что это уже перебор. Она приложилась щекой к бамперу (скоро он станет горячим, как раскаленная сковорода, но пока металл еще сохранял ночную прохладу) и позволила себе поплакать.

Почувствовав осторожно прикоснувшуюся к ней руку, Мэри обернулась. Рядом с ней стоял Дэвид. Осунувшееся, постаревшее лицо. Бейсбольная рубашка запятнана кровью. Мальчик пристально смотрел на Мэри, едва касаясь пальцами ее руки.

— Что-то не так, Мэри?

— Не могу найти маленькую коробочку. — Она громко всхлипнула. — Маленькую коробочку с магнитом, в которой хранился запасной ключ. Она крепилась под передним бампером, но, наверное, отскочила по пути. А может, ее взял тот мальчишка, который срезал с машины пластину с номерным знаком. — Лицо Мэри сморщилось, и она вновь заплакала.

Дэвид упал на колени рядом с ней и поморщился, словно у него заныла спина. Даже сквозь слезы Мэри видела синяки, оставленные на его шее пальцами Одри, когда та пыталась задушить мальчика.

— Не волнуйтесь, Мэри. — Рука Дэвида скользнула под бампер и начала там копаться. Внезапно Мэри захотелось крикнуть: Осторожно! Там могут быть пауки! Пауки!

Потом он показал ей маленькую серую коробочку.

— Давайте попробуем. Если не заведется… — Дэвид пожал плечами, показывая, что особой беды в этом не будет: всегда остается грузовик.

Да, всегда остается грузовик. Только Питер никогда не ездил в этом грузовике, а Мэри так хотелось еще раз подышать запахом мужа. Представить себе прикосновение его рук. Это прекрасная пара дынь, мэм, сказал он, а затем поласкал ее грудь.

Воспоминания о его запахе, прикосновениях, голосе. Об очках, которые он надевал, садясь за руль. Они вызывали боль, но…