Испуг прошел, во всяком случае, улеглась охватившая ее паника, что порадовало Питера. Он уже успел девять раз обругать себя идиотом, но не мог не признать, что некоторые особенности в поведении копа

(вы действительно думаете, что это разумно?)

давали на то веские основания.

— Закусочная на автозаправке, Питер, разве ты не помнишь? Ты сказал, что бензина нам хватит до Эли, поэтому мы взяли по стакану содовой, чтобы не просить разрешения попользоваться туалетом. — Мэри взглянула на копа и попыталась улыбнуться. Питеру она казалась маленькой девочкой, старающейся выдавить улыбку из папочки, когда тот вернулся с работы в скверном настроении. — Туалеты там очень чистые.

Коп кивнул.

— Вы останавливались на «Заправься по-быстрому» или на «Коноко» Берка?

Мэри вопросительно посмотрела на Питера. Тот развел руками:

— Не помню. Черт, я с трудом вспоминаю, что мы вообще останавливались.

Коп через плечо бросил кусок болта в пустыню, где ему и предстояло пролежать миллион лет, пока им не заинтересуется какая-нибудь не в меру любопытная птичка.

— Готов спорить, что болтающихся неподалеку детей вы запомнили. Скорее подростков. Во всяком случае, один или двое на детей никак не тянули. Те, что помладше, катались на досках или роликах.

Питер кивнул и подумал о Мэри, которая спрашивала его, зачем люди пришли сюда, в пустыню, и почему остались.

— Наверняка вы были на «Заправься по-быстрому». — Питер посмотрел на копа в надежде увидеть на одном из карманов форменной рубашки нашивку с фамилией, но не увидел. Так что пока он оставался для них просто копом, который выглядел совсем как мужчина с рекламных щитов «Мальборо». — У Элфи Берка они больше не крутятся. Он их разогнал. Подлые поганцы.

Мэри вскинула голову, и Питеру показалось, что он уловил улыбку в уголках ее рта.

— Так это банда? — спросил Питер, не понимая, куда клонит коп.

— Можно сказать и так, хотя Фэллон для подростковых банд маловат. Коп поднес водительское удостоверение Питера поближе к глазам, посмотрел на фотографию, потом на Питера, но удостоверение не отдал. — Большинство этих мерзавцев выгнали из школы. А хобби у них — срезать пластины с номерными знаками других штатов. Ищут острых ощущений. Полагаю, с вашего автомобиля они срезали пластину, пока вы покупали прохладительные напитки или пользовались туалетом.

— Вы об этом знаете, а они по-прежнему срезают пластины? — удивилась Мэри.

— Фэллон не мой город. Я заезжаю туда редко. У них одни порядки, у меня — другие.

— Что же нам делать без пластины? — спросил Питер. — Я хочу сказать, теперь хлопот не оберешься. Автомобиль зарегистрирован в Орегоне, а моя сестра перебралась в Нью-Йорк. Рид она ненавидела…

— Вот как? — удивился коп. — Да перестаньте!

Питер почувствовал на себе взгляд Мэри, понял, что его последняя фраза повеселила ее, но ему самому предаваться веселью было пока рановато.

— Она говорила, учиться там — все равно что пытаться отправиться на занятия с концерта «Грейтфул дэд»[3]. Короче, она улетела в Нью-Йорк. А мы с женой подумали, что неплохо было бы отправиться в Портленд, а потом перегнать в Нью-Йорк ее автомобиль. Вещи свои Дейдра уложила в багажник. В основном это одежда… — Он вновь тараторил, но на сей раз заставил себя говорить медленнее. — Так что же мне делать? Мы ведь не можем проехать всю страну без заднего номерного знака.

Коп не торопясь зашагал к капоту «акуры». Водительское удостоверение Питера и канареечно-желтый регистрационный талон Дейдры он нес в одной руке. Перепоясывающий его ремень поскрипывал при каждом шаге. Обойдя автомобиль спереди, коп остановился, заложив руки за спину. Питеру он показался похожим на посетителя художественной галереи, застывшего перед заинтересовавшим его экспонатом. Подлые поганцы. Видать, сильно они его достали.

Коп уже шагал к ним. Мэри придвинулась к Питеру, ее страх ушел. На здоровяка она взирала с интересом, не более того.

— Передняя номерная пластина в порядке, — возвестил коп. Переставьте ее назад. Тогда вы без проблем доберетесь до Нью-Йорка.

— Хорошо, — кивнул Питер. — Дельная мысль.

— У вас есть ключ и отвертка? Я свои инструменты оставил на верстаке. — Коп улыбнулся. Улыбка совершенно преобразила его лицо. — Ах да, возьмите. — Он протянул Питеру водительское удостоверение и регистрационный талон.

— В багажнике вроде бы есть мешок с инструментами. — В голосе Мэри слышалось облегчение, то же самое испытывал и Питер. — Я его видела, когда клала туда косметичку. Лежит за запаской.

— Позвольте вас поблагодарить, — улыбнулся Питер копу.

Тот кивнул. На Питера он, впрочем, не смотрел. Его серые глаза изучали далекие горы.

— Это моя работа.

Питер направился к дверце водителя, гадая, а чего, собственно, они с Мэри испугались.

Все это ерунда, сказал он себе, вынимая ключи из замка зажигания. Помимо ключей, на кольце болтался брелок с улыбающейся рожицей. Дейдра называла его мистер Лыба-Улыба, и эта рожица являлась ее фирменным знаком. Большинство писем Дейдры украшали счастливые желтые рожицы, изредка их заменяли зеленые, с опущенными уголками рта. Это означало, что у сестры выдался неудачный день. Положа руку на сердце можно сказать, что он совсем и не боялся. И Мэри тоже…

Чушь собачья, ложь. Еще как боялся, а Мэри… Мэри просто находилась на грани истерики.

Ладно, может, у нас не все в порядке с головой, думал Питер, возвращаясь с ключами к багажнику. Но не убивать же нас за это. А Мэри уже стояла рядом с копом. Питер едва верил своим глазам: ее макушка едва доставала до грудной клетки этого здоровяка.

Коп открыл багажник. Слева лежали вещи Дейдры, прикрытые от дорожной пыли пластиковыми мешками, посередине — косметичка Мэри и два их чемодана, втиснутые между вещами Дейдры и запаской. Хотя величать эту совершенно лысую шину запаской — слишком большая честь, подумал Питер. На ней можно доехать разве что до ближайшей мастерской, да и то если повезет.

Питер заглянул в узкий зазор между шиной и чемоданом. Ничего.

— Мэри, я не вижу…

— Вон он, — указала Мэри. — Серый мешок. Завалился за запаску.

Он мог бы просунуть руку в щель, но решил, что проще вытащить запаску. Питер уже прислонял ее к бамперу, когда услышал, как ойкнула Мэри. Словно ее ущипнули или ткнули пальцем под ребра.

— Эге, — раздался ровный, спокойный голос копа. — И что же это такое?

Мэри и коп смотрели в багажник. На лице копа отражалось легкое любопытство. У Мэри же глаза в ужасе вылезли из орбит. Губы дрожали. Заглянул в багажник и Питер. Что-то лежало в нише под запаской. Что-то полностью ею прикрытое. Питер сразу понял: ему совершенно не хочется знать, что именно там лежит. И у него вновь засосало под ложечкой. Да еще возникло ощущение, будто сфинктер парализовало и он вот-вот обделается. Ягодицы непроизвольно сжались, но Питеру все еще казалось, что это происходит не с ним. И вообще это сон, по-другому и быть не может.

Здоровяк коп быстро глянул на него серо-стальными, ровным счетом ничего не выражавшими глазами, наклонился и достал из ниши мешок, большой мешок, с галлон, набитый зеленовато-коричневой травой. Он был запечатан липкой лентой. Украшала мешок желтая наклейка. Мистер Лыба-Улыба. Идеальная эмблема для поклонников «травки», к которым относилась и сестра Питера, ее жизненные приключения следовало бы назвать «Путешествие по американским клоакам с «колесами» и «косяком». Она залетела обкурившись, под кайфом согласилась выйти замуж за Роджера Финни и, Питер это знал наверняка, покинула Рид только потому, что наркоту там предлагали на любом углу, всем и каждому, а устоять Дейдра не могла. Насчет этого она говорила откровенно, и перед отъездом из Портленда Питер обшарил всю «акуру» в поисках «травки»: вдруг Дейдра что-то забыла или припрятала. Мэри, кстати, прощупала одежду Дейдры, не объясняя причины: они оба все понимали без слов. Но им и в голову не пришло заглянуть под запаску.