— О черт! — воскликнул он и схватился за грудь. Не за сердце, а за карман, которого уже не было. Перед его мысленным взором возник койот, вцепившийся в дорогую кожаную куртку, мотающий ее из стороны в сторону, содержимое карманов, летящее на пол. В том числе…

— Что? — спросила Мэри, с тревогой вглядываясь в его лицо. — Что?

— Вам бы лучше вернуться в дом, пока ружья не заряжены, — послышался из холла голос Биллингсли. — Если вы не хотите, чтобы на вас бросилась какая-нибудь тварь.

Джонни едва услышал и его. Теперь он понял, что за надпись была на заднем борту. «РАЙДЕР». Логично, не правда ли? Стив Эмес наверняка ищет его. Он заглянул в Безнадегу, никого не нашел и теперь возвращается на шоссе 50, чтобы продолжить поиски в другом месте.

Джонни проскочил мимо изумленного Биллингсли, заряжающего винтовки, и помчался наверх, моля Бога Дэвида Карвера о том, чтобы сотовый телефон не разбился при ударе об пол.

Если там все нормально, говорил Стив Эмес, если жизнь идет своим чередом, мы сообщим о том, что произошло в этом ангаре. А вот если увидим хоть что-то необычное, тут же рванем в Эли.

Когда «райдер» остановился под мигающим светофором единственного перекрестка Безнадеги, Синтия наклонилась к Стиву и дернула его за рукав.

— Пора возвращаться в Эли. — Она ткнула пальцем в свое окно. Велосипеды посреди улицы, видишь? Моя старая бабушка учила меня, что велосипеды посреди улицы — дурной знак, все равно что разбитое зеркало или оставленная на кровати шляпа. Пора делать ноги.

— Этому тебя тоже учила бабушка?

— Честно говоря, бабушки у меня никогда не было, во всяком случае, меня с ней не знакомили, но почему эти велосипеды никто не убрал, когда на улице такая буря? Разве ты не понимаешь, что такого быть не должно?

Стив посмотрел на лежащие на асфальте велосипеды, потом бросил взгляд вдоль улицы.

— Да, но люди-то дома. В окнах горит свет.

Синтия тоже заметила светящиеся окна, но далеко не во всех домах. И…

— Окна светились и в ангаре, — напомнила она. — А кроме того, обрати внимание, большинство домов темные. Как ты думаешь, почему? Или тебе кажется, что местный люд погрузился в автобусы и отправился поглазеть, как «Безнадегские петухи» уделают «Остинских индюков»? Непримиримые соперники из здешних пустынных мест. Матч века, который нельзя пропустить. Эй, что ты делаешь?

Она могла бы и не спрашивать. Грузовик повернул на запад. Прямо на него летело перекати-поле. Синтия вскрикнула в испуге и подняла руки к лицу. Перекати-поле ударилось в лобовое стекло, подпрыгнуло, царапнуло по крыше и унеслось прочь.

— Это глупо. И опасно.

Стив коротко глянул на Синтию, улыбнулся и кивнул. Она могла бы рассердиться на него за эту улыбку (нашел время улыбаться!), но не рассердилась. Да и трудно сердиться на человека, который даже в такой ситуации не теряет присутствия духа. Опять же не в улыбке дело. Синтии вспомнилась фраза о том, что только дураки не учатся на ошибках прошлого. Она полагала, что Стив Эмес не из тех, кто может избить женщину, но кулаки не единственное средство, к которому прибегают мужчины, чтобы причинить вред женщине. Иной раз они добиваются этого именно улыбкой, такой обаятельной, что женщина сама идет следом за ними в пасть льва.

— Если ты знаешь, что это опасно, почему все-таки гнешь свое, Лаббок?

— Потому что мы должны найти телефон, который работает, и потому что я не доверяю своим чувствам. Уже стемнело, а меня так и трясет. Я не хочу, чтобы эмоции взяли верх над разумом. Поэтому позволь мне заглянуть в пару домов. Ты можешь оставаться в кабине.

— Хрен тебе в… Эй, проверь вот этот дом. — Синтия указала на маленький деревянный дом. Часть огораживавшего его забора лежала на лужайке. На штакетнике отчетливо отпечатались следы протекторов.

— Забор повалил какой-нибудь пьяный водитель, — пояснил Стив. — Я уже заметил два бара, хотя и не искал их.

— Стив, я не пойму, чего ты тянешь резину. — В ночи завыли койоты, перекрывая шум ветра. Синтия вновь прижалась к Стиву. — Господи, как я их ненавижу. Что это с ними?

— Не знаю.

Грузовик полз со скоростью десять миль в час: Стив боялся на кого-нибудь или на что-нибудь наехать. Разумно. Но Синтия бы предпочла, чтобы он развернул «райдер» и на полной скорости умчался из этого жуткого городка.

— Стив, мне не терпится добраться туда, где горят вывески ресторанов и банков, а автомобильные стоянки открыты всю ночь.

— Я тебя слышу, — ответил он, подумав при этом, что на самом-то деле он ее не слушает. Если человек говорит: «Я тебя слышу», — значит, он пропускает твои слова мимо ушей.

— Сейчас проверим один дом… и этот город останется в далеком прошлом. — Стив свернул на подъездную дорожку небольшого коттеджа по левую сторону улицы. От перекрестка они отъехали примерно на четверть мили, Синтия еще различала мигающий светофор.

В доме горели огни. Особенно ярко светились окна в гостиной.

Стив натянул бандану на рот и нос и открыл дверцу, крепко держась за ручку, чтобы ветер не ударил дверцу о крыло.

— Оставайся здесь.

— Как бы не так. — Синтия приоткрыла свою дверцу, и ветер тут же распахнул ее. Девушка выскочила из кабины, прежде чем Стив успел произнести хоть слово.

Ревущий ветер потащил ее назад, и ей пришлось хвататься за кабину, чтобы удержаться на ногах. Мириады песчинок вонзились в ее губы и щеки. Синтия морщилась от боли, натягивая бандану на нижнюю часть лица. Она чувствовала, что худшее еще впереди: буря только набирала силу.

Синтия огляделась в поисках койотов: вроде бы они выли совсем близко. Но не увидела ни одного. Пока. Стив уже поднимался на крыльцо. Хорош защитничек, бросил девушку одну-одинешеньку. Синтия поспешила за ним. Очередной порыв ветра едва не бросил ее на землю, но ей удалось устоять.

Мы ведем себя, словно персонажи третьесортного фильма ужасов, подумала Синтия. Остаемся там, откуда надо уходить. Лезем туда, где нам делать нечего.

Все так… но ведь для людей это обычное дело. Как иначе объяснишь, что маленькая мисс Синтия дожидалась, пока Ричи Джодкинс придет домой с твердым намерением откусить ей ухо? Ведь многое из самого плохого происходит именно потому, что люди остаются, хорошо зная, что им следует уйти, стоят на своем, когда давно пора повернуться и бежать прочь. Почему у третьесортных фильмов ужасов так много поклонников? Не себя ли они узнают в испуганных детях, которые остаются в населенном призраками доме после первых убийств?

Стив уже стоял на крыльце, осыпаемый песком и пылью… и нажимал на кнопку звонка. Звонил в дверь! Словно хотел спросить хозяйку дома, дозволено ли ему будет войти и объяснить преимущества одной телефонной компании перед другой. Тут Синтия не выдержала. Она протиснулась вперед, схватилась за дверную ручку и повернула ее. Дверь открылась. Нижнюю часть лица Стива девушка не видела, ее закрывала бандана, но вот удивление, мелькнувшее в его глазах, позабавило Синтию.

— Эй! — воскликнула она, переступив порог. — Эй, есть кто-нибудь дома? Эй, принимайте гостей!

Нет ответа… только странный звук из открытой двери справа. Какое-то шипение.

Она повернулась к Стиву:

— Видишь, никого нет. А теперь пошли отсюда.

Вместо этого он двинулся на звук.

— Нет! — яростно прошептала Синтия, схватив его за руку. — Нет, слышишь, нет, побаловались, и хватит!

Он вырвал руку, даже не оглянувшись, — мужчины, чертовы мужчины, не желающие никого слушать! — и двинулся дальше. Синтии очень хотелось развернуться, выбежать из этого дома и забраться в кабину. Там бы она подождала три минуты, а потом врубила бы первую передачу и уехала к чертовой матери.

Вместо этого она последовала за Стивом.

— Привет! — Он остановился, не доходя до двери, может, внял-таки голосу разума, но нет, заглянул в открытую дверь. — При… — и замолчал. Странное шипение становилось все громче, даже не шипение, а словно что-то трещало.